Богиня кофейного рая - Страница 7

Я хмыкнул.

– Такое впечатление, дорогая мамуля, что ты собираешься завтра же проводить меня назад, домой.

Она в ответ весело рассмеялась.

– Не дождешься! Просто я слишком хорошо тебя знаю: пара дней – и ты ринешься назад, в свою драгоценную Европу к своей драгоценной Соне. Так что сувениры на память лучше прикупить тебе заранее. Кроме того, это станет частью нашей интереснейшей экскурсии. Разве не так?

А это действительно было на редкость интересно. Едва мы очутились на, кажется, еще более ярком и пестром рынке, чем все виденное ранее, как я ощутил себя то ли в удивительной восточной сказке, то ли на съемках оной где-нибудь в Голливуде. Бесконечные ряды прилавков были заставлены гигантскими связками зеленых бананов, корзинками с золотистыми ананасами, коробками кокосов и прочими, совершенно незнакомыми мне экзотическими плодами; ослепительно-черные продавцы гортанно не говорили – пропевали свои реплики, бойко жестикулируя черными руками, прищелкивая черными длинными пальцами, и при этом на их черных гладких лицах сверкали неправдоподобно белозубые улыбки.

– Просто обожаю этот рынок, – рассмеялась, наблюдая за мной, мама. – Здесь можно купить все, что угодно, даже верхний клык гиены и глаз тигра, если вдруг захочешь пошаманить!

Легко догадаться, что шаманить я не испытывал никакого желания, а потому в конце концов, насмотревшись на чудеса заморские до головокружения, потянул маму в богемный квартал – за подарками к Рождеству.

Этот небольшой симпатичный квартальчик вполне подходил под определение «богемный», разумеется, с африканским акцентом. И здесь во всем правили бал яркие краски и безудержная радость бытия: между выставленными вдоль улицы столиками и стендами со всевозможными фигурками, картинами, тамтамами и прочими национальными побрякушками весело тусовались представители самых разных народностей, бойко торгуясь, пританцовывая, напевая, хохоча и абсолютно счастливо улыбаясь.

– Смотри-ка, и наш полковник здесь – занимается оптовыми закупками местной экзотики, – вдруг прошептала мама мне на ухо.

Я проследил за ее взглядом: перед столиками с бесконечными рядами эбонитовых слонов и жирафов стоял абсолютно круглый толстяк иссиня-черного цвета в белоснежных штанах и столь же белоснежной рубахе. Его фигура вызвала у меня интересную ассоциацию. Представьте себе густой разогретый шоколад, капнувший с ложки на стол – вот эта жирная «капля» и стояла перед сувенирами, пялясь на них выпученными глазами.

Между тем мама продолжала снабжать меня информацией.

– Тебе выпала уникальная возможность увидеть, можно сказать, своего соседа. Дело в том, что этот полковник – понятия не имею, почему Томми так его называет, – прибыл к нам два дня назад и оплатил комнату на втором этаже – она расположена прямо над твоей. Накануне позвонил хороший приятель Томми из Брюсселя и попросил об одолжении: предоставить комнату буквально на недельку некоему богатенькому буратино. Дескать, вполне приличный тип, у которого по всей Европе множество магазинчиков с экзотическими товарами. Вот он и в Танзанию прибыл для закупки самых дешевых фигурок, которые в своих магазинчиках продаст отнюдь не задешево. Вообще-то я уверена, что остановился он в каком-нибудь роскошном отеле Аруши, а у нас забил комнату, просто чтобы сегодня поучаствовать в вечеринке с этническим оттенком и поснимать танцы масаи на видеокамеру.

Мама с улыбкой наблюдала, как толстяк-полковник, что-то несвязно мыча, пальцем тычет в направлении той или иной фигурки, а счастливый продавец тут же выставляет ее перед ним.

– Так вот, представь себе, мой дорогой: за эти два дня мы с Томми видели полковника только один раз – когда он прибыл к нам, представился и оплатил комнату. Все! После этого он уселся в свою роскошную тачку и укатил в неизвестном направлении. Правда, Томми уверял меня, что он возвратился среди ночи, а поутру вновь свалил, но лично я ничего такого не слышала. Совершенно непонятно, для чего ему потребовалось оплатить комнату. Собственно говоря, он вполне мог получить от нас приглашение на праздник и явиться, арендовав для этого такси туда-обратно – это при условии, что он намеревается смертельно напиться у нас на гулянке.

Я только пожал плечами: кто поймет загадочную душу богатенького буратино? Как бы там ни было, а парень щедро заплатил за комнату, в которой не живет. Как говорится, у каждого тенора – свой каприз.

Между тем, пока мы наблюдали за полковником, нас и самих стали хватать за локотки бойкие творцы, стараясь притянуть к собственным нетленными шедеврам, но моя опытная и искушенная в африканском маркетинге маман, легко и непринужденно отрываясь от творцов, напролом повела меня к заветной дверце магазинчика под яркой вывеской, написанной словно бы от руки, легко и небрежно: «Jimmy».

Только когда мы с ней оказались за стеклянной дверцей, в относительно тихом и прохладном зале, среди стеллажей, заставленных черными изящными статуэтками, она обернулась ко мне и выдохнула:

– Мы на месте. Ну, как тебе эта красота?

Я огляделся. Хотите верьте, хотите нет, но в творениях этого Джимми действительно было нечто. Словно завороженный я обошел зал по кругу три раза, зачарованно разглядывая черные, гладкие, безупречные фигуры неведомых мне богинь, которые, казалось, были одновременно женщинами и ветром, вместе с порывами которого улетали ввысь, взметнув руки; женщинами и удивительными цветками, из чьих изящных лепестков складывались безупречные черные тела.

Ознакомившись с творениями Джимми в первом зале, я сделал вывод: его коньком были не фигурки жирафов и слонов, коими пестрел местный рынок, но именно необычные статуэтки женщин – длинноногих и изящных, с невероятными изгибами совершенных тел. Неудивительно, что именно Джимми создал статуэтку Черной Мари для местной церкви!

– Замечательно, правда? – негромко проговорила мама, с улыбкой качнув головой, и тут же потянула меня за рукав в следующий зал. – Идем скорее! В этом зале – совершенно уникальная экспозиция: очень симпатичные миниатюры, главным образом на библейские темы. Видишь – Самсон в объятиях коварной Далилы, Иосиф и его братья, танец Саломеи… Здесь даже есть сценка из Евангелия на тему сегодняшнего дня – «Дары волхвов».

Во втором зале действительно преобладали миниатюры все из того же эбонита в основном, как отметила мама, на библейскую тематику; кроме классических сюжетов были и самые простые сценки: женщины с детьми, охотники на львов с воинственно поднятыми копьями и все в том же роде.

Здесь, в отличие от первого зала, не было ни одного окна, царствовал мягкий полумрак, и потому я не сразу заметил еще одного посетителя: перед статуей почтенной матроны, держащей за рог могучего быка, неподвижно замерла дама в черном экзотическом прикиде, закрывавшем ее всю – с ног до макушки.

– Довольно редкий для сегодняшнего дня пример бурки, – прошептала мне на ухо мама, держась подальше от черной женщины. – Бурка – так называется головной убор для женщин: все закрыто, только две щелки для глаз; к ней прилагается черный балахон до пят – абая. К счастью, Африка освобождается, и сейчас не так часто можно увидеть женщин в бурке, по большей части в глухой провинции. А ведь еще совсем недавно кофейные плантации здесь называли «бурка», потому что на них работали только бесправные женщины в бурках.

Мама тут же поторопилась пройти в следующий зал, жестом предлагая и мне следовать за ней.

Третий зал оказался самым просторным и светлым, потому как одна его стена попросту отсутствовала – вместо нее был выход на зеленую террасу с большим деревянным столом и изящными шезлонгами вокруг него. За столом восседал колоритный молодой африканец в ярко-малиновой тоге, к которому как раз присоединился, появившись одновременно с нами со стороны террасы, мелкий тщедушный парнишка, одетый во все черное, а оттого словно сливающийся в сплошное черное пятно.

– Моша, наконец-то! – всплеснул руками колоритный парень. – Скажи мне, где ты пропадал столько времени?