Бой на Калиновом мосту - Страница 93

Ваня припал брюшком, послушал ушком и говорит:

— Под нами — земля, над нами — небо, впереди — дорога, позади — сугона: черт догоняет, скоро будет.

Маня бросила кремешок и говорит:

— Куда пал кремешок — станьте горы кремневые от востока и до запада и отныне и по веку веков, чтобы не было пешего проходу, конного проезду, птичьего пролету и звериного прорыску.

Горы кремневые и заворотили. А черт за горой закричал:

— Всё равно, шельма, не уйдешь далеко!

Стал горы ломать, проход себе делать, а тем временем Ваня с Маней продолжали путь.

Маня и говорит Ване:

— Ваня, припади к земле брюшком, послушай ушком, что под нами, что над нами, что впереди, что позади?

Ваня припал брюшком, послушал ушком и говорит сестры:

— Черт догоняет, скоро будет.

Маня махнула ширинкой и говорит:

— Когда я махну Ширинкой — загорись река огневая от востока и до запада отныне и повеку, чтобы не было ни пешего проходу, конного проезду, птичьего пролету и звериного прорыску.

Ну вот река и разгорелась.

— Ну, шельма, знала, что сделать!

Черт за речкой и остался. Вот Маня с Ваней отдохнули на бережку и отправились в путь-дорогу дальше. Шли оны долго ли, коротко, низко ли, высоко, скоро сказка сказывается, по своим успехам дело справляется. Приходят оны в лес и видят дом. Заходят в дом, а там все пусто, нет Никого. Тогда Маня и говорит Ване:

— Ваня, спрячемся под печку, подождем до вечера, может быть, кто ни придет вечером!

Так оны и сделали — спрятались. Прошло время до вечера, приходит в избу старичок.

— Фу-фу, русским духом пахнет! Кто-то есть в доме!

Начал кликать:

— Кто есть в доме? Если старый старичок — то пусть мой дедушка, а в моих годах — пусть крестовый брат, ежели малые ребята — пусть мой крестнята, выходите, кто есть в доме, я ничего не сделаю.

Вот и вышли Маня с Ваней с подпечки. Поздоровался старик с крестнятами, и стали оны жить да поживать. Старик ходил на охоту, а Маня с Вайей жили дома. В одно время старик и говорит Мане с Ваней:

— Вот, крестнята, я завтра похожу на последнее кровавое побоище с чертом. Вот вам стакан воды, я к ночи не приду домой, и вы ночь не спите, смотрите, — ежели вода объявится кровью, знайте, меня живого не будет. А ты, Ваня, бежи на конюшню, там стоит два вола, ты отвяжи их и скажи: «Где было два вола — станьте два кобеля, служите мне, как служили моему Крестному батюшку».

Вот пришло время к вечеру, Ваня с Маней и сели за стол, и стали смотреть на стакан.

Смотрят — в стакане вода стала мутиться и уже объявилась кровью. Тогда Ваня побежал на конюшню, отвязал двух волов и рассказал все то, что рассказал крестный отец. Сразу же сделалось два кобеля, Облизали оны Ивана, приласкались к нему. Ваня пошел в избу, и кобели пошли по сторону и по другу. Вот так и стали жить Ваня да Маня двое, теперь уж Ваня предоставлял пинту. Прошло там долго ли, коротко время, Мане сдумалось сходить к той речке, где остался черт. Приходит она к речке и видит: там не черт, а ходит красивый парень с гармошкой в руках и говорит Маше:

— Перевезите меня, барышня, через реку, и мы полюбимся с тобой.

Ей кавалер понравился;

— Да как же я перевезу? Ведь река горит, а у меня нет ни плотика и ни лодки.

— А ты сходи домой, у тебя в столе есть ширинка, ты махни ей через реку и скажи: «Стань через реку калиновый мост!» Вот я и перейду.

Маня сейчас же сбегала домой, взяла ширинку, смахнула ей через реку, сделался калиновый мост — и парень перешел через реку. Они поцеловались-помиловались и пошли в дом. Прошло этого времени много, как Ваня с Маней жили, она забыла и вместо кавалера перевела черта. Прошло время к вечеру, вот и брат пришел с охоты, а черт объявился иголкой и запихался в щель. Кобели только заскочили в избу, заслышали чертов запах и начали бросаться на стены, искать черта. А Ваня не знает, что и сделалось. Сестра ему ничего не сказала, и он едва успокоил своих собак. Поутру встал и ушел на работу, а черт вышел из щели и говорит Маше:

— Вот что, Маша, реши ты своего брата, видишь, мне совсем житья нет!

— А как же я решу?

— А вот придет с работы брат, ты занемоги и скажи, что за тридевять земель, в тридевятом царстве, в тридевятом государстве, на море-океане, на острове Буяне есть медведица, ты бы эту медведицу убил, крови наточил, принес бы мне помазаться, и я бы была здорова. А он тебя любит и сходит. Но кто туда ни ходил, а назад никто не выходил.

И напитал черт Маню своим запахом, что она не стала любить своего брата. Когда Ваня пришел с охоты, Маня передала ему все, что сказал черт.

Ваня любил свою сестру и говорит ей:

— Сестрица, не тужи, а сухариков насуши, я с утра отправлюсь в путь-дорогу.

Вот он поутру выстал ранешенько, умылся белешенько и в путь-дорогу снарядился. Шел он близко ли, далеко, низко ли, высоко, скоро сказка сказывается, по своим успехам дело справляется. Приходит он к морю-океану, на остров Буян не знает как и попасть. Тогда кобели и говорят:

— Вот что, Ваня, мы поплывем рядом, а ты садись на одного; который будет уставать, дак ты пересаживайся на другого.

Так они и переплыли через море-океан. Когда вышли на сушу, видит Ваня — идет медведица. Отбросил он ружье на руку и хотел стрелять, а медведица заговорила человечьим голосом:

— Не стреляй в меня, Иван, не губи души напрасно, что тебе надо, то я все тебе исполню!

— А мне надо тебя убить, крови наточить, принести сестре, помазать сестру, чтобы она была здорова.

— Ну дак для этих пустяков не надо меня бить, я и так дам крови.

Взяла разрезала свою лапу, наточила пузырек крови, дала Ване и говорит:

— Вот тебе, Ваня, кровь и вот тебе в подарок моего медвежонка-сына, для славы молодецкой и для спасения твоей жизни.

Распростился он с медведихой и отправился в обратный путь. Когда подошел к морю-океану, то медвежонок и говорит Ивану:

— Садись, хозяин, на меня, я один перенесу тебя через море-океан.

Когда переплыли через море-океан и вышли на сушу, то кобели пошли по бокам, а медведь пошел сзади. Так что у Вани с трех сторон охрана. Приходит опять домой, а черт опять в щель запихался, насилу он уговорил свою охоту. Поутру выстал, ушел опять в лес, а черт вышел из щели и говорит Мане:

— Как хочешь, а надо решить тебе твоего брата, а то, видишь, мне совсем поживу нет.

— А как же я решу?

— А вот занемоги к вечеру, когда брат придет с охоты, и скажи ему: «Есть в таком-то месте соловей-разбойник, этого соловья ты убил бы, принес крови этого соловья, я помазалась бы и была бы здорова…»

Брат пришел повечеру с охоты, она рассказала ему все, что учит её черт. Но как скорее сказку сказать, он и в этот раз пошел разыскивать соловья-разбойника. Подходит и видит: сидит соловей на семи дубах, и только что хотел соловей засвистать, как Иван бросил ружье на руку, и сразу же соловей заговорил человеческим голосом:

— Не стреляй меня, Ваня, не губи души напрасно, что тебе надо — все исполню.

— А мне надо тебя убить, крови наточить, принести домой, сестру помазать, чтобы она была здорова.

— Ой, дак для этих пустяков не надо меня убивать. — Взял он расклевал свою лапу, наточил пузырек крови. — Вот тебе моя кровь и вот тебе моего сына соловья для славы молодецкой и для спасения твоей жизни.

Ну вот, соловей и полетел впереди, кобели побежали ли по бокам, медведь сзади, так что у Ивана с четырех сторон была охрана. Приходит домой, а черт так запихался в щель иголкой, что Ванькина охота еле-еле дух услышала черта. Соловей летает, клюет стены, кобели рвутся, и медведь рвет щель когтями. Так что Ваня едва уговорил свою охоту и не знает, в чем дело.

Переночевал и поутру опять пошел на охоту, а черт вышел со щели и говорит Мане:

— Во что бы то ни стало надо решить тебе своего брата, мне с ним житья совсем нету.

— А как же я решу?

— А вот занемоги и опять вечером, как брат придет с охоты, скажи, что есть в таком-то месте мельница, сходил бы к этой мельнице, принес обмолу, я пожевала бы и была здорова.