Болотная трава - Страница 62

— Слыхал, конечно. Более того, буквально, можно сказать, у меня на глазах пропал.

— То есть как?! — удивлённо воскликнул Лосев. — Вы мне про это не говорили.

— Так вы же меня про паспорт не спрашивали, прошу прощения.

— Ну, конечно, конечно, извините, — спохватился Виталий. — И как же он у вас на глазах пропал, интересно?

— Самым, знаете, элементарным образом, — охотно начал рассказывать Птицын. — Это ещё, кажется в июне было. Да-да, в начале июня. Приехали мы компанией на наше болото. Это мы так наше садовое товарищество зовём, ха-ха-ха! Ну-с, у меня уже там домик стоял. Отдохнули, закусили. Жарища страшенная была, помните? Пошли гулять. В шортах, полотенца взяли, может, думаем, выкупаемся. Возвращаемся, глядь, а у Олега из пиджака бумажник пропал. Обыскались. Но, конечно, не нашли. Вот, собственно, и вся история.

— Да-а, — покачал головой Цветков. — Кто же мог украсть, как думаете?

— Воскресенье было? Народу понаехало? — спросил Лосев, улыбнувшись.

Он понял всю нелепость происшедшего. Птицын, сам того не подозревая, спугнул мнимого Журавского. Из этого, однако, следовал один немаловажный вывод: человек, скрывавшийся под фамилией Журавского, знал Птицына и встретиться с ним почему-то побоялся.

— А потому, скорей всего, — сказал Цветков, когда Птицын ушёл и они с Лосевым остались одни, — что он и украл тот паспорт.

— И ещё потому, что Птицын, видимо, его знает.

— Именно что, — с ударением подтвердил Цветков. — Следовательно, тот человек тоже как-то связан с болотом. Пайщик он там, член товарищества?

— Нет, непохоже, — покачал головой Лосев. — Я уже думал.

— Ещё там были шабашники всякие, кругом домики строили.

— И на шабашника он тоже не похож, — ответил Лосев. — В жизни он инструмент в руках не держал. Вот по голове кого шарахнуть, отнять что-то — это он может.

— Значит, и не шабашник, — согласился Цветков. — Допустим. Кто же там ещё мог бы, интересно знать? Эх, время упущено. Но ты, когда в воскресенье поедешь на болото, это тоже держи в уме. М-да, важный узелок развязал нам этот Птицын.

— Один развязал, а другой завязал.

— Это уж точно. Так и должно быть. Между прочим, Серков-старший тоже кое-что развязал и завязал. Хотя разговор был… Ну да пусть хлопочет. Его дело.

— Но вы ничего не обещали?

— Ясное дело. Как я могу обещать?

— Другой бы на вашем месте из кожи вылез, а услужил. Такой случай, шутка сказать.

— Не знаю, не знаю, — сухо ответил Цветков.

Он не любил обсуждать со своими подчинёнными всякие «гримасы», как он выражался. Вот и сейчас — уж кто-кто, а он прекрасно знал, что вполне мог найтись человек, который бы услужил Серкову, и знал, что знает об этом Лосев. Но обсуждать с ним эту неприятную, постыдную проблему Цветков не желал.

— Ну а что Серков дал? — спросил Лосев, вдруг почувствовав какую-то неловкость от возникшего было разговора.

— Дал два факта, — ответил Цветков, — Один такой. В Снежинске — помнишь такой городок? — на Заовражной улице, восемь, живёт Зотова Варвара Алексеевна, тётка старшего Серкова, бабка младшего. И вот этот младший к ней, оказывается, шастал не раз. С приятелями, — он многозначительно поднял палец. — Пили там, хулиганили. Папаша даже из милиции его там вызволял.

— Интересно, — согласился Лосев. — Тоже вопросик для разговора с ним.

— Не только с ним. Надо выяснить, с кем он туда приезжал. И всякие подробности. Понимаешь ты меня? Так что запроси.

— Так точно.

— Ну а второй факт ещё интереснее, — продолжал Цветков. — Адрес одного из приятелей Серкова-младшего, некоего Генки, тот самый, у бассейна «Москва», где та Галя живёт.

— Ого! Вот это открытие! — оживился Лосев.

— Именно что, — с ударением произнёс Цветков и многозначительно поднял сложенные очки, которые крутил в руках. — Выходит, паспорт Журавского очутился у Генки.

— А Генка этот тоже тянет на болото, — добавил Лосев. — Во всяком случае, некий Гена там фигурирует.

— Во-во. И это держи в уме.

…Через два дня, в пятницу, пришло сообщение из Снежинска. Зотова Варвара Алексеевна действительно проживала по указанному адресу, в собственном домике. Муж её погиб на войне, больше она замуж не вышла, всё годы жила одиноко, детей у неё не было. В Москве имеются родственники. Доброты Варвара Алексеевна необычайной, любому готова помочь и поделиться последним. Зато внук её, приезжавший из Москвы — это она его внуком зовёт, — оставил по себе плохую память. Давно бы его тут посадили за пьянство и хулиганство, но он — это уже три раза было — показывал справку из домоуправления, которую неизвестно как получил, где было указано, кто его отец. И с ним не связывались. Только выпроваживали из Снежинска. А однажды и сам папаша вмешался. В тот раз Гарик приехал с девушкой по имени Нина, фамилия Хлопотихина, восемнадцать лет, студентка, тоже проживает в Москве, одна, родители работают за границей. Привезла в Снежинск для продажи носильные вещи иностранного производства. Сбыть все вещи не удалось, составлен акт, сообщено в институт. А недавно Серков приезжал с каким-то приятелем. В этот раз не пьянствовал и не хулиганил. Цель приезда не установлена. Пробыли всего два дня.

— Когда это было? — спросил Цветков у Лосева, который на очередной утренней оперативке докладывал сообщение из Снежинска.

— Третьего сентября, днём приехали, — сообщил Лосев. — А на следующий день днём уехали.

— Сразу после убийства, — констатировал Откаленко. — По делу приехали, не иначе.

— Приехали днём, — задумчиво повторил Цветков. — Надо установить, каким поездом и когда он уходит из Москвы. Ну-ну, продолжай, — обратился он к Лосеву.

— Далее в сообщении было сказано, что установить спутника Серкова не удалось. Но, судя по приметам в ориентировке, это тот самый Геннадий. Имя подтвердила и Варвара Алексеевна. По её словам, три дня назад, во вторник, семнадцатого, неожиданно приехал этот самый Геннадий, расспрашивал про Серкова, поспал и в тот же день уехал.

— Это уже сразу после Крыма, — снова отметил Откаленко. — Ишь мечется! Надо бы его связи там установить.

— И цель приездов, и первого, и второго, — добавил Лосев.

— Так он тебе и расскажет, — усмехнулся Игорь. — Тебе, конечно, любят рассказывать. Но здесь не тот случай.

— А узнать всё-таки надо, — заметил Валя Денисов.

— Узнать надо, — подтвердил Цветков. — Вот что. Придётся тебе, — обратился он к Откаленко, — немедленно слетать в Снежинск. Сегодня и вылетишь. И всё на месте установишь. Связи должны быть. Наш контингент активный. Ну и цель приезда. Не зря они туда скакали с Серковым.

Откаленко улетел первым же самолётом. А на следующий день позвонил Лосеву домой.

— Начал шуровать, — бодро сообщил он. — Что-то интересное наклевываётся. Вы завтра едете?

— А как же.

— Ну, желаю успехов. Пока. Жди.

В воскресенье утром группа Лосева выехала на задание. В связи с отсутствием Откаленко роли были слегка изменены. Но ехали в машине все вместе.

— Ну места! — восхищённо сказал Виталий. — Даже не подозревал, что под Москвой такая красота есть.

— Никакого юга не надо, — согласился Валя Денисов.

Всё кругом — холмы, перелески, небольшие посёлки, берега бесчисленных речушек и озерков — полыхало и переливалось огнём осенних красок, от зеленовато-жёлтого до пурпурно‑красного. От них нельзя было оторвать глаз. Да и погода была солнечная, тёплая не по-осеннему, и с каждым часом становилось всё жарче.

— Интересно, как в Снежинске, уже холодно? — спросила Лена.

Виталий усмехнувшись, посмотрел на неё через плечо, как всегда, добродушно любуясь ею.

Высокая, стройная — это было заметно даже в машине, — с копной перепутанных золотистых волос, Лена, если хотела, легко привлекала внимание. На узком нежном лице словно акварелью были нанесены прямой носик, маленький рот с пухлыми губами, огромные, в пол-лица, живые карие глаза под разлётом тонких бровей. В лёгком элегантном пальто нараспашку Лена казалась весёлой и беспечной. Виталий, поглядев на неё, вдруг вспомнил, как легко им было однажды выдать себя за брата и сестру, и невольно улыбнулся своим воспоминаниям. Нелёгкое у них тогда было задание, и Лена вела себя в тех опасных обстоятельствах молодцом.