Борис Андреев. Воспоминания, статьи, выступления, афоризмы - Страница 47
Бездарность лишена великодушия. (Из опытов самонаблюдения.)
Дорогая моя, я люблю это не потому, что действительно люблю это, а потому, что это полезно и принято любить.
У каждого орла свои особенности полета.
Можно сколько угодно вспыхивать и загораться — только бы не чадило от жаровни твоей.
Сладкое пение убаюкает, а медовый голос поганых мух соберет.
Высот прекрасного не достигают — к ним только приближаются, ибо с каждой взятой высоты вам представится еще более высокая, более прекрасная и совершенная.
Зарплату дантиста исчисляли сдельно: от количества вырванных им зубов.
Не распространяйся зря — не засоряй собой пространства!
Думая о совершенном дирижабле, не лишай себя способности радоваться мыльному пузырю.
Когда любят простор — отплывают от берега.
Поэт бездумно распахнул окошко кухни, и сразу же стихи его запахли: похмельной ночью, невыветренным потом и затхлым куревом.
Если твоя философия не заставляет тачку двигаться — брось свою философию.
Человек, возомнивший себя пташкой, как это ни странно, начинает обретать признаки порхания.
Две, а тем более три сильные страсти при всех попытках никогда не уживаются вместе.
Осел, напяливший львиную гриву, всегда дурнее и опаснее настоящего льва.
Нельзя начинать произведения искусства, прививая к нему неуверенность свою.
В постоянной борьбе темных и светлых сил укреплялся чернобелый дух мой.
Боишься поражений — не ожидай побед.
Душе ранимой и больной не помогает щит стальной.
Чрезмерность — мать пороков человеческих.
Севшему на гвоздь — долго сидеть не нравится. (Истина.)
Панибрат — никому не брат.
«Дар божий» славен только трудом человеческим.
Один Дон-Кихот — прекрасно. От ста Дон-Кихотов нужно удирать немедленно.
Талант без мужества — высшее горе художника.
Он тайны мне поведывал свои, и я ему, дурак, открылся!.. (Древнее трагическое восклицание — трагическое по сей день.)
В произведениях искусства надо выражать не метод и систему, а методом и системой выражать прекрасное.
Побеждать недуг легче всего до начала его наступления.
Бросаясь в огонь, не думай, что ты — несгораемый шкаф.
Древесный паразит пышно цвел на кроне увядающего дерева, а глупый садовник-демократ любовался его наглым цветением.
Мой папа на четвереньках приполз к финишу и умер чемпионом мира. Я же отстаю от него всего на десятые доли секунды И горжусь этим.
Прогрессивный деликатес — паюсная икра из пластика.
«Не думай о людях плохо» — фраза, несомненно, в чем-то ханжеская, во всяком случае, она нравится всем подлецам без исключения.
Что Серому Волку в доблесть, то Красной Шапочке в страх.
Школьные истины еще не истины жизни.
Труд не облагораживает, если ты не творишь им благородство и достоинство свое.
Солнце не может заглядывать повсюду — солнцу тоже нужны помощники.
Часто человек выпрашивает правду с явной надеждой выманить твою ложь.
Падение ползающего на четвереньках очевиднее падения ползающего по земле.
Блудливому псу всюду палка мерещится.
Гонимый ветром на людей не обижается.
Обладатель уникального носа уже особенный человек.
Рождаясь, дети начинают постепенно воспитывать и совершенствовать своих родителей.
Не мучай людей раздумьем о том, как от тебя избавиться.
Просматривая книгу, я неоднократно чувствовал, как она некоторыми местами глав презирала меня, откровенно зевала со мною целыми страницами и пыталась бесцеремонно отложить меня в сторону.
Изливая себя, не обливай другого.
Человек без сомнений должен непременно вызывать сомнения окружающих.
Истинная поэзия от земли не отрывается, а только лишь устремляется ввысь.
Изливая душу, лучше не доливай.
«Мы наскочили на собственную цель…» — просипел рулевой остолбеневшему кормчему.
Радость, отнятая у другого, прорастет горечью в доме отнявшего.
Бедность не порок, а вот порок, да еще при бедности — абсолютная дрянь.
Делающие вид часто преуспевают в жизни не менее, чем делающие все на самом деле.
Скороспелость ума еще не признак его особой зрелости.
Каждый удобно устроившийся терпеть не может пересадок в пути.
Блистать умом среди дураков — признак дурного тона.
Искусство только кажется менее сложным, чем наука.
Необходимость казаться умным и доброжелательным вдруг оставила меня, и я почувствовал удивительное облегчение. (Из воспоминаний у смертного одра.)
Большая, плодотворная мысль в искусстве никогда не металась в поисках новой, ошеломляющей формы.
Кормчий терпеть не мог анекдотов про кормчего.
Трудно придумать душу более одинокую, чем артист.
Опять меня купил он неподкупностью своей!.. (Исторически-драматический вопль наивных и доверчивых.)
Если твой дом дерьмо — никто не поверит твоим урокам домоводства.
Ворошащий чужую грязь не производит впечатления человека чистого.
Печь, протопленная ни для чего.
Еще многие воспринимают жизнь как огород, кем-то выращенный для их удовольствия.
Заболтанные святые истины теряют смысл истины святой.
Иван Иванович обладал медовым голосом, но не имел доверия трудовых пчел.
Душа, открытая для всех, — не всем желанное пристанище. (Раздумье у проходного двора.)
Лишней рюмкой оказалась первая. (Из мрака последних проблесков.)
Истинная любовь к прекрасному не живет на кончике болтливого языка.
Разинувшему рот на влетевшую муху обижаться не следует.