Большие девочки тоже делают глупости - Страница 8

– А зачем? Жениться Марк на мне не собирался. О моей беременности он не знает.

– Так ты беременна?! А почему я об этом не знаю?

– Ну, извини, сестра, не успела доложить. Сама только недавно узнала.

– Это меняет дело! – Выводы Лизы были категоричны.

– Да почему меняет?!

– Да потому, что ты можешь родить наследника! У Марка ведь дочка. А империи нужен мужик. Не дрейфь, Анютка, чует мое сердце, мы прорвемся!

– Прежде чем прорываться, позвони на работу, пусть оформят неделю отпуска – скажи, придумай что-нибудь.

– Домой, Анька, тебе нельзя. Тогда план действий таков: берем у моей подруги ключи от загородной дачи. Сидишь там тихо, как мышь, а я пока буду разведывать обстановку. Марку-то что скажешь?

– Не знаю я, Лиза, пока ничего не знаю. Давай об этом завтра. Спать хочу.

Таксист подвез девушек к дому, где жила подруга Лизы. Анна увидела, что сестра вернулась в подавленном настроении.

– Проблемы с ключом? В жилище отказано?

– Нет никаких проблем – ключ взяла, разрешили жить сколько пожелаешь.

– Тогда что ты дрожишь, Лиза?

– Холодно мне.

Ехать до дачи было минут двадцать, и все это время Анна чувствовала, что что-то произошло, что-то еще, кроме этого злосчастного взрыва. Женское сердце – вещун, ему порой и рассказывать ни о чем не надо.

– Я точно знаю, кому это на руку – убрать тебя из окружения Марка.

– Не придумывай, сестрица, я не так интересна семье Бельстонов, как тебе кажется.

– Но твоя беременность все меняет!

– Только для меня, сестренка. Да если Марк узнает, он заставит от ребенка избавиться, я это чувствую.

– Нет, этот номер у него не выйдет. Я заставлю его играть по нашим правилам.

– По каким правилам, Лиза? Он проглотит тебя и не заметит.

– Я не так проста, как тебе кажется.

– Сестра, воспитательница даже самого крутого детского сада, где ты работаешь, не сможет противостоять генеральному директору авиакорпорации. У вас разные весовые категории.

– Но почему тогда ты ему не звонишь? – с обидой сказала Лиза. – Просишь помощи у сестры.

– Потому что ты самый родной мне человек, а его реакция мне неизвестна.

Напряжение спадало, Анна чувствовала, что потеряла опору под ногами, а ноги стали совсем ватными и не слушались. Лиза едва успела ее подхватить.

– Тебе плохо, Анечка? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, только устала очень, и есть хочется.

– Это у тебя от стресса. Бедняжка, такое пережить… А ты точно не будешь обращаться в полицию? Они тебя уже, наверное, разыскивают. Машина ведь твоя.

– Моя. Я совсем об этом не подумала. Сделай что-нибудь, Лиза! Дай мне хотя бы в себя прийти. Я ничего не соображала, бежала по городу… Да, ты права, полиция будет меня искать.

– Не волнуйся, мы переиграем всех мужиков!

– Господи, ну тебе-то откуда знать? У тебя и мужика никогда не было.

– Зато у меня есть младшая сестра, которая наскребла на одно место много приключений, и это место у нее теперь горит. Кто-то на тебя начал охоту, и этот кто-то не остановится. А может, это сам гражданин Марк решил от тебя избавиться?!

Звонил, конечно, Заурский. Он всегда звонит неожиданно и в самый неподходящий момент.

– Сорнева! Что это ты за фото по Ватсапу кинула? Я правильно понял, что это председатель жюри фестиваля гражданин Марк Бельстон в таком состоянии находится?

– Правильно, Егор Петрович, правильно вы все понимаете.

– И у него проломлена голова?

– Угу. Так оно и есть.

– Это твое фото или где-то скачала?

– Авторское.

– А что ты там делала?

– Не могу говорить, как раз иду к следователю.

– Мы фото, конечно, на первую полосу поставим. У нас, как я понимаю, эксклюзив?

– Угу, – прогудела Юлька.

– Текст твой тоже годится. Но только вот мой сказ: ноги в руки – и домой, в редакцию! К черту твой фестиваль. Мне твои приключения вот где. – Юлька будто увидела, как Егор Петрович резко проводит рукой по шее. – Домой, Сорнева, домой! И позвонишь мне после беседы со следователем.

– Угу, – обреченно продолжала она. – Как скажете! Только напоминаю, что фестиваль не мой, а ваш – вы меня туда заслали, собственными, так сказать, руками.

Егору Петровичу со своего рабочего места не было видно, как Юлька робко, словно ученица, постучала в дверь, и ей ответил приятный мужской голос:

– Входите, входите, не стесняйтесь!

– Здравствуйте, товарищ следователь. Я Юля Сорнева.

– Здравствуйте, товарищ Юля. Меня зовут Руслан Аванесов. Ну, рассказывайте, Юля, как вы оказались в кабинете у Бельстона.

– Я даже не знаю, с чего начать…

– А вы не стесняйтесь, Юля. Давайте с самого начала.

У следователя Аванесова сегодня с утра болел зуб, а пойти показаться врачу было некогда, целый день оказался загружен так, что Аванесов не мог вспомнить, обедал он сегодня или нет, но, прислушавшись к урчащему животу, понял, что – нет, не обедал. Зуб ныл, и дергало так, что мужчина морщился при малейшем движении, поэтому хотел закончить разговор со свидетелями как можно быстрее.

– Я вам помогу, Юля. Пожалуйста, ответьте на вопрос, почему вы пошли в кабинет к председателю жюри?

– Я пошла, потому что меня об этом попросила Зинаида Ивановна.

– Она как-то объяснила свою просьбу?

– Никак.

– А почему вы не поинтересовались?

– Послушайте, если бы вас вдруг попросил прийти главный прокурор страны, вы бы тоже спросили – зачем?

– Вы хотите сказать, что Бельстон такая большая величина?!

– Хочу! Он председатель жюри нашего фестиваля и, значит, в настоящее время для меня – величина, поэтому я не раздумывала ни о чем, пошла, и все.

– А вы были раньше знакомы с Марком Бельстоном.

– Никогда!

– Тогда почему он выбрал именно вас?

– Да если бы я знала! Самой этот факт покоя не дает!

– Но все-таки у вас есть предположения?

– Никаких! Подумайте сами, ну какие у меня могут быть предположения, если я не была знакома с господином Бельстоном?

– Но Зинаида Ивановна сообщила, что ваши работы вошли в шорт-лист фестиваля и вы одна из претенденток на первое место, на награду.

– Следуя вашей логике, Бельстон решил познакомиться со мной лично как с профессионалом высокого класса, и, наверное, он сомневался в моем профессионализме, а я, вместо того чтобы его переубеждать и станцевать «ча-ча-ча», взяла и грохнула его по голове! Вас такая версия устраивает?

– А при чем тут «ча-ча-ча»?

– То есть про все остальное вам понятно?

– Не очень. Для меня женская логика – полнейшая загадка. – Зуб Аванесова снова «задергало». Девушка действовала на зуб угнетающе – он разболелся еще больше. – Так почему «ча-ча-ча»?

– Да потому что Марк Александрович, при всей статусности нашего фестиваля и его на нем председательствования, вряд ли что понимает в журналистских текстах. Он может только сказать, нравится – не нравится.

– А почему он ваш председатель?

– Товарищ Аванесов, вы с Луны свалились? Он финансирует наш фестиваль. Он главный спонсор. Ему не надо понимать в журналистском творчестве.

– Вон как!

– Да я думаю, вы все понимаете. Зинаида Ивановна мои слова подтвердит.

– Да ваша Зинаида Ивановна так распереживалась, что двух слов связать не может.

– Да видела я – трясется, как кефир!

– Как кто? – У Аванесова даже зуб перестал ныть. Юлька пожала плечами – она ничего такого не имела в виду. Зинаида действительно напугана, это и понятно, такой «подарочек» на фестивале не нужен никому.

– Сравнения у вас интересные, – не унимался следователь. – Никогда про кефир не слышал.

– Ну хорошо, как студень, как холодец. Выбирайте образ, который вам ближе.

– Мне ближе, чтобы вы подумали, что вас связывает с Бельстоном.

– Я вас разочарую, товарищ следователь, нас не связывает ничего. Я почитала о нем в Интернете, когда собиралась сюда в поездку.