Борьба: Возмездие в сумерках (СИ) - Страница 25

Блух стоял, не шелохнувшись, начиная понимать, с кем он имеет дело, но пути назад уже не было:

— Подтверждаю Ваши слова, Ваше Святейшество.

— А Вы, сын мой Донхр?

Донхр стоял более уверенно и в некоем роде даже более уравновешенный, чем когда они только зашли:

— Вы всё верно сказали, Вашей Святейшество.

— Да охуели вы тут что ли?! — закричал эсчекист на броза и министра в то время, когда патриарх уже нажимал какую-то кнопку на своём столе. Практически мгновенно в кабинет влетел десяток вооружённых послушников из буры негласного ресурса.

— Взять его, — скомандовал Неврох, указывая на полковника, и продолжил. — Сын мой, Чоринхр, Церковь жестоко карает ослушавшихся, но и легко прощает раскаявшихся. Особенно, если они помогают ей пресекать ересь и сохранять целостность духовной и светской власти Империи… Вы готовы свидетельствовать против изменника или будете упорствовать?

— Там же официальная бумага! — закричал Чоринхр. — В ней всё написано, с чем я пришёл! Все в управлении знают это. Сам шеф СЧК знает это! У вас не получится так нагло врать об этом!

— Вот эта бумага… — Неврох чуть приподнял не так давно переданный ему пергамен и положил обратно, немного разгладив. — Содержит в себе неправомерное требование сложить с себя полномочия, предать веру и Империю, путём присяги на верность какому-то сумасшедшему. И в ней это написано прямым текстом.

У Невроха был целый отдел под цифрой «2», который занимался изучением, распознанием и, что самое главное, подделыванием государственных бумаг разного уровня. Обычно там работали над созданием искусственных доказательств для самых отъявленных врагов веры Жах, когда надо было вколотить последний гвоздь в гроб их обвинения. Но это было, скорее исключением, в тех случаях, когда нельзя было отступать. Весь отдел мог несколько суток трудиться над одним документом, изготовляя его и изучая юридическое пространство вокруг него так, чтобы он лаконично в него вписался по датам, отчётам и порядковым номерам, создавая, по факту, целую отдельную реальность в государственном делопроизводстве. Качество было настолько высоко, что в имперской администрации несколько раз уволили чумов, в чьё ведение должны были попасть такие документы. Увольняли за то, что столь важный документ, как предполагали в администрации, был утерян или не учтён — настолько скрупулёзно Второй отдел подбирал все материалы и подделывал печати и подписи. И хотя документы подобного тому уровню, что принёс Чоринхр, ещё ни разу не формировались, Неврох не сомневался, что для столь важного дела, они уж не ударят в грязь лицом.

— Вы что все с ума сошли?! — закричал Чоринхр, пытаясь безуспешно вырваться из лап, сковавших его послушников. — Вас под суд всех отдать! Это расстрельное дело!!!

— Сын мой, вы просто запутались… Но это не беда. Как я уже сказал, мы принимаем в лоно Церкви раскаявшихся. — продолжил Неврох и обратился к своим послушникам. — Отведите полковника в его новую комнату. Я уверен, для начала ему необходимо всё хорошенько обдумать…

Полковник всё продолжал пытаться вырваться, пока его волокли к выходу, даже пинался ногами, но стоило двери захлопнуться, как он практически сразу замолчал — видимо, выведя его из помещения, послушники первым делом крепко вдарили ему по голове.

— Вы обещали мне освободить митрополита Самоха из лап этих гнусных воров и убийц. — обратился патриарх к всё продолжавшим ровно стоять дворян-примам.

— Мы это сделаем. — ответил Донхр. — Все сделаем всё, что обещали… Благословите только нас на это, Ваше Святейшество.

Неврох уже и забыл о такой мелочи. Точно, ведь они приехали к нему за этим. Получить благословение, чтобы вернуть святой Церкви утраченное влияние в Славянской колонне. Как же он мог про такое забыть… Ну не мудрено потерять голову, когда кругом столько добрых вестей: и удачное покушение на префекта с его приближающейся смертью, и фактическая присяга в верности со стороны светской власти целой колонны, и справедливое заточение этого убогого полковника, который станет теперь нашим новым свидетелем. Нет, всё же, когда создавали целый отдел, способный корректно и своевременно рисовать столь сложные государственные бумажки, наверно, не думали о том, что когда-то это сыграет такую роль.

Патриарх, полный новых сил, встал со своего стула и подошел к брозу и министру поближе. Он был выше их почти на голову, а мантия из фиолетового шелка с вышитым на нем золотом придавала помпезности:

— На колени, дети мои.

Такого они несколько не ожидали. Но, учитывая, что это уже не первое действие, которое они не ожидали от него сегодня, то это было уже менее удивительно. В конце концов, это ж они к нему приехали со своими предложениями, а не он к ним. И они его просили о чем-то, а не он их. А раз так, то и стыдиться уже нечего. Первым на колени встал Донхр, он был куда более подготовлен к этому, и если бы ему сейчас сказали, например, связать для себя узел на веревке, потому что его собрались вешать, то он бы и это сделал. Ему уже хотелось делать что угодно, лишь бы побыстрее закончить всю эту неизвестность.

За ним на колени опустился и Блух.

Неврох поднял над их головами руку и произнес:

— Благословляю Вас, дети мои. Верните в лоно Церкви всю Славянскую колонну, освободите митрополита Самоха у будте уверены, у Вас есть полное право уничтожить при этом любую ересь, которая встретится у вас на пути.

Конец четвертой части