Большой прощальный поцелуй - Страница 2

– Как я рад видеть тебя у нас! Сегодня ты наш самый дорогой гость, мы тебя угощаем. Столько лет не виделись!

– Двенадцать.

– Мы с Маммой так и считали. Последние два года совсем были скверные, да?

– Да уж, приятными их не назовешь.

– Мы это поняли, поверь, – искренне посочувствовал Салватор.

– Поэтому можешь представить себе нашу радость, когда мы увидели твое имя в списках освобожденных военнопленных. Ну, с авиацией покончено?

– Так считает Министерство...

Сэл пожал руку Кейда.

– Ну и прекрасно! А теперь Мамма займется обедом! Как ты отнесешься к жаренной в свежем молоке рыбе, омлету с помидорами и луком, хлебу с чесноком? А на закуску получишь тарелку румяных лягушачьих окорочков!

– Ну, ты просто читаешь мои мысли!

Салватор расхохотался на весь бар:

– Читаю, говоришь? Сэл хороших клиентов никогда не забывает! – И он отправился на кухню дать наставления Мамме.

Кейд пригубил вино, оно было таким же вкусным, как запечатлелось в его памяти. Выпив стакан залпом, он наполнил его снова. Когда он ставил бутылку на поцарапанный стол, в его кабине стало вдруг темнее. Подняв голову, он увидел, что свет загородили Джо Лейвел и Сквид. Они мало изменились, разве что стали старше на двенадцать лет. Тощий, сухопарый шериф по-прежнему напоминал хорька, у Сквида была белая, рыхлая, похожая на тесто физиономия и огромные ручищи.

– Издалека прибыл, ха? – спросил Лейвелл.

Кейд глотнул вина.

– Точно.

– Каким фарватером?

– Южным.

– Откуда?

– Из Корпус-Кристи.

– Прямым курсом?

Вопросы раздражали Кейда. Хотелось сказать шерифу, что это не его дело, но не нарываться же на неприятности в первый день возвращения домой!

И потом, возможно, у Лейвела были основания задавать такие вопросы.

– Один раз отклонился от курса, – сказал он, – мотор забарахлил.

– В каком месте?

Кейд вынул из пачки в нагрудном кармане сигарету и сунул ее в рот. Джо Лейвела он никогда не любил. Двенадцать лет не изменили его отношения к нему. Интересно, Джо по-прежнему пресмыкается перед Токо Калавичем? С Токо вполне станет бросить шесть человек в открытом море, если что-то угрожает его благополучию.

Кейд провел пальцем по ниточке своих усов.

– Почему столько вопросов?

– Есть причина, – ответил шериф. – В каком месте ты останавливался?

Отвечая, Кейд внимательно следил за выражением лица Лейвела.

– Неподалеку от болот южной отмели. В темноте я чуть не сел на нее.

Лейвел, затаив дыхание, ждал, что Кейд еще что-то добавит, но тот молчал, и тогда он вместе с выдохом произнес:

– Ага, понятно.

Он поправил воротник своего изрядно помятого белого кителя и заявил:

– Знаешь, Кейд, пойдем-ка прогуляемся немного!

– Зачем?

– Токо хочет поздороваться с тобой у себя дома.

Кейд помнил обходительного югослава. Если в Бей-Пэрише был человек, к которому он испытывал большую неприязнь, чем к Лейвелу, так это к Токо Калавичу. Ради денег Токо был готов на что угодно. Его траулеры добывали креветок и устриц, что приносило ему баснословные барыши, если, разумеется, это было правдой...

Кейд покачал головой.

– Не испытываю никакого желания встречаться с Токо!

Лейвел осклабился:

– Как же, отважный полковник! Герой! А может, и не такой уж герой? Герои воевали, а кое-кого сбили, и они спокойненько отдыхали себе в тихом месте.

Кейд сдержался, не хотелось связываться с этим подонком, пусть идет к чертовой матери!

Тот отошел от стола.

– О'кей! Выведите его, Сквид. И побыстрей!

Кейду не удалось стряхнуть с себя руку Сквида. Тот без всяких церемоний выволок его из кабины и потащил через весь бар с грохотом, перекрывшим музыкальный автомат.

Из кухни выскочил Салватор.

– Послушайте, какого черта? – спросил он растерянно.

– Не вмешивайся, Сэл! – рявкнул Лейвел.

И в баре наступила тишина, напомнившая Кейду ту, что стояла над большой южной отмелью. Ни один из темнокожих посетителей бара не шелохнулся. В Бей-Пэрише каждый сражается за себя и блюдет только свои собственные интересы.

На вид неповоротливый, Сквид двигался удивительно быстро, Кейд не успевал увертываться от сыпавшихся на него ударов, гнавших его к выходу. Попытка дать сдачи ни к чему не привела: драться со Сквидом было все равно что с каменной стеной. Кейд выплюнул кровь, заполнившую рот и душившую его.

– Ублюдок! Будь со мной пистолет, я бы вас обоих застрелил!

Лейвел криво ухмыльнулся:

– Зачем поднимать шум? Мы ведь хотим только поговорить с тобой.

Внезапно Кейд схватил стул, вырвал одну из ножек и с силой опустил ее на голову Сквида.

Тот издал слабый жалобный стон, как кисейная барышня, но при этом его кулачище метнулся вперед. И в тот же миг свет в баре погас, а Кейд почувствовал, что падает в пропасть.

Кейд лежал, уткнувшись лицом в грязь, на дамбе, его окружали знакомые ночные звуки: шум прибоя, шуршащая под ветром трава, удары волн о сваи. Вдали, у развилки фарватеров, неумолчно кипела и грохотала река.

Он приподнялся на локте. Ему хотелось вернуться домой. Вот и вернулся.

Ощупал разбитое лицо грязными пальцами. Нос распух. Под одним глазом свисал лоскут кожи со скулы, второй глаз полностью заплыл и ничего не видел.

Здорово его Сквид отделал!

Постепенно он вспомнил все, что произошло у Сэла. После того как он огрел Сквида ножкой стула и тот тихонько охнул, погас свет. Очнулся он уже на дамбе, по щиколотку в грязи, его поддерживал за плечи Сквид, а костлявая физиономия Лейвела качалась в нескольких дюймах от него. В ушах у него еще звучал резкий голос Лейвела:

– Уматывай отсюда, Кейд! Убирайся с дельты! Отправляйся в Новый Орлеан или возвращайся в Корпус, куда хочешь, но чтоб завтра в полдень тебя здесь не было! А иначе Токо разрешит Сквиду сделать из тебя котлету! Понял?

Кейда замутило. Неужели тут полное беззаконие? Но почему? Что он сделал Джо Лейвелу? Что он сделал Токо? Почему они его так боятся?

С залива дул свежий ветер. Какое-то судно бросало якорь у Карантина. Слышался скрип лебедки, шуршание канатов, громкие команды. По реке, сверкая огнями, шел теплоход. Из Саут-Пасса он, наверное, пойдет на Мартинику, в Гондурас, Рио, Буэнос-Айрес.

Куда угодно!

На мгновение ему захотелось оказаться на теплоходе, но он подавил это желание. Ему нравилось быть здесь.

В Бей-Пэрише жило восемь поколений Кэйнов. В давние-предавние времена один непоседливый житель Кентукки решил узнать, куда течет Миссисипи после того, как огибает Новый Орлеан. Тут он влюбился в девушку с оливковой кожей, женился на ней и прочно осел в этих краях.

Кейд с большим трудом перевернулся на спину и вытащил сигарету из нагрудного кармана. Одно для него было несомненно: после всех испытаний, через которые он прошел, чтобы вернуться домой, его отсюда никто не прогонит.

Он закурил. Избиение оставалось для него загадкой. Он не сделал ничего плохого ни Токо, ни Лейвелу. Двенадцать лет он вообще с ними не встречался. Вот только шесть трупов иностранцев на большой южной отмели. Это был не первый случай. И, конечно, не последний.

Кейд сел прямо в грязь. До нее ли ему было? Дурнота прошла, боль немного утихла. Он встал и побрел к старому деревянному дому, где родился. Все кругом заросло бурьяном, калитка висела на одной петле. Он подергал дверь, она была заперта. Старый дом вверг его в еще большее уныние. Разумеется, завтра утром он откроет дом и посмотрит его. Может быть, стоит его продать? Зачем дом одинокому мужчине?

Он вновь вернулся на дамбу. Город был погружен во тьму. Лишь желтое пятно света обозначало заведение Сэла. Музыкальный автомат в который раз прокручивал "Джабалаю".

Кейд стоял, посасывая промокшую сигарету, и раздумывал: не вернуться ли к Салватору, может быть, он и знает, чего взбесились Джо Лейвел и Токо. Нет, даже если португалец что-то знает, вряд ли он скажет. Неписаный закон Бей-Пэриша требовал делать свое дело и не лезть туда, куда не просят.