Болотная трава - Страница 59

— Кто видел Серкова, я забыл? — спросил Лосев. — Посмотри.

Он кивнул на папку в руках Откаленко.

— Саша видел, — скромно напомнил Валя Денисов. — С того двора. — Этот Саша был его личной находкой. Саша видел, как «Жигули» поздно вечером завернули в их двор и тут же выехали снова на улицу. И Саша запомнил парня за рулём, это был Серков, он потом его опознал… А вот второго человека, на заднем сиденье, он не разглядел.

Обо всём этом невозмутимо и педантично сообщил, а точнее, напомнил всем Денисов. Потом он достал записную книжку и извлёк оттуда аккуратно сложенный клочок бумаги, пояснив:

— Саша только заметил его нос. И даже нарисовал, помните?

Клочок бумаги пошёл по рукам. Первым посмотрел его Виктор Анатольевич, он снял для этого очки.

— Характерный нос, — сказал он.

— Что ж, он только нос и увидел? — спросил Цветков, в свою очередь рассматривая рисунок.

— Так точно, — подтвердил Денисов. — Саша сказал, тот поднял воротник пальто и лица не было видно.

Цветков погрозил кому-то сложенными очками и сказал:

— Обратите внимание. За руль сел Серков. А этот человек сел назад, с Лямкиным.

— Причём Лямкин не хотел с ним садиться, помните? — вмешался Откаленко. — Лямкин на него даже портфелем замахнулся. А тот его толкнул. Это же всё Виктор видел, тот «левак» у вокзала, я докладывал.

— Именно что, — утвердительно кивнул Цветков. — А главное заключается в том, что сел Лямкин в машину живым, а покинул её мёртвым. И по расчёту времени и пути машина нигде не останавливалась по дороге.

— А это значит, — продолжил Виктор Анатольевич, — что непосредственным убийцей был тот, второй, а не Серков.

— Знаете… — Лосев задумчиво повертел в руках листок, который передал всем Денисов. — Ведь такой нос у Журавского, ну точно такой.

— Вот это здорово, — выдохнул Откаленко.

— Да-а, это уже кое-что, — удовлетворённо кивнул Виктор Анатольевич. — Тогда всё становится на свои места. И есть материал для нового допроса Серкова, как думаешь? — обратился он к Цветкову.

— Советую малость подождать, — сдержанно ответил тот.

Виктор Анатольевич насторожился.

— Чего именно обождать? — спросил он.

— Во-первых, пусть мои ребятки съездят в воскресенье на болото. Что-нибудь да они привезут нового, я полагаю. А во-вторых, был у меня сегодня один малоприятный звонок. И на среду назначена встреча. Генерал санкционировал.

Цветков хмуро усмехнулся.

— И кто же звонил? — нетерпеливо поинтересовался Лосев.

— Один очень высокопоставленный товарищ. Очень. Серков Марлен Денисович. Слыхали про такого?

— Ого, — покачал головой Виктор Анатольевич, — я как-то даже сразу не сопоставил, — в голосе его прозвучала уважительная нотка.

— Мне ещё Гриша Сопкин говорил, — невесело вставил Лосев. — Стоит его папаше кнопку нажать, как все прокуроры забегают. — И с тревогой спросил: — Покажете все оперативные материалы?

Цветков нахмурился и отрывисто сказал:

— Не имею права.

А Виктор Анатольевич осторожно поинтересовался:

— К себе вызывает?

— Представь, сам приедет.

— Ну и ну, — покачал головой Виктор Анатольевич. — Времена пошли. Раньше бы он действительно только кнопку нажал.

— По форме всё очень демократично, — скептически пожал плечами Откаленко. — А результат будет тот же.

— Ладно, посмотрим, милые мои, — вздохнув, прихлопнул ладонью по столу Цветков, давая понять, что разговор на эту тему закончен.

— Есть предложение насчёт болота, Фёдор Кузьмич, — сказал Лосев.

— Ну-ну, давай.

— Надо устроить массовую вылазку на природу. Тем более природа там, говорят, мировая.

— На болоте-то? — усмехнулся Петя Шухмин.

— Одно название осталось, — авторитетно заверил Откаленко. — Всё осушили давно. А кругом мировые леса, река, а воздух самый целебный во всей Московской области, специалисты установили.

— Давайте-ка лирику оставим для газеты, — строго сказал Цветков, не очень точно разбираясь в жанрах, и кивнул Лосеву: — Излагай свой план.

— Слушаюсь, — охотно согласился Виталий. — План такой. Ехать не всем вместе. Допустим, Откаленко. Он собирается вступать в товарищество и приглашён самим заместителем председателя правления товарищем Коровиным. Поэтому едет туда с женой для знакомства с обстановкой на месте.

— Но меня там кое-кто знает и как работника МУРа, — заметил Откаленко.

— Ничего, — возразил Лосев. — Жена придаёт совершенно другой характер визиту. Ты Лену со всеми знакомь, объясняй цель визита, мол, вот, участок обещают. И всё будет в порядке. Люди раскроются, пойдут советы, знаешь, как это бывает? А с Коровиным встречи не ищи.

— Ну, понятно, понятно, — сказал Откаленко, весьма довольный полученным заданием.

— Теперь дальше, — продолжал Лосев. — Я еду как сотрудник МУРа, по служебным делам. В связи со всякими печальными событиями. Об убийстве Лямкина там все, конечно, уже знают. Тут ко мне пойдут всякие жалобы, заявления, подозрения, слухи, разгорятся, как всегда, споры и ссоры. Иногда такая официальная фигура тоже нужна. Возможна очень даже полезная информация. Наконец, Денисов едет сам по себе. Прослышал, мол, о товариществе и интересуется конъюнктурой и природой. Не прочь построить домик, деньжата водятся. Словом, такой тихий грызун, кое-кому там близкий по духу. Возможны откровенные разговоры. Вот такой план. Приезжаем отдельно, можно даже в разное время.

— Необязательно, — задумчиво возразил Цветков, постукивая сложенными очками по ладони. — А в целом что ж… Как ты полагаешь? — обратился он к Виктору Анатольевичу. — Десант такой, а?

— Мысль неплохая, — согласился тот.

— У меня, кстати, есть конкретный повод для разговора с людьми там, — добавил Лосев. — И чтобы специально убийства не касаться. Я его, мол, не веду. Но сбежавший с чужими деньгами бригадир шабашников — это вот моё дело. Его же надо найти и судить, верно, Виктор Анатольевич?

— Естественно, — согласился тот. — До семи лет лишения свободы, между прочим. Смотря, конечно, по обстоятельствам. А так восьмидесятая статья, часть третья. Мошенничество в особо крупных размерах.

— Семь лет. Ну паяем, — вздохнул Лосев.

— Закон суров, но он закон, — по-латински процитировал Виктор Анатольевич и добавил: — Хотя санкция велика, согласен. У нас с каких ещё пор осталось представление, что пять лет, к примеру, это вообще не срок, его давали, когда уже решительно ничего приписать было невозможно.

— Это при Сталине? — уточнил Откаленко.

— Именно.

— Словом, будет о чём потолковать, — сказал Лосев. — А за разговором всплывёт и Лямкин. Будут чего-то вспоминать, предполагать. А я послушаю.

— А с нами поделятся всякими секретами в делах этого товарищества, — сказал Откаленко. — Огромными деньгами ворочают. Ну и кто знает, — хитро усмехнулся он, — может, они нас в конце концов уговорят вступить.

— Уж очень много безобразий в этом деле, — покачал головой Виктор Анатольевич.

— Ну-с, одним словом, с болотом мы договорились, — заключил Цветков. — Готовьтесь. Кстати, как фамилия того бригадира? — обернулся он к Лосеву.

— Пока не знаю, Фёдор Кузьмич.

— Надо знать. И вообще собери хотя бы какой-то первичный материал по этому эпизоду. Время у тебя есть. Да! — вспомнил Цветков. — Свяжись с Ялтой. Почему нет сведений о Птицыне?

— Командировка у него на три дня. А воскресенье, наверное, за свой счёт прихватил, — усмехнулся Лосев. — Устал. Немолодой ведь господин.

— Ну а сегодня понедельник. Мог бы и вернуться. А главное, узнай, как вёл себя. И если он в Москве, то оформляй дело с кулоном.

— К нему тянутся ниточки от Лямкина, от его супруги, от товарищества на болоте, он там тоже зампред правления.

— Вот и познакомься с ним повнимательнее, — многозначительно сказал Цветков и, вздохнув, заключил: — Ну, пока всё как будто.

— Пока-то всё, — заметил Виктор Анатольевич и тоже невольно вздохнул. — Но меня беспокоит твоя встреча послезавтра. Выпускать Серкова мы ни в коем случае не можем, не имеем права. Он опасен. А оказавшись на свободе, разрушит всё дело. Но, с другой стороны… Сам понимаешь.