Бондиана (СИ) - Страница 1

Единственный на всю Нереиду космопорт с самого дня своей постройки еще ни разу не видел такой сумятицы. Все графики смялись в лепешку. Над планетой ходили по орбите два звездолета туристических компаний, не получая разрешения на посадку. Катера МЧС раз за разом поднимались в небо и возвращались с подобранными спаскапсулами.

Городская больница была переполнена, медицинский персонал сбивался с ног — никто не рассчитывал на такой наплыв раненых, многие из которых к тому же были еще и без документов. А спасательные катера вновь и вновь прочесывали орбитальное пространство, чутко ловя сигналы маячков крохотных, чуть больше гроба, капсул с живым грузом.

Да, это была настоящая катастрофа, о которой жители тихой аграрной планеты будут рассказывать внукам и правнукам! Пассажирский лайнер «Марко Поло» сначала дал сигнал бедствия: «Захвачены пиратами», а через некоторое время взорвался. До момента взрыва команда (как выяснилось позже, давшая отпор захватчикам) успела сделать многое для спасения пассажиров. Почти все женщины и дети были отправлены с обреченного корабля в многоместных спасательных шлюпках. Мужчинам выдавали спаскапсулы. Не все пассажиры приняли это как должное, группка решительных мерзавцев пыталась силой захватить одну из шлюпок, вспыхивали драки…

Увы, космопорт Нереиды располагал лишь двумя катерами. Спасатели делали все возможное... и все же страшно было подумать, сколько жертв унесло это ужасное событие!

Те из спасенных, кто не нуждался в срочной медицинской помощи, временно оставались в порту. Маленькая прикосмодромная гостиница приняла женщин с детьми, а остальных пассажиров разместили прямо в зале ожидания. Предполагалось, что через некоторое время их отправят в Столицу — там имелись большие отели, но пока не хватало транспорта, его весь задействовали на перевозке раненых.

Жители городка, оповещенные о катастрофе по радио, притащили в зал ожидания спальные мешки, пледы, подушки. Волонтеры ходили меж устроившихся в креслах и прямо на полу бедолаг, раздавали успокоительные таблетки, кофе, бутерброды.

— Хотите кофе? — обратилась старушка к сидящему в углу мужчине, укутанному в плед так, что видна была лишь макушка, темная и курчавая.

Плед откинулся от лица. На женщину глянули карие глаза, в которых не было ни тоски, ни уныния.

— Спасибо, — отозвался жизнерадостный голос. — Хочу! И я вас помню. Вы принесли мне тренировочный костюм!

Плед распахнулся. Старушка всплеснула руками:

— Ой, правда, наш костюм... то есть внука…

— Вы меня очень выручили, — сказал пассажир, принимая стаканчик с кофе. — Когда началась стрельба, я выскочил из каюты в трусах и майке. И босиком! — Он высунул из-под пледа босую ступню.

У него была обаятельная улыбка. Добрая, дружелюбная, она освещала лицо с широким негроидным носом и полными губами. Но кожа — светлая, в веснушках.

— Ох, надо же для вас хоть кеды у внука взять! — воскликнула добрая женщина. Но тут любопытство взяло верх над вежливостью:— А кто там стрелял-то?

Незнакомец скорчил забавную физиономию:

— А я знаю? Все орали, бегали... меня кто-то с ног сбил... Послушайте, у меня к вам просьба. Мой комм остался на корабле. Вы не покажете на своем комме список спасенных? Я во время полета познакомился с одной милой семьей. Хотелось бы узнать их судьбу.

Старушка закивала, нажала на наручном браслете кнопку и четко сказала:

— «Марко Поло». Катастрофа. Свежий список спасенных.

Над коммом возникло вирт-окно. Мужчина, посерьезнев, прочел длинный список фамилий, вздохнул и отхлебнул кофе.

— Это наверняка не все, — поспешила утешить его старушка. — Ведь у многих и паспортных карточек с собой нету. И без сознания многие. И не всех пока что подобрали, спасатели все еще ищут, вы не переживайте…

И замолчала, заметив, что пассажир глядит куда-то за ее плечо. Лицо его закаменело.

Обернувшись, женщина увидела, что к пульту дежурного подошел полицейский. О чем-то спросил замотанного парнишку-волонтера — и уверенно направился в сторону старушки и ее собеседника. И смотрел он при этом не на пожилую женщину.

«Ой, — испугалась та, — а вдруг этот улыбчивый юноша пират и есть?..»

На всякий случай она шагнула в сторону.

Полицейский прошел мимо нее и остановился возле закутанного в плед незнакомца. Взял под козырек:

— Вы Горин?

— Джеймс Горин, — сдержанно отозвался пассажир.

— Мы рады, майор, что вы остались живы в этом аду. Пойдемте, на стоянке наш флайер. Мы доставим вас в Столицу

***

Ну вот! А так хорошо было сидеть в уголке, медленно пить третий уже стаканчик кофе, тихо радоваться тому, что в списках спасенных нет имени Стивена Сьюта (пока еще нет, но будем надеяться, что этио самое "пока" будет длиться и длиться"!), и размышлять о своем везении.

А Джеймс — он везучий!

***

Три года назад его единственным будущим был мусоросжигатель. Будущим близким и неминуемым (ну во всяком случае. так казалось тогда).

И это при том, что работал он без сбоев, не провалил ни одной операции... Да-да, он это помнит, хотя бы в общих чертах, пусть файлы с данными об операциях стирались из процессора сразу же по возвращении, но органическая-то память никуда не делась. И из нее никакой дексистский технарь ничего не сумеет стереть, вот ведь какое везение. Им были довольны, его даже хвалили — почти как человека! И вдруг…

Джеймс помнит, как стоял навытяжку, а чиновничек по фамилии Смит (как ни странно, фамилия была настоящей, из свойственного его линейке любопытства тогда еще безымянный Bond это выяснил), значившийся его предпоследним хозяином, объяснял тощему быстроглазому типу:

— Видите ли, мы не дотягиваем до срывов. Bond'ы — это вам не DEXы'. Мы своих, хе-хе, агентов уничтожаем при еще вроде бы самых что ни на есть хороших показателях. Потому что нам срывы обходятся куда дороже, чем военным. У нас на карту больше поставлено…

«Нам», «у нас»... А сам-то — мелкая крыса при хозяйстве разведдепартамента! Но Джеймсу (тогда еще даже не Джеймсу. а просто киборгу линейки Bond, подотчетному оборудованию под инвентарным номером 14/116) было не до задаваки Смита. Мысли глушила обида. Совершенно не машинная, не програмная, не имеющая отношения к процессору. Его, отличного агента, не допустившего в работе ни единого сбоя, собираются сейчас убить просто так, ни за что. На всякий случай…

Нет. Не убить. Он не человек. Просто утилизировать. Сжечь, как ненужный хлам…

На окаменевшем лице не дрогнула ни единая мимическая мышца. Он был хорошим киборгом, да еще и везучим. Выслушал приказ о смене хозяина, внес в свою базу данных Стивена Сьюта и с безразличным видом глядел на то, как Сьют передал чиновнику какую-то бумагу. Про себя проанализировал беседу и понял: новый хозяин шантажировал Смита. В обмен на некий документ нелегально получил списанного киборга. А Смит, надо полагать, оформил уничтожение оборудования, принадлежащего разведдепартаменту. И все остались довольны.

Повезло. Опять.

Вот тогда-то он и стал Джеймсом. До этого у него было новое имя на каждую операцию, и поэтому поначалу к новой смене имени он отнесся безразлично. Одним больше, одним меньше. Джеймс так Джеймс.

Хозяин не скрывал, почему назвал киборга именно так. Сьют любил старые фильмы про агента, который небрежно представлялся: «Бонд. Джеймс Бонд».

Агент врал. Он был человеком.

И вряд ли тот агент стоял бы неподвижно, когда какая-нибудь тварь вроде Сьюта чесала бы об него кулаки или нейрохлыст. Была у Сьюта такая скверная привычка — отводить душу, когда ему не везло. Он называл это "сбрасывать стресс".