Болотник 4 (СИ) - Страница 17

Низкий уровень воды, конечно, сильно снижал скорость передвижения и создавал препятствия на ровном месте. Вот участок где шест не достаёт до дна и приходится им грести как веслом, а вот уже бревна плота скребут по песку или гальки.

— Хорошо то как, так бы и плыл… — умиротворенный Макаров лежит на брёвнах плота на спине, глядя в небо — вот есть же моменты в жизни, когда на душе благостно.

— Ага, иди бойца подмени, который шестом ворочает, смотри как ему «благостно» и хорошо — сбиваю я фельдшера с настроя — это когда ничего не делаешь хорошо, а когда работаешь, то ну его нафиг.

— Темный ты человек Кирилл, хоть и инженер. Ещё Белинский писал, что труд облагораживает человека, так зачем я Касенову облагораживаться буду мешать? Пусть растёт над собой, он ещё молодой, а мне уже поздно.

— Ого, какие у нас познания — удивился я, где блин Белинский и где Макаров, какой-то когнитивный диссонанс у меня, разрыв шаблонов — и откуда это мы знаем о Белинском?

— Да… на антирелигиозные курсы для агитаторов ходил, вот там и рассказывали.

— А, понятно, «в словах Бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут» — процитировал я великого критика — как раз для таких курсов его и изучать. Теперь всё понятно.

— Етить колотить какие мы образованные — ехидно подколол меня фельдшер.

— А у нас в стране бесплатное и всеобщее образование, хочешь учись, а хочешь иди ветеринаром работай. Книжки читай, в библиотеку ходи и будет тебе счастье — вернул я ему колкость в ответ.

— Знаешь, как в моей молодости говорили? — спрашивает меня приподнявшись на локте Иван.

— Ну как?

— Интеллигент вшивый говорили, про всяких там умников.

— А знаешь, как у нас во дворе говорили, когда я пацаном был?

— И как?

— Чем меньше у человека зубов, тем лучше он фильтрует базар!

— Эй. Брейк мужики! Вы чего это распетушились? — обозвал нас обоих майор, который казалось до этого спокойно спал. Может ему тоже в ухо дать, чего это он на меня «петухом» обзывается, или это сейчас не ругательство? — Ванька, ты чего начинаешь опять? Если кто-то умнее тебя, то это не значит, что в драку кидаться надо.

— А ничего командир, я его сейчас строго по партийной линии уделаю — усмехнувшись успокаиваю я майора — вот ты говоришь, «интеллигент вшивый», если человек с образованием и «слишком умный»? Ну а скажи-ка ты мне мил человек, что ты про Ленина скажешь? Да и сам товарищ Сталин высшее образование имеет, и думаю все здесь согласятся, что наши вожди умнейшие люди. Или я не прав?

— Ты это, прав ты конечно, а я погорячился, прости Кирилл Владимирович — заёрзал Макаров с опаской поглядывая по сторонам — это всё от природной дурости моей. Темный я человек, образования не хватает, вот и говорю всякие глупости.

— Ты Ванька действительно, за языком бы следил, а то я его сам тебе подрежу! Думай, что говоришь! — занервничал командир, умоляюще глядя на меня.

— Будем считать, что профилактическая беседа проведена и товарищ Макаров всё понял — усмехнулся я, отворачиваясь от старых друзей. За моей спиной майор что-то зло шептал прямо на ухо фельдшеру, и даже кажется я слышал звук подзатыльника.

Я не зря сейчас этот разговор затеял, будет теперь у меня первый рычаг давления на руководства отряда, а то они с козырями сидят, а я с шестёрками, не справедливо. Время сейчас такое, стоит мне только на допросе про этот разговор упомянуть, и поедет Макаров по пятьдесят восьмой статье лес рубить или очередной канал вручную копать. Ну и командир с ним возможно, да тут если капнуть на целую антиреволюционную организацию можно нарыть! А рыть сейчас умеют и любят. Один ведёт пропаганду, а второй его прикрывает, организованная группа, как есть!

Мужики они конечно не плохие, но не люблю я, когда мне от кого-то завесить приходится, нервничаю я, злым становлюсь. Ну а так-то я мирный, мухи не обижу, как говорится: «умоется кровавыми слезами тот, кто усомнится в нашем миролюбии!».

Река, по которой мы движемся вытекает из болота, это очень интересно, ведь на той стороне как раз всё наоборот, все реки и ручьи в болото впадают. Хотя в этом как раз и нет ничего удивительного. Такие большие реки как Днепр, Висла, Яуза и берут своё начало в болотах. Интересно, куда она приведёт? Пока по берегам не видно присутствия людей. Дикие, ни кем нехоженые места. Вот бы тут с ружьём пройтись!

По договорённости с майором, двигаться мы так будем два дня, затем совершим переход на другую реку или ручей и повернём назад. Против течения. Это конечно будет тот ещё квест, поэтому надо выбирать ручей. Да, нам скорее всего придётся идти пешком, и ручей для этого подойдёт как нельзя лучше. Придётся помокнуть конечно, но что делать? По реке, против течения, да ещё и на плотах, нам придётся туго.

Первый день закончился ничем, следов жизнедеятельности людей мы так и не обнаружили. Вечером, еще до наступления темноты, я скомандовал привал, как только увидел подходящее для ночёвки место. Небольшая полянка, покрытая редким кустарником, молодыми берёзками и высокой травой, подходила для этого как никогда лучше. Тут и там на полянке валялись стволы уже сухого, поваленного ветром дерева. Трава пойдёт на подстилку для сна, жерди из берёз на навесы от дождя, а сухие стволы на костры для отряда. Хорошее место, и плоты можно надёжно пришвартовать к огромным, вывороченным из земли комлям погибшего леса.

Бойцы устали не сильно, только с облегчением разминали затёкшие ноги. Не давая им толком отдыхать, я и майор сразу заняли их организацией лагеря. Это надо сделать сейчас, что бы отдых был полноценный и осталось больше времени для сна.

Как и в других сложных походах, при сплаве по реке основную варку пищи производят в лагере утром и вечером, а на обед вделают сухой паёк. Но пообедать горячим мы всё же сегодня смогли. Для такого обеда потребовался перерыв не более часа. Пока бойцы разбирали один из особо крупных завалов, Макаров успел запарить своё фирменное блюдо — кашу с салом. Хоть и приелась она бойцам, но лопали её все с большим удовольствием. Ну а на ужин у нас будет опять кулеш, мясо, взятое с собой в поход утром, необходимо срочно переработать, хоть и лежало оно в тени и возле холодной воды, но ещё несколько часов и оно станет не пригодным для употребления. По моему рецепту приготовлением займётся опять Иван, у него хватает сейчас помощников, а я опять отправлюсь в тайгу расставлять свои петли.

Перед сном мы снова держали совет. Полдня почти, после последнего разговора, мы с Макаровым и майором толком не разговаривали, обращались друг к другу только по делу и вот теперь они позвали меня на совещание.

— Не слишком быстро идём Кирилл? Возвращается будет труднее — первым заговорил со мной майор.

— Ну решать конечно вам, но я бы ещё немного сплавился вниз по течению, если мы ищем опытных таёжников, то они на плотах по рекам почти не ходят, если только совсем край, у них сто процентов лодки есть, а на лодке, по такой реке можно пройти в два раза больше чем на плоту. Это за дневной переход. Так что решайте, я своё менее сказал.

— За весь день мы не видели ни одной тропы, а завалы такие, что по ним лодка точно не пройдёт — высказал своё сомнение майор.

— Согласен, но тут дело какое… Этих речушек тут много, не факт, что именно по этой реке староверы и ездят. Да и потом, любой завал они могли сделать искусственно, да так, что мы бы не определили.

— Ладно, это мы уже не раз обговаривали. Я с тобой Кирилл Владимирович хочу один вопрос решить и попросить тебя хочу — майор пристально взглянул мне в глаза.

— Слушаю товарищ майор — я весь во внимании, что-то они оба серьёзные такие сидят, просто жуть.

— Я про утренний разговор… Ты вроде мужик с понятиями, сам разуметь должен, чем закончится может, если до чужих ушей дойдёт. Я тебя прошу, не ломай Ивану жизнь. Он конечно дурень ещё тот, язык без костей, но большевик старый, в гражданскую воевал, он ничего плохого сказать не хотел…

— Да понял я, что он ничего такого не имел ввиду. Не переживай майор, дальше меня не уйдёт, если ты это хотел услышать. Но и у меня будет просьба. — эх, была не была, скажу, как есть — я с вашим лейтенантом встречаться не хочу. Судя по всему тому, что я от вас услышал, он разбираться особо не будет, и я, в кандалах в Уть-Уральск отправлюсь, а там за меня затупится некому, никто там меня не знает. Отряд геологов погиб, документы и карты мы потеряли, я один остался, и за всё в ответе — тоже я, старшим кто был в отряде? С меня и спрос. И спросят, я уверен, спросят по полной программе. Я вам помогу, проведу, подскажу, но, когда всё закончится, я уйду. Мне лучше самому в область вернуться, или вообще в Москву. Там я за себя постоять смогу, а тут я просто так, ни за грош пропадать не хочу.