Большая Красная Кнопка - Страница 13

Егор выставил на стол совершенно обычные часы. Серого цвета, циферблат потертый. Завел, установил время.

– Самое интересное в том, что с виду нельзя сказать, на что каждый способен. Гляди.

Егор завел часы, подкрутил стрелки.

– Сейчас, полторы секунды…

Будильник звякнул и расхохотался. Расхохотался совсем по-человечески, как будто там, под стальной кожурой сидел маленький злобный мужичок. Будильник хихикал, прихохатывал, веселился на разные лады, так что мне тоже захотелось посмеяться. Но завод кончился.

Егор поглядел на меня вопросительно.

– Впечатляет, – признался я. – А это что… символизирует?

– Не знаю… Наверное, ничего. Просто сделан для веселья.

Егор завел следующий, зеленый, с шишками вместо колокольчиков, он затикал неожиданно громко.

– Это мой любимый, – Егор улыбнулся. – Произведение искусства.

Я видел такие часы, с кукушкой. Правда, большие.

– Смотри, сейчас.

Стрелки сдвинулись, пришло время кукукать.

– Ку-ку, – сказал будильник.

Сверху раскрылась дверка, и показался волк. Он раззявил пасть и снова произнес без особого воодушевления:

– Ку-ку.

Я как-то разочаровался, но оказалось, что это еще не все, неожиданно в механизме что-то крякнуло, сбоку, совсем в другом месте с лязгом распахнулся лючок, и на длинной пружине с диким криком и лязгом вылетел клоун с косой. Я подпрыгнул. Я ожидал чего-то подобного, но клоун меня испугал. Представил, как дети, которым дарили такой будильник, начинали заикаться.

– Как? – спросил довольный Егор.

– Прекрасная вещь. У тебя когда мама беременная была, наверное, с этим игралась.

Егор надулся, отобрал пугательный будильник, спрятал в ящик. А мне и этот дурацкий понравился в общем-то. В моем детстве таких не было, что очень жаль.

– Раньше встречались будильники, которые могли по двести лет идти, – сказал Егор с завистью. – Вот так вот…

Странное чувство кольнуло меня, показалось, что я это уже где-то слышал – про вечные будильники. Которые заведены на двести лет вперед, и пружины их насторожены, и в один момент они оживут, и над миром, в котором не осталось человека, поплывет звон.

– Но у меня таких нет. Отец искал, но бесполезно. Зато вот это есть. Это я сам придумал.

Синенькие, совершенно одинаковые, без колокольцев, но с выпуклыми задними крышками.

– Эти что делают? – поинтересовался я.

– Это бомбы, – негромко ответил Егор. – Там пластик и детонатор. Можно на целые сутки установить, до минуты. Будут тикать, потом взорвутся. Стену только так снесет.

– Зачем такой будильник нужен? Бесполезная штука.

– Для разного можно приспособить. Вот смотри…

Мне почему-то вдруг перехотелось слышать, на что сгодится смертельный будильник, наверняка у него есть целая куча применений. Наверняка с его помощью очень легко убивать.

– Что символизирует? – спросил я. – Что мир полетит к чертям?

Егор хихикнул.

– Замедленная бомба просто. Устанавливаешь стрелки, они тикают, а ты удираешь, ничего не символизирует.

– Это ты зря. Символизирует. Ладно.

Я закинул рюкзак за плечо, поднял новый костыль.

– Будильники – это хорошо, – сказал я. – Я уверен, что в будущей жизни – если она приключится, конечно, уверен, что они займут достойное место. А нам пора.

Маятник качнется, стрелки сдвинутся и побегут, побегут. Будет подпрыгивать, не будет подпрыгивать, но едва часы пробьют урочный час, все и случится. Взрыв.

Вот что будет.

Посмотрел на будильник. На тот, смешливый, хи-хи, ха-ха.

– Через полчаса выходим, – сказал я. – Север нас ждет, падем в его студеные объятия.

Егор вздохнул.

– Дэв!

– Ну что?!

Я обернулся.

Егор стоял посреди дороги и глядел вбок. В переулок.

– Что там?

– Посмотри…

Я вернулся. Даже не переулок, так, проход между домами. Метрах в сорока от нас, ближе к правой стене стоял сумрак.

– Замерз? – спросил я.

– Не знаю… Может.

– Дай карабин.

Егор передал мне оружие. С неохотой. Что неудивительно, к хорошему привыкаешь быстро.

Я прицелился. Выстрелил в ногу.

Сумрак упал с громким костяным звуком.

Егор стал перезаряжать оружие.

Я направился к поганцу. Дохлый и бессмысленный. Без головы.

Огляделся. Головы не было. И вокруг она не валялась. Подоспел Егор.

– Наверное, другие сожрали, – предположил Егор. – Они жрут друг друга, ты же знаешь…

Знаю.

– Почему остальное тогда не сожрали? – спросил я.

– Не успели, может… Смотри…

Еще сумраки. Дальше, рядом со стеной. Не совсем сумраки, их части. Лапы. Без туловищ. И наоборот.

– А где остальное? – спросил Егор.

– Кто есть хуже сумрака?

Егор пожал плечами.

– Нету, – сказал он. – Мы не знаем. Тут есть подземный водоем, там медузы жили… Медузы – это ерунда…

– Кто-то их убил, – сказал я. – Сумрачников этих. Посмотри на срезы. Руки-ноги не оторвали, а отрезали. Ровно и чисто. Аккуратно.

– И что? – спросил Егор.

– Ничего. Похоже на жнеца.

Похоже. Только раньше жнецы за мертвечиной не особо гонялись, они на нас, на людей в основном охотились. Хотя тут все меняется каждый день…

– Они сюда добираются? – спросил я.

– Кто?

– Жнецы. Такие.

Я изобразил жнеца. Руками помахал, зубами щелкнул.

– Не, таких нет. Не видел никогда.

– Ясно.

– Что ясно?

– То, что дальше идем.

Егор плюнул. Слюна потекла по стене, застыла.

– А если это Алиса? – спросил он. – Тех, вокруг танка, она же перебила…

– Если Алиса, то надо сказать ей большое спасибо. Но вряд ли это она, слишком уж аккуратно, Алиса замарашка. Да плевать.

На самом деле плевать. Если кто-то рубит в крошку сумраков, то ему только спасибо сказать нужно, нам работы меньше. С другой стороны, этот кто-то вполне может и на нас свое внимание обратить. Мы по сравнению с сумраками вообще беззащитны…

Ладно, поглядим.

– Вперед, – приказал я, и мы двинулись вперед.

Довольно долго мы пробирались через кашу стертого города. Что случилось здесь, было совсем непонятно, дома стояли почти все разрушенные, земля корежилась и проваливалась, улицы смешались, скашиваясь то вправо, то влево, прыгали вверх и вниз, в этом месте город хорошенько протрясла бешеная пляска. Егор предположил, что сюда кинули бомбу или под землей взорвалась бомба, а что, похоже на правду. Раньше много бомб запасли и прятали их под землей всегда, чтобы врагу недоступно было. Бомбы взрываются, на то они и бомбы.

Егор шагал спокойно, недовольно-прогулочным шагом. Что-то в нем побрякивало, то ли в самом, то ли в снаряге, но проверять его я не собирался, побрякивает, и ладно, потом поглядим. Я тоже не спешил, да и не мог – не очень-то попрыгаешь с костылем. Алиса мелькала в стенах, впрочем, не приближалась, держалась на удалении.

К темноте добрались до Савеловского вокзала. Тут я уже проходил, не так давно, с Курком. Впрочем, я почти не узнавал местность – тогда, в темноте все выглядело совсем по-другому, а разрушенных и обгоревших домов было не сосчитать, найти тот, в котором жил Предпоследний, в котором нас едва не сожрала сирена, поганая ночная ведьма, и из которого меня едва не прибило горящим роялем, не получилось. Ну и ладно.

Попытался отыскать вход в метро, бесполезно. Вокзал оказался тоже разрушенным, я сверился с картой, и мы с Егором двинулись в сторону Бутырской улицы.

Площадь перед вокзалом выглядела необычно, походила на большой муравейник, сложенный из неимоверного количества старых автомобилей. Тогдашней дурной обезьяньей ночью я не заметил этого, сейчас оценил – не меньше двадцати метров, целая железная гора. Видимо, их сгребали сюда со всех окрестных улиц, а то и со всей северной части города, очень много. Мы пустились в обход справа, по узкому промежутку между сплющенными машинами и развалинами вокзала. Егор запнулся за кривую трубу, свалился, взбесился, выдрал трубу, швырнул в машины. Лязгнуло.