Богатство души (СИ) - Страница 7

Подойдя к площади, у Азъена сложилось впечатление, что ждали только его. Или они просто начали играть в полдень, когда людей на улицах больше всего. Сначала он услышал гитару, зазвучавшую тихо и скромно. К ней присоединилась цитра, подхватывая мотив и вторя ей. Вскоре между ними заиграл кларнет, задавая ритм и постепенно ускоряя темп. Когда ударил бубен, Азъен уже сидел за повозкой со своей флейтой и низко опущенным капюшоном. Эту мелодию он никогда не слышал раньше, но каким-то шестым чувством угадывал, что нужно этому ансамблю. Время для него остановилось, он полностью растворился в музыке, сливаясь со своей флейтой в единое целое. Всю накопившуюся за сутки энергию он вложил в эту игру, даже больше — он всегда в неё вкладывал душу.

Но всему прекрасному рано или поздно приходит конец, как и сейчас, когда стихли последние аккорды. Азъен с тоской открыл глаза, обнаружив вокруг себя толпу людей, а сам он уже подпирал стенку повозки. Он хотел спрятаться от всех этих людей, но не знал, куда. Паника подступала вместе с толпой, смыкая свои сухие костлявые пальцы на его горле.

Чья-то крепкая рука сжала его запястье и уверенно потащила через толпу. Из-за широкого капюшона он ничего не мог увидеть, оставалось только смотреть под ноги и следовать за его похитителем… Или спасителем. Только когда он почувствовал за спиной твердую опору, то понял, что они пришли, но тело по инерции еще продолжало двигаться вперёд. Те же руки удержали его на месте и немного спустили капюшон. Азъен увидел перед собой улыбающееся лицо Йенса, от вида которого он сразу успокоился.

— Молодец, что пришёл, малыш. Я думал, что тебя там затопчут.

— Да… Я тоже… - Азъен неловко улыбнулся, осматриваясь по сторонам. Йенс привел его в какой-то узкий переулок, он даже не знал, что в Илай такие есть. Два высоких дома находились очень близко друг к другу, создавая даже днём сильный полумрак. Люди здесь не ходили, а толпа оставалась на площади и, похоже, на них никто не обращал внимание. — Ты очень вовремя…

— Не стоит благодарностей, — улыбнулся мужчина. — Я надеялся, что ты придёшь вчера, ждал тебя сегодня.

— Я знаю… - Азъен осекся, увидев любопытный блеск в карих глазах.

— Ты слышал моё послание, поэтому пришел? — предположил Йенс. Его руки плавно спустились с плеч Азъена, беря его руки в свои.

— Нет… То есть, не только поэтому… — он терялся в собственных мыслях, когда его пальцев коснулись мягкие подушечки. Мужчина внимательно разглядывал его ладони, поднимая все выше.

— Янес – это ведь не твоё настоящее имя? — догадался он или прочел на ладонях, поразив юношу.

— Да, я тогда соврал… Не знаю, почему я это сделал… Меня не Янес зовут, я…

— Не говори, — перебил его Йенс, на секунду поднимая на него взгляд. — Нет ничего страшного в том, что ты представился вымышленным именем. В них есть сила, и, зная настоящее имя, можно управлять судьбой человека.

— Значит, твоё имя тоже не настоящее?

— Да. Но тебя сейчас беспокоит совсем другой вопрос, верно? Ты можешь сказать мне.

— Я… Да… Мой отец… Он услышал о вас и хотел, чтобы вы выступали во дворце…

— Твой отец? Король Фредерик? — мужчина лукаво улыбнулся. Не похоже, чтобы он сильно удивился. Азъен кивнул. — А ты не хочешь, чтобы мы там выступали?

— Не знаю…

— Он ведь не знает, что ты здесь гуляешь, как простолюдин? — Азъен обреченно опустил голову — не имело смысла что-то отрицать, если и так всё понятно. — Мы не выдадим твою тайну, но отказываться от приглашения сразу после того, как приняли его, мы тоже не можем. Это как минимум невежливо, а как максимум — нанесёт оскорбление не только королю, но и всему городу.

Азъен хотел ответить Йенсу, но не успел, когда тот поднял его руки к лицу, касаясь губами кончиков его пальцев, сначала на одной руке, а потом на второй. От этих нереальных прикосновений у юноши едва не подогнулись ноги. Хорошо, что его спину подпирала стена, потому что, когда его пальцев коснулся влажный теплый язычок, он понял, что начинает теряться в пространстве. С его губ сорвался едва слышный хриплый стон, едва на его указательном пальце сомкнулись тонкие, но нежные губы Йенса, а язычок продолжал ласкать его, двигаясь в своем причудливом танце. Азъен не понимал, то ли воздух вокруг него нагрелся так быстро, то ли ему стало жарко в этой одежде и теперь хотелось скинуть её, чтобы было, чем дышать.

Йенс неторопливо изучал каждый тонкий и чувствительный пальчик, а Азъен уже не мог себя контролировать — откинув голову назад, он издавал слабые стоны, из последних сил стараясь делать это как можно тише. Мужчина наслаждался, исследуя каждую чувствительную точку на длинных музыкальных пальчиках, коих оказалось немало, и сам получал удовольствие от этого процесса. И только когда стоны мальчика уже больше напоминали жалобные всхлипы, — он уже достиг предела и сам не понимал, что с ним происходит — Йенс приблизился к нему в плотную, выпуская последний пальчик на свободу, чтобы в следующую секунду в его плену оказались пухлые губы Азъена. Золотые глаза расширились от удивления, но тут же вновь закрылись, приоткрывая пересохшие губы. Он глухо застонал, оказавшись зажатым между каменной стеной и крепким телом мужчины. Ловкий язычок проник в приоткрывшийся ротик, исследуя его и переплетаясь с языком Азъена, настойчиво прося ответить.

И Азъен отвечал, не осознавая себя. Его руки обвивали шею склонившегося к нему мужчины, не желая отпускать. Он чувствовал каждое его движение, как одна рука гладила его скулу, а вторая медленно спускалась вдоль всего тела, пока не остановилась на его возбужденной плоти. Даже через грубую ткань Азъен почувствовал, как его коснулись костяшками пальцев, делая всего несколько едва ощутимых прикосновений.

Перевозбужденному юноше этого оказалось достаточно. Он застонал в губы Йенса, подаваясь на встречу руке, ноги всё-таки подвели его и, если бы сильные руки мужчины вовремя не поддержали его, он рисковал свалиться на землю безвольной куклой.

— Как ты, малыш? — улыбаясь, спросил мужчина, заглядывая в помутневшие золотые глаза. — Жить будешь?

— Ага… — только и смог ответить Азъен. Всё тело била мелкая дрожь, как в лихорадке, не удавалось даже сфокусироваться на лице мужчины, который был от него так близко. В области паха под штанами он ощущал что-то мокрое и липкое, доставляющее небольшой дискомфорт.

— Ага, — повторил за ним мужчина, проводя большим пальцем по его скуле. Золотые глаза моментально прояснились и начали осматриваться по сторонам. — Янес, всё хорошо, посмотри на меня, — Азъен повернулся на голос, сосредотачиваясь на карих глазах. Видимо, мужчина ожидал какой-то иной реакции, но так как её не последовало, его губы растянулись в улыбке. — Как насчёт ещё одного выступления?

— Но как я… Меня могут узнать? — Азъен заозирался, видимо, поняв, что их могли тут увидеть. Толпа на площади не желала расходиться, и все они будут смотреть на него.

— Не узнают. Пошли, — Йенс низко натянул капюшон на Азъена, так, что остались видны только его припухшие розовые губы.

Темнота переулка вскоре сменилась ярким солнечным светом. Азъен опять шел через толпу людей, ведомый за руку. Закончившиеся ноги сменились небольшими ступенями, по которым его завели в повозку музыкантов. Он мог увидеть лишь лежавший под ногами ковер ручной работы с причудливыми узорами. Таких не имелось даже в замке отца, но может он поторопился дать ему такую высокую оценку. Любопытный юноша хотел получше рассмотреть, как живут бродячие музыканты, но не успел поднять капюшон, как вновь пришлось подниматься по ступеням, на этот раз — на крышу. Теперь он находился в самом центре скопления людей, однако никто, кроме самих музыкантов, на него внимания не обратил.

— Здравствуй, Янес, — поздоровалась с ним женщина, встав на табурет, чтобы оказаться лицом на уровне крыши. Азъен кивнул ей, улыбаясь. — Готов выступать? Как твои пальчики?

Азъен поднял руки ладонями вверх. Женщина ловко взяла их в свои руки, внимательно рассматривая. Не похоже, чтобы её интересовали именно его пальцы – она разглядывала его ладони, как совсем недавно это делал Йенс.