Борьба за скорость - Страница 42
Мы видим назначение самолета и ракеты не в том, чтобы держать в страхе человечество, чтобы перебрасывать атомные бомбы и бактерии, чтобы разрушать города и уничтожать людей. Мы видим в другом их задачу: в невиданных еще скоростях для транспорта, в невиданных еще высотах для науки.
Мы мечтаем о ракетах, которые сделают близкими соседями самые отдаленные уголки нашей страны. Мы мечтаем о ракетах, которые поднимут для нас потолок мира на недосягаемые ныне высоты. Ведь для этого и завещал Циолковский все свои труды партии большевиков и советской власти — подлинным носителям прогресса человеческой культуры.
Ракетная техника нашей страны прошла славный и трудный путь.
Недаром с таким волнением вспоминали участники пуска первой советской жидкостной ракеты этот знаменательный день.
Быть может, пройдет немного времени — и с таким же волнением будут говорить о смелых рейсах в стратосферу, о полетах вокруг света за несколько часов. И с таким же трепетным волнением будут говорить о грандиозном научном опыте — рождении станции вне Земли, автоматической ракете-лаборатории.
Но приборы — лишь первый шаг во Вселенную. Вслед за ними должен подняться за атмосферу и человек.
Как же решить эту задачу?
Настойчиво и упорно ищет Циолковский ответ на вопрос о технике будущих космических рейсов.
Космическая эскадрилья — такова его новая идея, развивавшая мысль о составной ракете. Соединенные вместе, бок о бок друг с другом, отправляются с Земли ракеты, включив все свои двигатели. Израсходовав половину топлива, половина ракет переливает оставшееся топливо другой половине. Уже не вся эскадрилья, а только половина ее продолжает полет, но с полным запасом топлива. Скорость ее растет: 900 метров в секунду… 1 800…
С каждым новым переливанием все меньше ракет, но все больше их скорость.
Эскадрилья превращается в звено, наконец, в «пару»… Скорость достигает круговой — 8 километров в секунду. Еще один, последний раз, опоражнивается бак предпоследней ракеты. И, наконец, последняя ракета освобождается от оков земного тяготения и устремляется к Луне со скоростью 11 километров в секунду.
Конечно, сложно устройство такой эскадрильи из 512 ракет. Сложно устроить переливание горючего в полете.
Циолковский оговаривает, однако:
«Потребное число ракет значительно бы сократилось при усовершенствовании их, то-есть при увеличении запаса и скорости вырывающихся продуктов взрыва. То и другое, возможно, и позволит нам получать и при небольшом числе ракет самые высокие космические скорости. Я хотел показать один из способов увеличить скорость реактивной машины с помощью таких же машин. Этот прием может дать нам новые достижения».
Межпланетные путешественники.
Если, скажем, скорость отброса 3 километра в секунду, а на тонну веса ракеты приходится 4 тонны топлива, то число ракет сократится до 16.
В составной ракете Циолковский видел путь завоевания межпланетных пространств. Он говорил:
«Я точно уверен в том, что и моя… мечта — межпланетные путешествия, — мною теоретически обоснованная, превратится в действительность. Сорок лет я работал над реактивным двигателем и думал, что прогулка на Марс начнется лишь через много сотен лет. Но сроки меняются. Я верю, что многие из вас будут свидетелями первого заатмосферного путешествия».
Я все время старался, рассказывая о творческой мысли Циолковского, держаться лишь техники, но не мечты. Но, говоря о космическом рейсе, нельзя не мечтать. Только люди, лишенные фантазии, люди без крыльев, могут отрицать смелую мечту, полет в беспредельных просторах Вселенной.
«Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествуют научный расчет и уже в конце концов исполнение венчает мысль», — говорил Циолковский.
Межпланетная ракета.
Помечтаем же немного.
…Пассажирская кабина размещается в головной части ракеты. В ней многочисленные приборы для наблюдения и управления, кислородные аппараты, радиоаппаратура, фото- и кинооборудование. В грузовом отсеке сложены костюмы для выхода в безвоздушное пространство — скафандры, продовольствие и другие грузы. В средней части ракеты — топливные баки, в кормовой — ракетный двигатель. Обшивка ракеты многослойная, с тепловой изоляцией. Такую же обшивку, топливные баки, двигатель и парашют имеет и каждая из остальных ракет — ускорителей составной ракеты.
Столько романистов описывали переживания будущих межпланетных путешественников, что, право, нет смысла состязаться с ними.
Когда советский стратостат «СССР-1» спустился с поднебесья и люди, первые из всего человечества побывавшие на невиданной высоте, сошли на землю, их окружила толпа.
Иностранных корреспондентов больше всего интересовало: что чувствовали стратонавты там, на неизведанной высоте, что переживали они, достигнув цели?
Командир стратостата Прокофьев, жадно затягиваясь сигаретой после долгих часов пребывания в тесной гондоле, отделенной от всего мира, ответил, пожимая плечами:
— По правде сказать, не знаю… Мы были заняты наблюдениями…
И думается мне, что первые межпланетные путешественники, вступив на родную планету, скажут вот так же любопытным корреспондентам: главное — наблюдения…
Наблюдать Землю-планету, проникнуть туда, куда проникал до сих пор лишь вооруженный глаз человека. Увидеть Вселенную не со дна воздушного океана, не через вуаль атмосферы, а такой, как она есть на самом деле, и, быть может, вступить на почву Луны, побывать на Марсе, привезти марсианские растения с этой загадочной планеты…
«Встать на почву астероидов, поднять рукой камень с Луны, наблюдать Марс с расстояния нескольких десятков километров, высалиться на его спутник или даже на самую его поверхность, что может быть фантастичнее? С момента применения ракетных приборов начнется новая великая эра в астрономии: эпоха более пристального изучения неба…»
Чтобы приблизить эту «эпоху более пристального изучения неба», о которой говорит Циолковский, работали и работают его ученики и продолжатели его дела — советские ученые.
«Задавшись темой полета в межпланетные пространства, я сразу остановился на ракетном методе», — вспоминал Юрий Васильевич Кондратюк, независимо от Циолковского работавший над теорией ракеты. Ход мысли его был таков.
Пушка стреляет ядром-пушкой. Та, в свою очередь, стреляет таким же ядром-пушкой. Каким же должно быть начальное орудие, чтобы последний снаряд достиг космической скорости? Невероятно чудовищных размеров.
«После этого я повернул пушку дулом назад и заставил стрелять в обратную сторону более мелкими ядрами», — говорит Кондратюк.
И тут заметил, что чем больше число этих ядер, тем меньше весит начальное орудие. Отсюда перешел он к ракете. Ведь это, собственно говоря, пушка, непрерывно стреляющая холостыми зарядами.
Выведя основной закон полета ракеты, Кондратюк получил сразу же благоприятный результат: небольшой запас топлива нужен, чтобы получить космическую скорость.
Кому не случалось испытать такое. Сделана где-то ошибка, о ней забудешь, — и радуешься ответу трудной задачи. Начнешь проверять, и ошибка — вот она. Начинай все сначала.
Ошибся Кондратюк, и «результаты из-за этой ошибки сразу получились чрезвычайно обнадеживающие», — вспоминал он. А когда исправил ошибку в вычислениях, получил цифру «55». В 55 раз больше самой ракеты должен весить запас топлива, чтобы получить первую космическую скорость.
Как он ни обманывал себя, что цифра эта не такая уж страшная, мысль упорно возвращалась к ней. И Кондратюк не успокоился до тех пор, пока не нашел «противоядия» против этой грозной цифры.
Он думал над тем, как снизить потребный запас топлива. Прежде всего снабдить ракету крыльями, тогда облегчится вылет ее за пределы атмосферы, решил он.