Бомбы в сахарной глазури - Страница 42

Зато наблюдается нечто неожиданное. Вдруг по всей России появились старцы, к которым народ буквально валом повалил. И хотя этих старцев немало, нуждающихся в них несравненно больше. Люди готовы сутками ждать возможности хотя бы передать записку с вопросом, не говоря уж о трехминутном свидании. Причем вопросы самые разные, вплоть до хозяйственно-бытовых, с которыми прежде обращались не к духоносным старцам, а к обыкновенным старикам — своим или соседским.

…Вспоминается такая картина. Монастырь в русской глубинке, поздняя осень, дождь. Седовласый монах, до этого много лет живший на Афоне, идет по двору. Его осаждает людская толпа. Келейник пытается поскорее увести старца в тепло, потому что он недавно болел, а сейчас промочил ноги. Но тот останавливается возле женщины, опирающейся на костыль и, стоя прямо в луже, выслушивает ее горестные жалобы по поводу заболевшей козы. Келейник уже откровенно выказывает неудовольствие. Толпа тоже недовольна, что старца отвлекают по пустякам. А он все слушает и слушает, а она все жалуется и просит совета. Наконец вопрос лечения козы разрешен, и старец поднимается на крыльцо. Разгневанная толпа, видя, что он через мгновение исчезнет, готова наброситься с упреками на владелицу болящего животного: дескать, из-за тебя никто не успел подойти.

Но старец оборачивается и говорит: "Не серчайте. Для нее коза — это все: и кормилица, и дитя малое. А посоветоваться не с кем. Кончились советчики. Один телевизор остался. Но он про козу не разумеет".

Конечно, может, и правы те, кто утверждает, что подлинное старчество — это редчайший дар, столь же редкий, как дар поэтический. Мы об этом судить не беремся. Господь рассудит, кто подлинный, а кто не подлинный старец.

Но даже если все правда, как правда и то, что в народном поклонении старцам много магизма, попытки развенчать это, на наш взгляд, опрометчивы. По крайней мере, в сегодняшнем историческом контексте. Ведь традиционная роль старости под натиском глобализма сокрушена. И старцы сейчас борются — помните песню? — "за себя и за того парня" (в нашем контексте — деда). В человеческом организме тоже, если какой-то орган поражен, включаются компенсаторные механизмы и другой орган может частично взять на себя функцию вышедшего из строя. (Так, у слепого обостряется осязание, он как бы видит руками.)

Стоит ли добивать тяжело больной социальный организм, нападая на "белые платочки" и высмеивая тягу народа к старцам? Может, лучше попробовать восстановить разрушенные функции? В данном случае — вернуть старость на ее законное место. Тогда, глядишь, про козу будут спрашивать у "простых" стариков, а у старца, как и положено, про спасение души.

Сколько бы ни твердили либеральные СМИ про "жалкую кучку православных маргиналов", даже невооруженным глазом можно увидеть, что в наших храмах народу заметно прибавилось. По воскресеньям в больших церквях и то порой бывает тесно, а в небольшие просто невозможно войти. И это, конечно, радует, хотя и создает личные неудобства. Но вместе с тем новая ситуация породила новые нешуточные проблемы. Об одной из них мы решили написать.

Когда дружно воцерковляется вся семья, включая бабушек и дедушек, эта проблема так остро не стоит. Но обычно бывает иначе. Обычно к Богу и соответственно в церковь приходит сначала какой-то один член семьи. Чаще женщина. То ли она от природы чувствительней, то ли сердце ее размягчено любовью к детям, а потому больше готово воспринять христианскую проповедь любви, то ли она острее переживает всякие семейные беды и больше нуждается в поддержке… Гадать не будем, но факт остается фактом: первой сейчас чаще воцерковляется мать семейства.

И тут начинаются осложнения. Постепенно обнаруживается, что православному человеку мало просто ходить в храм, ставить свечки, писать записки и даже регулярно участвовать в церковных таинствах. Он должен менять свою жизнь. И чем глубже человек проникает в суть православия, тем яснее ему становится, что изменения должны быть кардинальными, ибо современная жизнь — вся целиком! — построена на неправославных, а зачастую и антиправославных основаниях. Поэтому новообращенная женщина пытается свой образ жизни поменять. Но поскольку живет она не сама по себе, такие перемены не могут не затронуть членов ее семьи. В результате возникают конфликты, ведь ее родные считают, наоборот, что, нельзя жить иначе.

Муж, например, считает, что нужно ежедневно есть мясо. Какие могут быть посты у человека, ежедневно ходящего на работу?! А дети — те от постов просто загнутся. Это ж растущие организмы! Как они развиваться будут без животного белка? Ну, тут, предположим, можно возразить, что пост — дело индивидуальное, вопрос личного благочестия. Она вольна отказаться от скоромного, а муж с детьми пускай едят гуляш и котлеты. Дескать, мир в семье важнее. Но вот супружеские отношения предполагают уже участие двух сторон. И если вторая сторона категорически не желает воздерживаться — а современная культура прямо-таки нашпигована страшилками о вреде воздержания, — то между мужем и женой вспыхивают ссоры, грозящие разводом.

Дети тоже недовольны и вообще подозревают, что у мамашки поехала крыша. Восьмилетнему сыну она теперь не дает бить компьютерных монстров, смотреть фильмы с Джеки Чаном, читать "Гарри Поттера" и даже — ну, это полный маразм! — играть в динозавров, киборгов и покемонов. Дочь-студентка имеет свои претензии. То мать "доставала" ее недовольством по поводу ночных клубов и отношений с парнями. Теперь, казалось бы, радоваться должна, что дочка остепенилась, живет в пробном браке… Так нет, опять плохо! Постоянный партнер — это, видите ли, тоже грех…

А бабушка с дедушкой переживают не только за внуков. Старшая внучка хотя бы живет с бой-френдом отдельно. А они, сосуществуя с дочерью под одной крышей, вынуждены терпеть все ее выкрутасы. Особенно по вечерам, когда хочется спокойно посмотреть телевизор. Столько интересного сейчас! Не успеваешь переключать с одной программы на другую… Ах, ребенку, видите ли, вредно смотреть современные передачи! А расти, как в джунглях, не зная реальности, не вредно, да? Раз печешься о здоровье ребенка, то не в церковь его по воскресеньям таскай, а все выходные проводи на даче. Работы там всегда невпроворот. А для здоровья-то как полезно!

Женщина терпит, молится, исповедуется. Батюшка говорит: "не обострять". Но ведь не всегда это возможно. Разные бывают ситуации… Скажем, любая попытка ограничить компьютерные игры кончается бурным скандалом. Сын, истерически рыдая, бежит к бабушке с дедушкой. Те при ребенке кричат, что она не мать и крутят пальцем у виска. А муж, который никогда особо не жаловал тестя с тещей, теперь в таких конфликтах всегда на их стороне.

Ну, а уж если она приходите литургии, да еще причастившись, то домашние будто с цепи срываются. Причем это совершенно не зависит от того, как она себя ведет. В воздухе плотным облаком повисает раздражение, и как ни реагируй, обязательно разразится гроза. Молчишь — ты стала равнодушной к своим домашним. Отвечаешь — всегда "не тем" тоном. Пытаешься что-то рассказать — "несешь какую-то чушь". Спросила о чем-то — "чего лезешь?" А осмелишься пошутить или улыбнуться — это вовсе "издевательство".

Вскоре ей начинает казаться, что вся семья ее ненавидит. И евангельские слова "враги человека домашние его" (Мф. 10,36) становятся пугающе реальными.

И вот однажды вечером, когда дом засыпает, наша героиня достает из сумочки православную газету, купленную в церковной лавке, и обнаруживает статью "На приеме у психолога". А ей к тому времени (не потому, что отец с матерью в сердцах посоветовали, а действительно) впору обратиться к психологу. Она жадно вчитывается. Еще бы! Ведь пишет-то не просто специалист, а православный! Именно то, что ей так необходимо…