Бороться и искать, найти - и не сдаваться (СИ) - Страница 3

====== Глава 3. ======

Поздним вечером в доме № 4 по Тисовой улице горел свет. Свет горел в окошках и остальных домов, вечер, семьи собираются за обеденным столом, обмениваясь дневными новостями, в общем, обычная картина, которую можно наблюдать каждый вечер в любое время года.

Но именно в этом доме, в этот вечер, решались чертовски важные вопросы, которые должны были не просто поменять бытовой уклад дома, но поменять сам образ жизни всех обитателей. За кухонным столом сидели четверо: с одной стороны стола семья – тучный, усатый, краснолицый мужчина; очень похожий на него мальчик, лет девяти на вид, уже страдающий излишним весом, скорей всего – сын. И женщина с вытянутым «лошадиным» лицом. По другую сторону стола сидел ребенок лет шести, в добротной, но не такой красивой одежде, как у мальчика напротив. У него было усталое лицо и взгляд взрослого человека. Семейство Дурсль в полном составе и Гарри Поттер сели за стол переговоров. – Давайте я начну первым, а потом вы просто согласитесь и зададите мне свои вопросы? – Гарри не хотелось слушать ругань и проклятья со стороны Дурслей. У него зверски болело тело, голова, и все, чего ему хотелось – это поесть и лечь спать. Поэтому он рассчитывал, что разговор о деньгах быстро их заткнет и заставит согласиться со всеми его условиями. – Как вы знаете, сегодня я побывал в банке отца и разговаривал с управляющим его делами. Однако прежде чем я перейду к деталям, у меня вопрос: дядя, вы получали на меня какие-нибудь деньги? От того, насколько правдив ваш ответ, зависит, как быстро мы закончим этот разговор. Дурсль напрягся, у него покраснело лицо, и казалось, что он сейчас засвистит, как закипевший чайник на плите. – Да, пять тысяч фунтов в месяц. – Ответ прозвучал со стороны тети, бывшей, все же, умнее мужа. – Пять штук! Родственнички, вас обули, как последних лохов. Как выяснилось, у меня есть магический опекун, с которым я и должен был жить, если следовать закону. Но он спихнул меня вам и бросил подачку размером всего в пять штук, а сам снимал с моего счета с формулировкой «на благо Гарри Поттера и его нужды» двести пятьдесят штук! Ежемесячно. – Что?! – Если что и понимал Вернон, так это разговор о деньгах. А тут ему заявляют такое! – Раз ты живешь у нас, то эти деньги должны идти нам! Надо подать на него в суд! – Дядя, охолонитесь. И постарайтесь не перебивать меня. На кого вы собираетесь подавать в суд? На самого могущественного человека магического мира? Того, кому заглядывают в рот и верят абсолютно всему две трети этого самого магического мира? Вас размажут, уничтожат при малейшем намеке на нарушение планов, составленных им в отношении меня. Нет, я оставлю все, как есть. Я уже попросил гоблинов как-то ограничить его доступ к моим сейфам, так что это не ваша проблема. – Мое предложение к вам следующее: у меня есть доступ к деньгам и вам также будут перепадать солидные суммы, но для этого вам придется кое-что делать. – Тебе, Дадли, запрещено меня замечать. Никаких обзываний, щипков, толчков, подножек и испорченных вещей. Я для вас курица, несущая золотые яйца, малейший стресс – и поток денег обрезается. – Вас, дядя, это касается в той же мере, что и вашего сына. – А с вашей стороны, тетя, я жду следующего: вы кормите меня так же, как и всю вашу семью, не делая различий. Никакой работы по дому, саду и всего, что вы на меня вешали. Вы, все трое, относитесь ко мне как к квартиранту, платящему за проживание в вашем доме солидные деньги. Вежливое обхождение, отношение и полная неприкосновенность. Мои дела вас не касаются. Куда я хожу, что делаю, чем занимаюсь – это тоже не ваше дело. – За это вы можете сделать полный ремонт дома, купить новую мебель, бытовую технику, новый автомобиль, гардероб. Это будет оплачено отдельно, не в счет тех пятидесяти тысяч, что я буду платить вам за свое проживание. Теперь ваши вопросы. – С какой это стати, урод?! – Тут же раздался визг Дурсля-младшего. Он еще не понял, какие серьезные вопросы сейчас были озвучены. Все что он понял, так это то, что у него отбирают живую игрушку, над которой можно безнаказанно издеваться. А если у игрушки вдруг обнаружились деньги, то ведь игрушку недолго побить и отобрать эти деньги. Разве не так? Но тут произошло то, чего он не мог ожидать. Его послушная, добрая мама дала ему подзатыльник! А отец не возмутился, не одернул! Нет, он внимательно слушает этого урода и не обращает на Дадли внимания! – Каким образом мы будем получать деньги? – За такую сумму мужчина был согласен терпеть в своем доме этого. – Ежемесячным банковским переводом. Да, еще. Завтра вы пойдете в «Таймс» и дадите объявление, которое они должны повторять в каждом выпуске. За него я буду платить вам отдельно. Объявление звучит так: «Напевая «Бэль», Лис сидел в их любимом кафе и ждал Гора в свободное время». Я потом его запишу. – Опять твои колдовские штучки?! – Нет. Это знак того, что у меня пока все хорошо. Как только объявление пропадет или изменится – у вас проблемы. Если это все вопросы, то давайте ужинать и спать. Это был долгий день. Уже поздно вечером, выпив зелье и лежа в неудобной постели в наспех прибранной второй комнате наверху, Гарри Поттер составлял планы на дальнейшее существование.

1. Завтра одеться, привести прическу в порядок.

2. Найти мастеров по рукопашному бою, восточным единоборствам, верховой езде, плаванию, холодному оружию. Найти преподавателя по английскому, французскому, немецкому, фарси, итальянскому и испанскому. Нас, конечно, учили, но не мешает освежить знания. Гадство! Еще надо выучить латынь и санскрит, ну хоть немного. Если я правильно помню рассказы Даньки, то их знание мне ой, как понадобятся!

Составив эти наполеоновские планы всего из двух пунктов, Гарри, наконец, соскользнул в сон.

* * * В кафе возле Гайд-Парка, за столиком у окна, сидел мальчик. Официантки уже даже не сплетничали про него. Этот постоянный клиент приходил сюда уже три года каждое воскресенье в 12 часов дня и сидел до шести вечера. К нему никто не приходил, он ни к кому не обращался, просто сидел у окна и грустно смотрел на улицу или читал принесенную с собой книгу. Первые месяцы официантки пытались разговорить своего маленького клиента, но он очень вежливо и отстраненно давал понять, что не нуждается ни в помощи, ни в общении. Так что, в конце концов, его оставили в покое. Мальчик был всегда хорошо одет, аккуратно платил за свой заказ и постоянно приносил с собой какую-нибудь книгу. Ему на вид было лет десять, у него были большие ярко-зеленые глаза, угольно-черные волосы, торчащие во все стороны, невысокий рост и изящное телосложение. Не проходящее любопытство вызывал его всегда печальный взгляд, когда он смотрел в окно, но с расспросами в этом кафе к нему уже никто не приставал. – Молодой человек, может, вы нуждаетесь в помощи? – Этот вопрос прозвучал со стороны молодого полицейского, вот уже несколько месяцев патрулирующего этот участок и давно обратившего внимание на ребенка, каждое воскресенье сидящего в кафе в одиночестве. – Помощь? – Мальчик удивленно посмотрел на полицейского. – В чем? – Вы каждое воскресенье сидите здесь в одиночестве, и официантки говорят, что ни разу не видели вас в сопровождении взрослого. Гарри оглянулся по сторонам. Целых три официантки наводили прямо-таки стерильную чистоту на столиках по соседству, попутно «грея» уши. Усмехнувшись про себя, Гарри выдал давно подготовленную историю: – Нет, ничего такого. Просто, – тут он тяжело вздохнул и пожал плечами, – мои родители умерли, и меня отдали на воспитание моей тете – сводной сестре моей мамы. У них тоже есть сын моего возраста, Дадли. Они не обращаются со мной жестоко, если вы так подумали. А каждое воскресенье к ним приезжает тетя Мардж, родная сестра дяди Вернона, и остается на весь день. Она терпеть не могла маму и отца и также терпеть не может меня. – Сначала, когда я оставался дома, она начинала ругать моих родителей, а я начинал их защищать, тетя пыталась нас успокаивать, и в доме разгорался скандал. Родители оставили мне неплохое денежное содержание, и эти деньги у меня никто не забирает, поэтому я постепенно стал уходить из дома по воскресеньям. И она может ругаться, сколько хочет, и я не слышу, и дома после ее отъезда нет напряженной обстановки. – Да и нравится мне так проводить выходные. Я наблюдаю за людьми, за их поведением в разных ситуациях. – Вот как? – Полицейский удивился такому ответу. – И что ты видишь? – Ну, например, видите ту парочку? – Он показал на парочку возле остановки. Девушка смотрела в лицо более высокому парню и, наклонив голову, что-то с улыбкой ему говорила. – Через несколько минут они поссорятся, она даст ему пощечину и убежит в слезах. А парень сожмет кулаки, выдохнет и пойдет домой. – Откуда такая информированность? – Я сижу здесь каждое воскресенье и вижу многое. Или вон, идет женщина, ну вылитая ведьма из злой сказки. На самом деле это очень добрая, но очень одинокая женщина. А в сумке у нее еда для кошачьего приюта. – А откуда эта информация? – Полицейский действительно был заинтригован, как можно получить столько информации, просто смотря на улицу через окно. – Очень просто – у нее как-то раз оборвалась ручка сумки, и из нее на асфальт выпали одни кошачьи консервы. А через два квартала отсюда как раз есть кошачий приют. – Ну что ж, я вижу, Вы действительно не нуждаетесь в помощи, тогда всего Вам доброго. – Слегка прикоснулся к козырьку еще не растерявший благородных порывов полицейский и пошел дальше по маршруту. Проводив его взглядом и посмотрев по сторонам, Гарри увидел стайку официанток, собравшихся возле стойки и что-то активно обсуждающих. Грустно усмехнувшись, он вернул свое внимание происходящему за окном. «Через несколько минут девушка даст пощечину парню за то, что он порвет с ней. Но она никогда не узнает настоящей причины – что он ее любимый маг и действительно любит ее, но его заставляют жениться на чистокровной ведьме. И чтобы уберечь ее от своей семьи, он сделал так, что она его возненавидела. А старая женщина – сквиб, выброшенная из семьи после прихода нового главы рода и вынужденная жить на соцпомощь магглов. Я прихожу сюда уже три года, каждое воскресенье. И каждое воскресенье я прихожу сюда с надеждой на чудо, а ухожу, едва чувствуя ледяные руки и отнимающиеся ноги. Каждую неделю я уговариваю себя что вот-вот, и чудо случится – Данька войдет в эту дверь и все будет хорошо. Но время проходит, а его все нет и нет. Это так тяжело: надеяться, верить и ждать, даже не зная, здесь ли он. Я подожду. У меня просто нет другого выхода».