Большая книга ужасов – 19 - Страница 16

– Нужно к ветеринару, – пробормотала я и дальше действовала на автомате. Кое-как собралась, сложила все карты и тетушкины записи и запихала Аристарха в переноску.

Клиника для животных была рядом с домом, и уже через пять минут я ворвалась туда с криком:

– Помогите, моего кота отравили!

Меня даже пропустили без очереди. Ветеринар, доктор Настя, знала Аристарха – делала ему прививки. Котяре промыли желудок и напичкали его таблетками.

– А можно у вас Аристарха до вечера оставить? Пожалуйста, – попросила я.

Доктор Настя строго посмотрела на меня. Наверняка хотела сказать, что это клиника, а не приют для животных, но я ее опередила:

– Знаю, что у вас нельзя, но мне нужно бежать к сестре в больницу: а вдруг Аристарху станет хуже?

– Ладно, – без особой охоты согласилась она.

Я вздохнула с облегчением – хоть в чем-то мне сегодня повезло. Что делать дальше? Этот вопрос заставил меня снова запаниковать. Миша наверняка сможет мне помочь. Он такой умный. Я вдруг вспомнила карту умирающего Гонца и схватилась за телефон:

– Алло! С тобой все в порядке?! Ты где?!

– Вообще-то в школе. Знаешь, это такое место, куда вынуждены ходить люди нашего возраста, – знакомый шепот успокоил меня, от сердца отлегло.

– Слушай меня! У нас вчера не получилось. Не хватает двух карт. Сегодня колода вернулась. Все стало еще хуже. Надя ночью чуть не умерла. А потом Аристарх отравился, – тараторила я.

– Спокойно, Сеня. Встречаемся возле школы. – Миша не стал сбрасывать вызов и дальше говорил уже громко: – Валентина Сергеевна, можно выйти?.. Почему с рюкзаком? У меня там умывальные принадлежности, туалетная бумага, полотенце и шапочка для душа.

Класс заржал. Я нажала «отбой» и пошла к школе. Через десять минут мы встретились, и мне пришлось снова пересказывать всю сегодняшнюю историю.

– Может, их просто взять и сжечь? – спросил Миша.

– Думаю, не получится, – ответила я. – Они вернутся, как сегодня, и будет еще хуже. Есть идеи, как найти потерянные карты?

Миша на секунду зажмурился, прошелся передо мной туда-сюда – он так думал. Потом начал говорить, медленно, с долгими паузами:

– Ну, смотри… фон Вайхс постоянно носил с собой колоду, даже в плену, значит, очень ценил ее. Нужно искать какие-то записи, дневники этого немца и нашего из НКВД, который составлял документ. Раз карты так важны, их могли упомянуть.

– Звучит как долгая работа в архивах, а у нас совсем нет времени. – Хотелось еще добавить: «Нас с тобой в любую минуту могут убить».

– Необязательно, – ответил Миша. – Сейчас очень многое переводят в цифровую форму и выкладывают в Интернет. Часто это делают сами библиотеки.

– Ладно, будем надеяться, хоть тут нам повезет. Пойдем к тебе? У меня жуткий разгром.

– Ко мне нельзя.

– Родители?

Миша кивнул. Мы поспешили домой. Я открыла дверь. Миша перешагнул через кусок почерневшего мяса, заглянул в мою комнату и хмыкнул:

– Больше похоже на грязевую атаку.

– Не издевайся! Займись поиском ответов, – огрызнулась я, а потом добавила: – У тебя, сто процентов, лучше получится.

Миша сел за мой комп. Я сначала бросилась убираться. На кухне обнаружила оставленный мне завтрак и поняла, насколько голодна. Подогрела еду, заварила чай. Пока возилась, услышала из комнаты крик:

– Нашел!

Дальше нас ждали пятнадцать минут увлекательного чтения под омлет и бутерброды. Оказывается, майор НКВД Иван Владимирский рассказал историю фон Вайхса советскому журналисту. Все это напечатали в газете еще при Сталине. Заметка разошлась по библиотекам и архивам, в Интернет попала совсем недавно. История действительно получилась забавная. Сразу после войны в СССР осталось много пленных немцев. В основном они работали на строительстве – восстанавливали то, что разрушили несколько лет назад. Это были простые солдаты, за которыми не числилось военных преступлений. В конце 1945 года НКВД получил информацию – среди пленных под видом рядового скрывается офицер, нацистский преступник Клаус фон Вайхс. Дело поручили майору Владимирскому.

Статья была длинной. Иван Петрович во всех подробностях рассказывал, как собирал информацию и наконец вышел на след душегуба. У немецкого офицера была необычная привычка – он всегда носил с собой колоду карт ручной работы. Свидетель из заключенных концлагеря говорил, что фон Вайхс на них просто помешался. Думал, что если не будет каждый час открывать очередную карту, Германия проиграет войну. Вот по этой колоде майор Владимирский и вычислил нацистского преступника.

«И знаете что? – закончил свой рассказ Иван Петрович. – Он действительно был сумасшедшим. Тысячи людей послал на смерть, с колодой этой носился как с писаной торбой! Даже последнее желание у него было такое – похоронить вместе с одной из карт. Ну, это мы ему обеспечили!»

Дочитав статью, мы с Мишей переглянулись.

– И что теперь? – спросила я.

– Тебе ведь нужна эта карта?

Пришлось кивнуть.

– Тогда найдем, где он похоронен.

– Мы ведь не станем раскапывать могилу? – Эта мысль привела меня в ужас.

– У нас есть другой выход? Ты же сама говоришь – иначе смерть.

Я промолчала.

– Значит, придется. Сейчас еще посмотрю в Сети. Наверняка известно, где могила Клауса фон Вайхса.

– А еще одна карта? Последняя, семьдесят четвертая?

– Я не волшебник, просто очень умный молодой человек. – Миша широко улыбнулся, и у меня сразу поднялось настроение. – Может быть, она тоже в гробу у фашиста. Какая разница, если все равно умирать?

Смерть появилась возле окна, как будто специально ждала этих слов. Я тут же схватилась за колоду и вытащила карту. Открыла, но не успела разглядеть. Она вырвалась из моих рук, пролетела пару метров по воздуху и прилипла к стеклу. Смерть глянула на нее и растаяла в воздухе. Я подошла взглянуть на карту. Убийца. Человек, прячущийся в подворотне, в плаще и зловещей маске, в руках короткий, изогнутый, как пламя свечи, кинжал.

А на улице под нашими окнами стояла черная машина с включенным двигателем. У меня упало сердце:

– Он там, внизу.

Миша встал из-за компа и подошел ко мне:

– Замазал грязью номера так, что не прочитать.

– Что будем делать? – спросила я.

– Искать оставшиеся карты, – ответил он. – Они ведь все равно нас достанут, так? Даже если мы избавимся от этого, на черной тачке.

Как с мужчинами тяжело! Вроде и по смыслу все правильно, а хочется другого. Чтобы он, например, сказал: «Раз мы все равно умрем, давай обниматься и есть зефирки».

Лучше бы я спорила с этим предложением, чем соглашалась с логичным, но неприятным!

Миша снова засел за комп и усиленно штудировал какие-то иностранные сайты. Я от нечего делать попыталась навести порядок. Жирная земля пошла по моей комнате черными пятнами. Бороться с ней было слишком тяжело. Меня хватило только на то, чтобы собрать в пакет большие комья грунта, добавив к ним кусок ядовитого мяса, и завязать ручки узлом. Внезапно у меня появилась идея. Я накинула куртку, выскочила на балкон, хорошенько размахнулась и запустила мусором в черную машину. Пакет пролетел метра три и с грохотом обрушился на крышу. Автомобиль тут же рванул с места и скрылся из виду. Когда я вернулась в комнату, Миша сказал:

– Какая ты агрессивная. Кстати, я нашел нашего покойника.

– Где?

– На кладбище… – Он сделал многозначительную паузу. – В Подмосковье есть заброшенный монастырь, там НКВД расстреливал и хоронил предателей и фашистских преступников. Вот смотри, есть фотки.

На экране появился унылый пейзаж – полуразрушенные белые стены, голые низкие деревья и пустое поле с редкими табличками.

– Жуть какая, – пробормотала я. Мне это место сразу не понравилось.

– Скоро увидишь вживую, – обнадежил Миша. – Собирайся. Едем туда.

Сначала я думала, что он шутит, но нет – Миша достал телефон и набрал номер: