Большая энциклопедия ножей мира - Страница 4

Иными словами, отбивая атаку ордынцев, наши воины перешли в ножевую (!) атаку, отбросив врага от стен города. Можно ли после этого говорить об отсутствии традиций русского боевого ножа? Которые, кстати, в настоящее время активно возрождают российские кузнецы, на работах которых мы также подробно остановимся в этой книге.

Нож был с нашим предком всегда. На охоте, в быту, на войне. Поясной, размещаемый на поясе, засапожный – заткнутый за голенище сапога, подсайдашный – размещаемый под саадаком, специальным чехлом для лука. Нож был привычным орудием, превращавшимся в оружие, которым привычная к ножу рука русского человека точно и эффективно разила врага, когда заканчивались стрелы и тупились о вражьи доспехи мечи защитников нашей Родины.

К сожалению, история не донесла до нас, какими именно были боевые ножи русских витязей. Что говорить, даже о багинетах, предках штыка, бывших на вооружении допетровской русской армии, мы почти ничего не знаем, кроме того, что до начала XVIII века это был длинный тычковый нож с рукоятью, вставляемой в дуло гладкоствольной фузеи перед штыковой атакой. Таким образом огнестрельное оружие превращалось в копье без возможности произведения выстрела.

Кстати, здесь надо пояснить, в чем отличие ножа от кинжала. Отличие несложное: нож всегда однолезвийный, а клинок кинжала заточен с обеих сторон. Модификации с полуторной заточкой, имеющие верхнюю кромку, заточенную на половину длины, однозначно склоняют решение о классификации в пользу ножа.

Северная война со Швецией выявила необходимость модернизации стрелкового оружия в сторону универсальности. Тем более, что союзник России Пруссия уже ввела в своей армии новинку – штык, примыкаемый к мушкету. В период с 1702 по 1709 год в Российской армии был полностью завершен переход с багинета на штык.

Анализируя историю России именно с точки зрения развития холодного оружия, поневоле приходишь к пониманию, откуда у русского человека такая любовь именно к ножу. Видимо, наше это, национальное, родное. С тех времен, когда, отбросив щиты, шли в ножевую атаку русские витязи.

Кстати, интересный исторический факт – в армиях Западной Европы штык являлся «оружием последнего шанса». Понятия «штыковой атаки» там практически не существовало и смертоносная насадка на ствол мушкета служила лишь для обороны.

Русская же смертоносная наступательная штыковая атака стала легендой. Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов вообще ввел ее в культ, отодвигая на второй план значение пулевой стрельбы из огнестрельного оружия. Его крылатое изречение «Пуля-дура, штык – молодец» известно каждому россиянину, который интересуется историей своей Родины.

Однако наиболее известным был и остается штык к винтовке замечательного русского конструктора и организатора ружейного производства Сергея Ивановича Мосина.

Разработанный на базе штыка для винтовки «Бердан» образца 1870 года, четырехгранный штык поступил на вооружение русской армии вместе с винтовкой Мосина в 1891 году.

Это было страшное оружие ближнего боя. Полуметровый четырехгранный игольчатый клинок наносил глубокие проникающие ранения, сопровождающиеся тяжелыми повреждениями внутренних органов. К тому же малое входное отверстие не позволяло оценить на месте глубину проникновения штыка в тело и тяжесть ранения, результатом которого могли быть внутренние кровотечения и занесенные инфекции, приводящие к перитониту и, как следствие, к летальному исходу.

Практически не меняясь, штык к винтовке Мосина просуществовал полвека, пережив свой пик в революцию и Гражданскую войну. В Великой Отечественной войне он стал причиной смерти немалого числа гитлеровцев и символом народной освободительной войны против немецко-фашистских захватчиков, что отражено во множестве плакатов того времени (приведены плакаты Кукрыниксов и И. Тоидзе).

В то же время нельзя не отметить влияние на эволюцию российского боевого ножа холодного оружия других народов. В этом свете считаю необходимым привести отрывок из статьи известного российского исследователя и специалиста по данному вопросу Андрея Артуровича Мака «Введение в историю российского армейского ножа», публикуемый с разрешения автора:

«Еще в первой половине XIX века в результате длительных кавказских войн и походов в Среднюю Азию в казачьих войсках Российской империи получили распространение шашки и кинжалы – заимствованное оружие кавказских и азиатских народов. Особенно популярны были «камы» – кавказские кинжалы с широким прямым клинком, плавно сужающимся у острия. Наряду с модой на все горское, распространившейся среди русских офицеров и аристократии, кинжал широко применялся и в боевых целях отрядами казаков-пластунов – своеобразным гибридом егерей и спецназа, которые отдельными боевыми группами действовали скрытно и автономно на территории противника.

Казаки-пластуны широко заимствовали у черкесов одежду, снаряжение и комплекс вооружения – в том числе, кинжалы. Первые уставные образцы кинжалов были приняты на вооружение в 1840 году – для офицеров и нижних чинов Черноморского казачьего войска, конных и артиллерийских подразделений.

Пластуны славились умением эффективно применить кинжал, были подлинными мастерами засад, встречного боя, отличались меткостью в стрельбе и ловкостью в рукопашных схватках. В авангардных боях, разведке и рейдах по тылам противника они виртуозно действовали холодным оружием, бесшумно снимая боевое охранение и в полной тишине вырезая целые подразделения. Пластунские пехотные батальоны, имевшие особый статус, с собственными боевыми традициями и правилами, широко использовались в ходе Крымской войны 1853–1856 годов и на кавказском фронте во время Первой мировой войны. Командовавший одним из батальонов пластунов наследник иранского престола Амманула Мирза почитал управление такой частью за честь.

Уставный кинжал Кубанского казачьего войска был утвержден приказом по Военному Ведомству № 133 от 13 марта 1904 г., примерно в то же время свой кинжал получило и Терское казачье войско. Однако утверждение уставных образцов кинжалов оказалось, по сути дела, формальным актом. Казачье войско мало обременяло себя описанием и чертежами, продолжая осуществлять заказ и отделку клинков по своему собственному усмотрению. Кроме этого, казакам было дозволено выходить на службу с доставшимися им от отцов и дедов шашками и кинжалами, т. н. «дедовским» оружием, лишь бы оружие это было годно в боевом отношении. Хотя клинки Златоустовской оружейной фабрики и сохраняли неизменными свои основные конструктивные черты, но, поскольку отделкой шашек и кинжалов занимались военно-ремесленные школы, войсковые мастерские и многочисленные мастера-кустари, казачьи кинжалы отличались большим разнообразием.

Появление бебутов – кинжалов с изогнутыми клинками, – связывается уже с походами в Среднюю Азию и российским протекторатом над северными территориями Ирана. Главной опорой Империи в этом регионе являлись отдельная казачья бригада и русские регулярные войска, которые и популяризировали подобную форму кинжала.

Основной целью принятия бебута на вооружение была замена артиллерийской шашки, мешающей вести огонь орудийным расчетам новых скорострельных орудий, поступавших в армию с 1902 г., а также обеспечение возможности ведения рукопашного боя в траншеях и ходах сообщения. Основным доводом против кинжала было отсутствие опыта владения им у орудийной прислуги: кроме состоящих на государевой службе иноверческих частей из Кавказского региона и казаков, подобного опыта у русских, преимущественно набираемых в артиллерию, не было.