Босс - Страница 72

На третий вечер их пребывания на Сент-Крое Джек предложил Джейсону одеться поприличнее и пойти пообедать в ресторан. После двух ромовых коктейлей они плотно поели, отдавая должное вину. Вечер прошел быстро, в немалой степени благодаря Джейсону, который превзошел самого себя, рассказывая пикантные истории из жизни знаменитостей.

Одна касалась бродвейской актрисы, которая обдулась в ресторане «21». Вторая — сенатора, которого полиция нашла спящим на лестнице, ведущей в подвал, где находился наркопритон.

Джек знал, что такими вот историями Джейсон и забавлял Энн. Когда мужчины вернулись в дом, Джек разлил по бокалам бренди и приготовился слушать новые рассказы.

Они выпили, и Джейсон рассказал еще две истории, а потом замолчал, погрузившись в свои мысли.

— Что же… — Джек истолковал молчание Джейсона однозначно, — пожалуй, пора и на боковую.

— Джек, — прошептал Джейсон.

— М-м-м?

— Ты никогда не спал с мужчиной?

Джек покачал головой.

— И не хотел? Не задумывался об этом?

Джек, который уже встал, вновь опустился в кресло.

— Не могу сказать, что таких мыслей у меня не возникало. А что?

Брови Джейсона взлетели вверх, он улыбнулся.

— Ну…

— Как я понимаю, это предложение?

— Можно так сказать. Вежливое предложение. Ты же не возненавидишь меня за это, не так ли?

Джек откинулся на спинку кресла и на мгновение закрыл глаза.

— На предложение я отвечу отказом, Джейсон, но ненависти к тебе у меня нет.

— У меня сложилось впечатление, что ты из тех людей, которые хотят попробовать все, что может предложить им этот мир. Думаю, ты прекрасно разбираешься в том, что может происходить между мужчиной и женщиной. Вот почему я и решил, что тебе, возможно, захочется изведать новых ощущений.

Джек потянулся за бутылкой, плеснул себе бренди и передал бутылку Джейсону.

— Не буду отрицать, идея интригующая. Ты прав и в другом. По части женщин опыт у меня богатый.

Губы Джексона изогнулись в сладострастной улыбке.

— По части опыта я тоже могу кое-чем похвалиться. У меня есть друг. Я вижусь с ним редко, и ты сейчас поймешь почему. Он бьет меня кнутом. На коже вздуваются настоящие рубцы, Джек. И, поверишь ли, это так приятно!

Джек долго изучал содержимое бокала.

— Моя первая жена тоже стала мазохисткой. Не с самого начала. Со временем. Она могла получить удовлетворение только после того, как ей причиняли боль. Джейсон… ее это убило.

1965 год

Доктор Гарольд Мэннинг сидел на стуле рядом с кроватью Энн в больничной палате. После окончания учебы он работал только три года, но уже завоевал репутацию первоклассного специалиста. Энн он нравился, она ему полностью доверяла и находила в молодом докторе только один недостаток: он слишком часто и слишком широко улыбался.

— Как вы себя сегодня чувствуете, миссис Лир?

— Пожалуй, получше. Отдых, покой…

Доктор кивнул. Его улыбка поблекла.

— Да. Покой — это хорошо. Боюсь, нам придется попросить вас задержаться здесь подольше.

— Да? А почему?

— Я попросил подойти доктора Филипа Декомба. Мы вместе анализировали результаты вашего обследования. Он будет с минуты на минуту.

— Ваш голос звучит очень уж зловеще.

— Выводы у нас неутешительные, — признал доктор Мэннинг. — Доктор Декомб — специалист именно по этому заболеванию.

— И как называется это заболевание?

Доктор Мэннинг глубоко вздохнул.

— Рак.

— Рак чего?

— Миссис Лир, прежде чем я скажу, позвольте заметить, что с такой формой рака люди живут годами. Живут нормальной, полноценной жизнью. И только последние стадии заболевания вносят некоторые ограничения.

— Последние стадии…

— Да. Но до этого… А вот и доктор Декомб. — Мэннинг поднялся навстречу вошедшему в палату более пожилому мужчине, высокому, тощему, с лысой как бильярдный шар головой. Тот был в зеленом халате, он пришел прямо из хирургии.

Вошедший сухо поздоровался с Энн, на его лице не мелькнуло и тени улыбки.

— Я как раз начал говорить…

Доктор Декомб мрачно кивнул.

— У вас лейкемия, миссис Лир.

Когда Джек и Джейсон прилетели в аэропорт Кеннеди, их встретила Энн. Она предложила подвезти Джейсона, но тот заверил Лиров, что вполне обойдется такси.

Джек подождал, пока они сядут в машину, и только тогда спросил, что показало обследование.

— Похоже, у меня есть признаки анемии, — ответила Энн. — Я уже начала принимать лекарства. Гемоглобин повысился, и я чувствую себя лучше.

— А в чем причина?

— Они считают, что в данном случае анемия вызвана вирусом. Ничего страшного. Какое-то время мне придется принимать таблетки, периодически сдавать кровь на анализ, но в инвалиды меня записывать рано.

— Господи, Энн… я не знаю, что бы я делал, если бы…

Она рассмеялась.

— Даже не думай об этом. И не волнуйся. На то нет никаких причин.

Сценарии разнообразных шоу-викторин отличались только в мелочах, основной же элемент оставался неизменным: участники сидели в звуконепроницаемых кабинках, хмурясь и роясь в памяти в поисках ответов на выстреливаемые ведущим вопросы.

Передачу «Твоя ставка» вел Арт Мерриман, который раньше был ведущим утренней развлекательной передачи и носился по студии, примеряя женские шляпки. К сожалению, шляпки женщины носить перестали, так что закрылась и передача.

Очень достойно соперничала с Мерриманом Гленда Бонэм, крупный знаток бейсбольной статистики. Пухленькая блондинка в мини-юбке, она, посмеиваясь, жевала резинку и безошибочно отвечала на все вопросы. Если Гленда участвовала в передаче, рейтинг «Твоей ставки» взлетал до небес: ни одно шоу «Лир нетуок» не смотрело такое число зрителей.

А финал по популярности опередил бы любую другую передачу любой телевещательной компании, если бы Эл-си-ай охватывала большую территорию. Но у многих зрителей телевизоры не принимали дециметровый диапазон.

— А теперь, Гленда, — ворковал Мерриман, — тебе предстоит ответить на двойной вопрос. Первая его часть такова. Ассоциация журналистов, пишущих о бейсболе, в 1931 году начала присваивать в каждой лиге титул «Самый ценный игрок года». С этого самого года многие игроки удостаивались такого титула дважды, но всего лишь несколько игроков — три раза. Кто трижды получал титул «Самый ценный игрок года»?

Огни вне кабинки притухли. В студии зазвучала музыка тревожного ожидания. Гленда Бонэм нахмурилась, записала в блокнот одну фамилию, после паузы — вторую и наконец третью.

— Гленда, о каких игроках идет речь?

Девушка хихикнула.

— О Джимми Фокксе[103], Стэнс Мьюзиэле[104] и Джо Димаджио[105].

Мерриман яростно зааплодировал, к нему присоединились сидевшие в студии зрители.

— Теперь вторая часть вопроса, самая трудная. Ты готова, Гленда?

— Готова, мистер Мерриман.

Мерриман кивнул.

— Игрок, которому удастся максимальное число «круговых пробежек»[106] в Национальной лиге и в Американской лиге, становится чемпионом обеих лиг по этому показателю. Только один раз в истории современного бейсбола чемпионы Национальной и Американской лиг имели на своем счету одинаковое число «круговых пробежек». В каком году? Кто? Сколько?

Гленда Бонэм, улыбаясь, начала что-то записывать в блокнот, потом встала, уверенная в себе, и победно улыбнулась притухшим огням и тревожной музыке.

— Гленда?

Она захихикала.

— В 1923 году Бэйб Рут сделал сорок одну «круговую пробежку» для Нью-Йорка, Американская лига, а Сай Уильяме — тоже сорок одну, для Филадельфии, Национальная лига.