Борьба: Возмездие в сумерках (СИ) - Страница 19

Всего из 3662 рабочих, за ним последовали 277. Меньше десятой части захотело воспользоваться возможно их единственным шансом за всю жизнь стать свободными. Это не укладывалось в голове.

И теперь, когда Болотников раскрыл и прочитал письмо, данное ему Коброй, он стоял в ещё большем смятении, считав себя чуть ли ни преданным. Текст был набран на печатной машинке, и он снова и снова разглядывал его:

«Полковнику Болотникову

Если ты открыл это письмо уже после того, как занял сектор и предложил рабочим свободу, а я предполагаю, что именно так ты и сделал. То ты уже понял причины, по которым я просил не открывать это письмо до штурма. Ты бы посчитал это гнусным враньём, и, возможно, стал бы действовать на эмоциях.

Тот факт, что практически все рабочие отказались от твоего щедрого предложения стать свободными. И идти вместе с тобой. Или пусть даже без тебя… Такой факт удивит тебя, но тем не менее это факт. И он существует не только в том секторе, который ты занял, но, по всей видимости, везде, где люди находятся в подобных условиях.

Можно долго вдаваться в причины такого поведения. Выученной беспомощности людей. Их нежелании брать на себя ответственность. Или их сломленную волю. Но главное, что стоит уяснить из этого, так это само существование такой данности.

И именно исходя из этой давности главари маки не совершают рейды на производственные сектора с целью освободить там кого бы то ни было. Так как увидев жестокую реальность, боевой дух рядовых бойцов будет, вероятно, полностью сломлен. Они потеряют веру в то, что делают. И, вероятно, страх перед потерей своей хоть и весьма скромной власти, куда выше для лидеров маки, чем желание освободить хотя бы ту часть людей, которая согласится быть свободной.

Данная реальность, разумеется, известна и лидерам маки, которые некогда совершив несколько операций, подобных той, что ты совершил сегодня, знают, что цена её высока, а вот приз весьма скромный. Именно поэтому они скрывают сам факт существования подобных инцидентов, находя иные способы объяснить их отсутствие всем остальным.

В любом случае, какое-то количество бойцов в свой собственный отряд ты получишь. И также и пополнишь его уже в секторе «Арха», который идёт следующим в твоём списке.

Да и не принимай это близко к сердцу. В конце концов, раз ты увидел это своими глазами, то ты смог успешно провести операцию и по крайней мере предложить долгожданную свободу тем, за кого воевал всю жизнь. Хоть эта свободна, как оказалось, нужна и немногим.

Тот, кто поделился с тобой той тайной, что скрывали от тебя твои командиры

Болотников наконец смял эту бумагу, достал спички и поджёг её. Всего 277 из 3662 человек производства «Саппо» желали быть свободными. Посмотрим теперь, сколькие захотят быть таковыми из 6 тысяч рабочих сектора «Арха».

Сектор «Корса». Люди ходят все запуганные, и ждут новостей. Сами не знают, каких. Хороших, плохих. Просто ждут. Лишь только надеются, что им самим не будет плохо от этих новостей. На префекта было покушение, и человек двести видели, как кровь брызгала из его вен после удара ножом. От этого мир словно почернел.

Тихомиров стоял возле койки, на которой лежал Гора. Рядом стояли двое охранников из СМЕРШа, напряжённых и боящихся не услышать стук сердца в следующую секунду. Сам Гора не приходил в сознание ни разу — только всё время дышал мерно и спокойно.

Рабочий кабинет теперь был превращён в медицинскую палату, с капельницами, отдельным столом с рядом медикаментов и пустыми бутылками, из которых делали переливание крови.

Когда Тихомиров думал над тем, что может в какой-то момент не оказаться префекта, он ни разу не представил себе картины, в которой префект по факту ещё жив, просто не может выполнять свои обязанности. И сможет ли неизвестно.

Рана, которую ему нанёс тот сумасшедший, была касательной, но при этом достаточно глубокой. Нож прошёлся по шейной вене, и прошёлся бы и ещё раз, если бы не начали стрелять службисты из СМЕРШа. Гора, хоть и потерял много крови, но остался жив. Вену зажали почти сразу, и также сразу начали процесс переливания новой крови.

Самого сумасшедшего ранили в голову, и хоть и не смертельно, но он теперь был в коме. В состоянии не лучшем, чем префект. Его содержали в одной из кладовок в другом конце шахты. Ему также делали переливание крови, стремясь спасти жизнь. Только не за тем, чтоб он эту жизнь потом продолжал, а затем, чтоб рассказал зачем хотел забрать жизнь префекта.

Рядом стоявшие шахтёры почти не слышали, что тот говорил Горе. Что-то про Чёрный Камень. Про его величие. И всё это время активно намывая уголь. А потом, незаметно достав нож, ударил им. Все видели, что шахтёру ничего не угрожало, и что ничего не предвещало такого поведения. Более того, само наличие ножа в секторе сортировки не могло быть оправдано. Но оставался и вопрос, почему вдруг Гора ни с того, ни с сего вообще подошёл к нему. Тот стоял в гуще толпы, даже не рядом с проходом, ничем принципиально не выделялся среди других. Разве что своей маниакальной манерой протирать угольки водой.

Какова вероятность того, что именно в этом был его расчёт. Сделать своё поведение нестандартным и тем самым привлечь внимание. Конечно, определённого эффекта можно было от этого ждать, но ждать того, что к тебе подойдёт сам глава всей группировке, чтобы чем-то поинтересоваться, это настолько ничтожные шансы, что в голове и не укладываются.

И тем не менее префект к нему подошёл. И начал разговаривать. Такие вещи случайностью быть просто не могут, насколько бы они ни выглядели случайными… Это всё закономерности. Не здесь, так в другом месте… Тихомиров не один раз предупреждал Гору, что тому больше нельзя сохранять то поведение, что было год-полтора назад, что он уже не бригадир, а глава нескольких производственных секторов с единоличной властью. Теперь его расценивают не как доброго дядю, переживающего со всеми остальными за темпы добычи, а как человека, который подчинил себе других и заставил себя слушаться. И в этом случае, если у большинства это вызывает трепет, то у некоторой части обязательно вызовет непомерную зависть. Ту зависть, которая может довести даже до безумия. И не исключено, что то, что произошло, было именно таковым. Вот, где закономерность. Кто-то всё равно бы это сделал. Не подойди Гора к этому психу, так подошёл бы к другому. Единственный вариант, как исключить подобное, так это не допускать префекта к людям на близкое расстояние, а, возможно, и вовсе огранить его посещения общественных мест. В конце концов, что такого он может там увидеть: как кто-то работает, как кто-то не работает, как кто-то делает, что должен или нет. Обо всём этом мы и сами прекрасно можем доложить, и намного лучше, чем когда он будет обхаживать всё сам… Сколько он там сможет сам обойти за день — в лучшем случаем целиком один сектор. А мы-то сможем доложить обо всех. И в том числе о тех секторах, которые только что заняли.

Ведь надо же было этому случиться, как раз тогда, когда так нужно его присутствие на новых территориях. Теперь же у нас не 7 производственных секторов, а целых 9. Ещё «Саппо» и «Арха». И выбрали-то мы их так, чтоб имелись подземные коммуникации с ними напрямую, а не через кого-то. Именно для этого брали столь небольшой и незначительный «Саппо» — через него идёт соединение в самый развитый сектор «Арха», который вполне можно назвать сердцем металлургии Украины. И теперь это сердце в наших руках. И у нас есть всё, чтобы удержать его.

И является ли случайностью тот факт, что именно сейчас префект практически при смерти. Одной ногой тут, другой — там. Кто-то знал о том, что мы планируем эти операции, и что у нас рассчитано всё настолько, что это точно получится? Кроме Тихомирова об этом знал Кобра и префект. Болотников узнал в самый последний момент. Разумеется, можно считать, что за нападением стоит Кобра, но в этом нет никакого смысла. Ему меньше всего нужно какое-то изменение в руководстве Автономии, и уж тем более смена префекта. Новый префект может и не дать разрешения использовать свои транспортные коммуникации под землёй, и Кобра потеряет свой главный козырь в противостоянии с другими хиви. Да и к тому же, союзники-то ему как раз сейчас нужнее всех остальных. Ещё нужнее, чем нам. Нет, это не Кобра.