Богиня Луны Древнего народа (СИ) - Страница 4

— Мам, это — Селена. Она заблудилась и не знает, где её дом.

— Заблудилась? — удивилась женщина. Спустилась со ступенек крыльца, подошла поближе и окинула меня внимательным взглядом. Глаза её на мгновение удивлённо расширились, она вопросительно подняла брови, а потом лицо её приняло сосредоточенное выражение, которое через пару секунд сменилось доброй улыбкой:

— Меня зовут леди Икэсса Фарроас, а отца Стэнна — лорд Джэффас. Пойдёмте в дом, ребята.

Но не успели мы и шага сделать, как на крыльце показался высокий сухощавый мужчина, очень похожий на Стэнна. Такой же смуглый, темноволосый, с крепким волевым подбородком и прямым носом. Из-под густых бровей зорко глядели чёрные глаза.

— Ну, и где тут наша гостья? — спросил он и быстро сбежал со ступенек.

«Как он узнал, что я здесь? — удивилась я. — В окно, что ли, увидел?»

Тогда я ещё не знала, что здешние колдуны владеют способом передачи мыслей на расстояние — мыслеречью. И леди Икэсса уже сообщила ему о моём появлении.

Лорд Джэффас осмотрел меня со всех сторон и весело присвистнул:

— Да уж, таких гостей у нас ещё не было. Стэнн, где ты её встретил?

— У реки у Южных ворот, — настороженно ответил Стэнн. — А что-то не так, пап?

— Всё так, не волнуйся, — успокоил его отец. — Пойдёмте в дом, попьём чаю с тортом и поговорим. Интересно было бы узнать, как ты здесь оказалась.

Поднявшись по ступенькам крыльца, пройдя по узкому коридору и миновав небольшую, идеально чистую кухню, мы вошли в уютную, со вкусом обставленную, гостиную. И я опять распахнула в удивлении рот, во все глаза рассматривая это богатое великолепие, которое я раньше разве что в фильмах про царей видела.

Стены были обиты шёлком пастельных тонов. Вдоль одной из них, на узорном, песочного цвета паркете, стояли белые кресла с округлыми спинками и гнутыми ножками и небольшие изящные столики персикового цвета.

В высокие — до потолка — окна, обрамлённые светлыми шторами, задувал тёплый вечерний ветерок, игравший подвесками хрустальных люстр. Подвески издавали лёгкий прозрачный звон. В простенках между окнами стояли вазоны с яркими крупными цветами.

У противоположной от окон стены располагался огромный овальный стол, накрытый белоснежной скатертью. За этим столом, наверное, человек сорок могло поместиться. За ним мы и расселись на мягких удобных стульях, таких же белых и с такими же гнутыми ножками, как и кресла.

Когда перед каждым из нас оказалось блюдце с тортом и чашка с ароматным чаем, лорд Джэффас спросил:

— Селена, расскажи, где ты живёшь? Как ты сюда попала?

Я растерялась:

— Я не знаю… я помню, что легла дома спать. Я с подружками поссорилась, и ещё мама меня отругала. И мне так обидно было, что я одеялом с головой укрылась и заплакала. И вдруг услышала голос Стэнна. Он спросил: «Чего ревёшь?». Глаза открыла — а я не дома в кровати, а здесь, на берегу реки. Я теперь сама ничего не понимаю. И не знаю, как мне домой вернуться.

Я почувствовала, что сейчас опять расплачусь и наклонила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы.

— Не переживай, съешь лучше конфетку, — лорд Джэффас подвинул мне вазочку с конфетами. — Всё в порядке у тебя будет. И домой ты вернёшься очень скоро. Выспишься — и вернёшься.

— То есть как — высплюсь? — удивилась я.

— Понимаешь… даже не знаю, как и объяснить. Я тоже впервые с этим сталкиваюсь, но в древних книгах читал, что такое случалось и раньше… Словом, ты просто спишь. Спишь дома, у себя в кровати. А мы тебе просто снимся.

— То есть как это — снимся? — запротестовал Стэнн. — Мы что, её сон? И в действительности не существуем?

— Ещё как существуем! — улыбнулся лорд Джэффас. — Ты с Селеной только сегодня познакомился, но ты же помнишь всю свою предыдущую жизнь, правда? Без Селены.

— А вдруг и моя предыдущая жизнь ей тоже приснилась, — угрюмо пробормотал Стэнн.

— Да, это — тяжёлый вопрос, над которым наши философы бьются уже не первую тысячу лет, — рассмеялся лорд Джэффас. — Чем сон отличается от яви и как реальность переплетается со сновидениями? Рассуждать на эту тему до конца жизни можно. Но пока можешь принять на веру мои слова, если ты мне, конечно, доверяешь: мы — вполне реальные люди, существующие независимо от снов Селены. А вот Селена немного выпадает из нашей реальности, что, собственно, совсем не мешает ей жевать этот вкусный торт, чего и тебе, сын, советую.

А я и правда, накинулась на торт, позабыв про все свои проблемы. Такой вкуснотищи я никогда в своей жизни не ела. На фоне его изумительного вкуса всё остальное казалось не стоящим внимания. Тем более, что лорд Джэффас пообещал мне, что всё у меня будет хорошо, и домой я вернусь очень скоро. Так что я перестала беспокоиться и решила получить от своего сна максимум удовольствия.

Но вдруг пришедшая мысль выбила меня из безмятежного настроения.

— Лорд Джэффас, а когда я проснусь… ну… я потом смогу ещё раз сюда вернуться?

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил лорд. — Просто, засыпая, подумай о нас и захоти попасть именно сюда. Я думаю, у тебя получится.

Огромный камень упал с моей души, и я снова вернулась к торту.

Так началась моя жизнь в Лэнмаре, столице Кэтанга, одной из стран Сэлларии, продолжавшаяся целых восемь лет. Каждый вечер я ложилась спать — и оказывалась в доме Стэнна, ставшего мне за эти годы лучшим другом. И даже больше, чем другом. А потом что-то случилось, и я перестала видеть этот сон. И вот сейчас, после длительного перерыва, я каким-то образом снова вернулась сюда.

— Стэнн! Здравствуй! Как я рада тебя видеть!

Я чуть на шею ему не кинулась, обрадовавшись нашей встрече. Но тут же смущённо потупилась: столько лет прошло. Может, он уже разлюбил меня. Совсем же мальчишкой был, когда мы расстались. Он, поди, за это время женился, кучу ребятишек завёл. А я к нему сейчас обниматься полезу. Шокирую парня.

И, вместо горячих объятий, я неуверенно протянула ему ладонь, которую он сразу схватил обеими руками.

— А я-то как рад! Сколько лет прошло! Я уж и не чаял тебя встретить. Думал, ты никогда не вернёшься!

Стэнн сжимал мою руку, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не заключить меня в объятия, и только его аристократическое воспитание спасает меня от этого проявления бурной радости.

Значит, он всё-таки вспоминал обо мне?

— Стэнн… А сколько лет меня здесь не было?

— Сегодня исполнилось ровно сорок лет со дня твоего исчезновения.

Сорок?! Это ж сколько ему сейчас лет? Когда мы расстались, мы были одногодками. А сейчас ему… пятьдесят семь?! Впрочем, какая разница. Выглядит-то он лет на тридцать, не больше. Да и вообще, как мне помнится, здешние колдуны до пятисот лет живут, так что в любом случае до старости ему ещё далеко.

— Ты так хорошо запомнил день моего исчезновения?

Стэнн смущённо улыбнулся:

— Я… да, я запомнил… Это было в тот день, когда я тебя поцеловал. Ты тогда сказала, что ещё недостаточно взрослая, чтобы целоваться с мужчинами. А потом случился этот страшный обвал… И ты исчезла. И больше не появлялась. А я каждый год отмечал этот день в календаре, как самый чёрный день в моей жизни.

Мы спешились недалеко от входа в пещеру и освобождённый от нас Мурлыка, потянувшись и зевнув во всю свою клыкастую пасть, растянулся на каменистой площадке. Горы были далеко от города, Мурлыка вёз нас несколько часов и, конечно же, устал. Я потрепала его между ушей:

Уморился, бедняга! Отдыхай. Спасибо, что привёз нас.

Стэнн достал из заплечного мешка большой кусок мяса и кинул его Мурлыке.

— Ешь! Ты честно заработал этот обед.