Бойня - Страница 5

Изменить размер шрифта:

– Бескровное?! Это война, – резюмировал Дугин. – Без радикалов революции не делаются. А революции бывают только цветные. Применительно к России они могут быть либо красные, либо коричневые. Оранжевый вариант у нас не пройдет.

В знак согласия Пасечник молча кивнул.

«Надо же, согласился, – подумал Дуга. – В мутной воде можно выловить золотую рыбку. Она ловится только во время шторма…»

Дугин вовсе не боялся шторма. И так же, как обиженный губернатор, хотел этого цунами. Полковник не хуже Пасечника знал, что Запад тешится иллюзиями и глубоко заблуждается, что сколько-нибудь серьезные волнения в России могут быть инспирированы за океаном…

«Эти напыщенные масоны и их корпулентные аналитики только и поспевают, что вскакивать на подножку уходящего вагона, – думал Дугин. – Но их мечта иллюзорна и нереализуема, ибо нет у них боевого духа. Даже хаосом Октябрьской революции и Гражданской войной интервенты не смогли воспользоваться. Расчлененная, ослабленная Россия скоро вновь стала крупнейшей империей! Волей вождя, способного направить тайфун народного гнева себе в угоду и управлять народной стихией…»

Стихия масс – вот что движет непредсказуемой Россией. А в раскачанной лодке остаются только профессиональные гребцы. Остальные – за борт. Бушующее море рано или поздно успокоится. Ему поможет успокоиться только истинный вождь, кому сам народ делегирует право казнить и миловать. Народ, уставший от хаоса и крови. И увидевший мессию в том, кто этот хаос прекратил! Вот именно! Не породил, тут надо вовремя свалить вину, а прекратил! И для этого надо пролить кровь. Народ – это серая масса, которая не принимает аргументы разума, зато послушно внемлет страху!

Страх толпы легко превратить в подобие любви, в подобострастие перед всесильным диктатором, вершителем суда и гарантом мира. Намного легче, намного быстрее, чем страх думающего индивидуума трансформируется в почитание и любовь к справедливому пастырю, который крестит своих адептов в святых водах, а не в багровых реках крови…

Дугин был окрылен. Он чувствовал такую свободу впервые в жизни. Он никому больше не подчинялся. И сильные мира сего заискивали перед ним, человеком действия. Сильным и волевым. Он знал, что когда-нибудь попадет в высшую лигу. И это только его заслуга… В этих размышлениях о своей роли могла дать сбой только адекватность, но не решимость осуществить великий замысел.

Какая роль в планах Дугина, будущего диктатора, уготована «крысе»?..

Перед тем как откланяться, Дугин признался Пасечнику:

– Я ведь знаю о Невольном. Но вы правильно делаете, что не верите до конца своему бывшему оппоненту Энерджайзеру. Он думает, что создал ручного киборга. Самоорганизующуюся и саморазвивающуюся машину. На самом деле это всего лишь кукла из папье-маше, которую вмиг сожрут кремлевские грызуны. На них нужна только настоящая боевая «крыса»!

Глава 4. «Отец»

На исследовательскую работу конспиративной лаборатории, расположенной в пределах Садового кольца, в элитном доме на Композиторской, теперь были деньги. Дугин уволился со службы, предполагая при этом, что не бывает бывших разведчиков. Сотрудникам медицинского центра вовсе не следовало знать, кто финансирует проект. Все, включая профессора Функеля, дали подписку о неразглашении.

Отчет Функеля порадовал Дугина. Их подопечный уже мог общаться. Взглядами, жестами, редко – словосочетаниями. Главное – он понимал смысл и мог разобрать, что от него требуется. Опорно-двигательные функции пребывали в идеальном состоянии. Аппетит был отменным. С каждым днем мышцы подопытного наливались силой. Тело становилось мощнее. Макс удивительным образом превращался в то самое оружие, о котором мечтал полковник. По крайней мере визуально все обстояло именно так. Мечта становилась явью. В лице генеральского сыночка Дугин обретал идеального биокиллера. Бойца, которому не нашлось бы равных ни в одной из армий мира. Это выглядело круче того фурора, что в свое время наделал автомат Калашникова. Это походило на революцию, отцом которой являлся Дугин. А значит, Макс мог по праву считаться его сыном!

– Ну что, сынок! Готов к настоящей работе? – спросил полковник, когда после глубокого сна в кислородной камере Макс открыл глаза.

– Я готов, – спокойно ответил Макс.

– Я никогда не буду приказывать тебе, только просить, ведь я – твой отец… – тихим, вкрадчивым голосом произнес Дугин.

– Отец… – шепотом повторил Макс, и Дугину на мгновение показалось, что в голосе его личного биокиллера появилась дрожь. Да нет, только показалось. Кудесник Функель должен был подарить только мощь и силу, а не возвратить прошлое, а тем более память о нем. Он обещал чистый лист с несколькими кляксами из смутных, отрывочных воспоминаний. Такие ранения в голову подпадают под классификацию невосполнимых потерь. От парня, пребывающего в коме четыре долгих года, отвернулись все. Даже у генерала опустились руки, и он смирился с потерей сына. Все бросили его и перестали надеяться на чудо. И только он, Дугин, не сдался, уговорив генерала провести над его отпрыском эксперимент.

Опыт удался. Чудо свершилось. Его результатами генералу не насладиться. Наслаждаться будут только те, кто не сдается! С помощью этого мальчика Дугин отомстит всем врагам, и не только личным. Но и врагам народа!

– Да, отец! – твердо подтвердил Дугин, а на случай, если Максим все-таки что-то вспомнит, добавил: – У тебя никогда не было ни отца, ни матери. Они не достойны тебя. Они оставили тебя оба. Самоубийство – это верх эгоизма, особенно когда после тебя на Земле остаются дети. Впрочем, твой биологический отец не верил, что ты остался. И это единственный аргумент, который его хоть как-то оправдывает. Теперь я – твой отец. А матери у тебя никогда не было. Родить и шлюха может. Случайно. По залету, но может…

Глава 5. Гражданское лицо

Дугин перебирал свои паспорта: США, Ирландия, Франция. В деньгах он не испытывал недостатка. Однако уезжать он не собирался. Но для того, чтобы остаться, нужно было многое сделать… И он был готов к действию. Теперь он богач – Пасечник не поскупился. Дугин был не стар, хотя молодость упорхнула из храма его души мимолетным миражом. Дородный, бритый под ноль – он начал так бриться с того самого дня, как обнаружил первую залысину, с чеченским шрамом на лбу, с рассеченной бровью и глубокой бороздой на щеке, оставленной одним китайцем-кунгфуистом в Сингапуре.

Он стоял у зеркала в одном из бутиков на Новом Арбате. В цивильном приталенном костюме «Пол Смит» он показался себе вполне импозантным. Полковничий китель с планками шел ему не меньше, но его, похоже, он забросил надолго, а скорее всего – навсегда.

– Вам нравится? – спросила продавец-консультант.

– Нет, – честно ответил Дугин, добавив: – Заверните…

– Будете платить наличными или картой?

– Медом… – пошутил Дугин и протянул карту.

Ему стукнуло сорок пять. Рост средний, но за счет взбитого тела он выглядел намного выше. Бросались в глаза его массивные руки с килограммовыми кулаками. Отелло в известном миру хрестоматийном моменте аффекта, возможно, позавидовал бы этим гигантским ширококостным ладоням с огромными пальцами.

В спецназе его прозвищем было производное от фамилии – Дуга… Красивый оперативный псевдоним. В военной разведке попроще с этим, чем в СВР, никто ничего не навязывает, ведь они делали черную работу, за которую ему не стыдно. Наоборот, не будь этих политиканов – они бы доделали ее до конца. Почему не дали взять Тбилиси? Почему не дали распять этого Микки-Мауса? Взяли бы на себя все, оставили бы все на своей совести. Идет война. А значит – надо убивать врагов. А они везде, повсюду, крысы даже среди своих. Их может обнаружить только существо с особым нюхом. Подобное тянется к подобному. Их обезвредит его собственная «крыса». Всех предателей, кого выявит Дуга…

И пусть кто-то скажет, что Дуге и его ребятам куковать в преисподней. Там, у дьявола, у спецназа должны быть привилегии. Иначе адский трон зашатается и черту несдобровать! Заповедь «Не убий» трактовалась Дугиным так: убивать нельзя из корысти, преднамеренно, а убийство врагов, даже превентивное, есть защита, самооборона. А смерть – она не страшна. Все умирают, но не все живут по-настоящему, не все испробовали в жизни вкус братства, чести и долга. Далеко не все могут понять, что есть «срыв башки», который наступает даже не вследствие контузии, а только от вида истерзанных тел солдат с отрубленными головами. От вида подвешенных человеческих тушек с отрезанными гениталиями, бесконечных слез матерей, в которых плюют, которых бьют, которых унижают, но которые верят и ищут пропавших сыновей.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com