Большое путешествие Хомы и Суслика - Страница 1

Давно это было. Два года назад. Много воды с тех пор в ручье утекло.

Пришли тогда Хома-хомяк и его лучший друг Суслик на берег ручья отдохнуть. Как раз дождик прошёл, солнце выглянуло. Ветки ивы блестят. Травинки, сбрасывая капли, выпрямляются. Всё цветёт и благоухает.

Глядят Хома и Суслик, а в заводи Гусь плавает. Большой и важный. И в воде красиво, вниз головой, отражается. Загляденье.

Поздоровались с ним, конечно, приветливо.

— Эй, привет! — крикнули они.

— Эй, привет! — тоже приветливо откликнулся он.

Плавает Гусь и почему-то ко всему присматривается.

Внимательно. Как бы по-хозяйски.

Это Хому немного насторожило.

— Вы местные? — внезапно спросил Гусь.

— Даже очень местные, — поспешно сказал Хома. — Мы здесь очень давно живём!

Он опасался, что незнакомец Гусь на их места вдруг позарится. На любимую заводь, на тёплый песчаный бережок.

Предчувствие его, к сожалению, оправдалось.

— Хочу всю стаю сюда привести, — довольно гоготнул Гусь. — Неплохо тут у вас!

— Без вас, — подтвердил Хома. — Без вашей стаи!

— Один плавай, так и быть, а других не зови, — беспокойно поддержал его Суслик.

— У вас не спросился! — прошипел Гусь.

Вот когда он себя показал, свой норов.

— Индюк надутый! — не остался Хома в долгу.

— Я не Индюк, — оскорбился Гусь. — Я другая птица!

— Сами видим, какая ты птица. Хорош гусь! — сказал Суслик.

— Все так считают, — напыжился Гусь. — Я своих гусынь сюда приведу сегодня, — пообещал он и вроде бы небрежно спросил: — А хорьки тут случайно не водятся?

Суслик, простофиля, сразу проболтался:

— Они далеко, около деревни, живут, кур таскают.

— И не случайно сюда забегают, — тут же хитро ввернул Хома.

Но Гуся нелегко было обмануть.

— Меня не проведёшь. Я стреляный. В меня однажды стреляли, — гордо пояснил он.

— Куда попали? — хмуро поинтересовался Хома. — В голову?

— Я вёрткий, — не оценил его тонкого замечания Гусь. — Промахнулись.

— Жаль, — буркнул Хома.

— Что? — не расслышал Гусь.

— Я говорю, у нас здесь тоже охотники шастают, — повысил голос Хома. — С двустволками!

— С трёхстволками, — поправил Суслик.

Он только до трёх считать умел. А то бы такое выдал, что Гусь, возможно, перевернулся бы прямо на месте. Лапами вверх!

Но Гусь действительно оказался стреляный. Опытный и глазастый.

— Неправда, — заявил он Г — Нигде по берегам пустых гильз не видно. Нет здесь никаких охотников!

И опять раскатисто, довольно загоготал.

— Неужели я сладкое гусиное пение слышу? — кто-то жарко задышал в кустах позади Хомы.

Он обернулся. Так и есть, Лиса!

Но Хому до того спесивый Гусь довёл, что он даже забыл про свою безопасность. А уж про Сусликову — и подавно.

— Зато у нас Лиса есть! — во всю мочь завопил он. — Вот она, вот она, родимая! — пытался он раздвинуть ветки кустов, которые ошалевшая Лиса со своей стороны задвигала. — Вот где она прячется, Лисуля наша!

— Здорово у тебя выходит, — удивился Суслик, он-то ничего о ней не знал. — Вовремя ты про Лису вспомнил, — похвалил он друга.

Однако напрасно старался Хома. Что Гусю ни доказывай, с него как с гуся вода.

— Не ври! — гордо отвернулся тот.

— Я не вру, не вру! — чуть не плакал Хома. — В кустах она прячется!

А Лиса угрожающе шептала сзади:

— С ума сошёл! Не спугни птичку!

— Ну, ладно, — сдался Хома и пригрозил Гусю: — Пусть тебе будет хуже. Ты ещё узнаешь нашу Лису!

Гусь только крылом небрежно махнул.

— Кроме этого ручья, у вас тут ничего путного нет. В вашем бедном краю даже захудалую Лису не встретишь.

Что там Хому, он даже Лису довёл до исступления!

Такого Лисьего прыжка Хоме и Суслику не скоро узреть доведётся. С криком: «Это я захудалая?» — она перенеслась на тот берег над потрясённым Гусем, выдрав у него на лету полхвоста.

Гусь так неистово забил крыльями по воде, что ручей вышел из берегов. А затем тяжело взмыл в небо, роняя перья.

Летел и оглядывался, поджимая свои красные лапы.

— Скатертью дорога, Гусь лапчатый! — крикнул ему Хома вдогонку.

— Узнал, какая у нас Лиса?! — вторил ему ошеломлённый Суслик.

— Здорово вы его отбрили, — тяжело дыша, похвалила их Лиса с другого берега. — Подождите меня немножко, дайте дух перевести, — умильно попросила она.

Но Хома с Сусликом тоже были стреляные, хотя в них никогда и не стреляли. Не настолько они глупые, чтобы дожидаться Лису, упустившую Гуся.

Пока она с новыми силами собиралась — ещё бы, так прыгнуть без разбега! — они уже дома были.

Больше в их бедные, захудалые края гуси не залетали. Видать, тот, лапчатый, растрезвонил по всему свету, что сюда лучше не соваться. Опасные жители здесь обитают. Очень местные!

Откуда Хома узнал эту мудрую пословицу — неизвестно. Вот она: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу».

То ли от птиц перелётных услышал, то ли ветер нашептал, то ли Суслик вскользь обмолвился. Но всё равно — красиво звучит. Гордо. И даже научно.

Крепко это запало Хоме. Стал он теперь жить по-новому. Завтрак сам съедал, обед делил с лучшим другом Сусликом, а ужин отдавал врагам. Ну, Лисе там или Волку.

Не впрямую отдавал, конечно. Просто относил свой ужин, добрую горсть гороха, в укромное место на поляне в роще. Враги найдут!

Иногда по утрам, когда на завтрак ничего не было, ходил проверять: не осталось ли на поляне хоть что-то от вчерашнего ужина. И каждый раз — пусто, ни горошинки. Ясно, враги взяли. Кто ж ещё!..

— Ты чего-то худеть стал, дружок, — беспокойно присмотрелся к нему Суслик, зайдя как-то в гости.

— А ты тоже делись своим обедом с другом — со мной, — уточнил Хома, — и тогда я на тебя посмотрю.

— Я и без того худой, — отказался Суслик. — Только и поправился теперь немножко.

— Немножко? Вон какой гладкий, — мрачно сказал Хома, — на даровых кормах.

Суслик и правда заметно округлился.

— Зато ты сейчас здоровее меня, потому что живёшь правильно. По правилам живёшь. Полезные правила! — восхищённо покрутил головой Суслик.

Хома усмехнулся.

— Для кого — полезные? Для тебя?

— И для меня, и для тебя. Завтраком ты ведь со мной не делишься? Сам съедаешь?

— Когда он бывает, — уныло ответил Хома и вдруг воодушевился: — По справедливости, свой завтрак ты должен мне отдавать!

— Это не по правилам, — внушительно произнёс Суслик.

— Но ведь не сказано, чей завтрак я должен съедать сам.

— Но и про чужой завтрак ничего не сказано, — испугался Суслик не только за свой завтрак, но и за сытные Хомины обеды. — А вот про обед совершенно точно говорится: раздели с другом. Взялся жить по-новому, так и держись.

— Я и так еле держусь. Ветром шатает.

— Ну, это уж не моя забота, — заметил неблагодарный Суслик.

— Друг, называется, — осудил его Хома.

— Конечно, друг, раз ты делишься обедом со мной, а не с чужим дядей.

— Не знаю, не знаю, — проворчал Хома. — Может, чужого-то дядю накормить легче, чем тебя. Не так разорительно. Он, может, постесняется. А ты за двоих лопаешь!

Суслик тут же посмотрел в окошко на солнце — не приблизилось ли оно к зениту.

— Кстати, — оживился он, — время обеда подходит. Что там на сегодня приготовлено? — как бы между прочим спросил он.

Хома жалобно вздохнул.

— Гороховая похлёбка… — нехотя ответил он.