Богатство души (СИ) - Страница 42
— Верно.
— А где Дерек? — она осмотрелась по сторонам, но среди загонов мальчика не увидела.
— Он уже работает. Нужно подготовить лошадей — дождь не дал людям закончить работы и сегодня нам всем придётся потрудиться.
— Да-да, — Катарина лукаво улыбнулась брату. — Вы хоть спали этой ночью?
— С чего ты взяла?
— Ты сегодня в зеркало ещё не смотрел? Настоятельно рекомендую.
Она звонко засмеялась увидев, как брат заливается краской. На втором этаже амбара он нашёл небольшое зеркало, оставшееся ещё от Алэна. Видимо Дирк не знал о нём, иначе бы выкинул, как и другие вещи бывших помощников. Смахнув осевшую пыль, Азъен увидел причину веселья сестры — раньше бледно-розовые губы сейчас приобрели яркий насыщенный цвет и сильно опухли; кожа вокруг них тоже покраснела, она ещё хранила на себе воспоминания о страстных поцелуях и ненасытных губах. Если Дерек выглядит точно так же, то лучше бы им не показываться вместе, иначе кто-то очень внимательный может о чем-то догадаться.
В середине дня, когда суета улеглась и трое подростков позволили себе сделать перерыв на обед, возле амбара остановилась карета, а через минуту в конюшне они услышали тяжёлые шаги и лязг стали. Азъен обменялся с сестрой тяжёлыми взглядами. Они оба понимали, кто пожаловал к ним в гости. Дерек предпринял попытку встать, чтобы спуститься, но Азъен остановил его, взяв за руку:
— Оставайтесь здесь. Я сам поговорю с ним, — твёрдым голосом сказал он. Дерек заметил в его взгляде какую-то обречённость перед неизбежной встречей, но не мог понять, что послужило тому причиной. Катарина тоже молчала, что рождало подозрения, что от него что-то скрывают.
Спустившись по лестнице на первый этаж, Азъен увидел двух вооружённых рыцарей, облаченных в доспехи. Их широкоплечие фигуры закрывали третью, не столь высокую и крупную, но именно эту фигуру они защищали и подчинялись, как и все в Элладее.
— Добрый день, отец, — поздоровался Азъен, привлекая к себе внимание. — Что привело тебя сюда?
— Здравствуй, Азъен, — тепло улыбнулся Фредерик, но тон его всё равно оставался сдержанным. Рыцари отступили на пару шагов, превращаясь в незаметные тени. — Я не знаю, сообщила ли тебе сестра новость, что я озвучил вчера. Я сегодня уезжаю.
— Как сегодня? Куда?
— Азъен, мое королевство очень большое и сложно контролировать его на расстоянии долгое время. Я должен лично убедиться, что в Элладее всё ладно или помочь по мере моих сил.
— Но разве такие поездки не планируют заранее?
— Я планировал эту поездку уже пару месяцев назад. Извини, что не говорил — вы с сестрой пропадаете здесь целый день и не было времени сказать. Мартирас и Гавриил знали об этом. Они останутся здесь вместо меня.
— Надолго ты уезжаешь? — Азъен обреченно опустил голову, смиряясь с решением отца.
— Подобные поездки никогда не заканчивались быстро. Я надеюсь, что двух месяцев будет достаточно. А пока я не уехал, мне хотелось посмотреть, как вы справляетесь с работой.
— Мы справляемся, отец.
— Тот мальчик, которого ты сбил, тоже работает с вами?
— Да, он…
— Может тогда он подойдёт к нам? — перебил его Фредерик, глядя куда-то за плечо сына. Он поманил рукой, а Азъен побледнел, поняв, что мальчишка стоял на лестнице и наблюдал за ними. Он видел сомнение и страх в мечущихся глазах Дерека, шагающего к ним нетвердой походкой. Юноша неуверенно опустился на колено перед королем. — Поднимись. Я пришел сюда не как король, поэтому подобные церемонии ни к чему. Тебя зовут Дерек?
— Д-да, ваше В-в-величество, — дрожащим голосом ответил тот. Он встал рядом с Азъеном, боясь оторвать взгляд от пола. Он напоминал провинившегося мальчишку, которого вот-вот накажут.
— Ты раньше жил на улицах? — Дерек кивнул, боясь ответить. — Катарина говорила, что учит тебя грамоте. Она уже многому тебя научила?
— Я умею писать и считать, ваше величество. И благодарен судьбе, что я встретил Азъена и Катарину. Без них я погиб бы этой зимой.
— Я рад, что всё сложилось так хорошо, — кивнул Фредерик, поворачиваясь к Азъену. — Мне пора уезжать. Надеюсь, моя поездка не затянется надолго. Удачи, Азъен.
— Счастливого пути, отец, и лёгкой дороги, — Азъен склонил голову в поклоне. Проводив отца взглядом, он повернулся к Дереку. Тот был бледнее мела, смотря на него большими от страха глазами. Азъен положил руку ему на плечо. — Извини, что не сказал. Я думал, так будет лучше.
— Почему?.. Я ведь мог догадаться раньше… — бледные губы Дерека едва шевелились, но срывавшиеся с них слова кололи больнее кинжала и звучали громче крика. — Ты врал мне, Азъен.
— Прости, Дерек. Я хотел, чтобы ты видел во мне человека, а не только сына короля.
— Это лишь оправдание. Ложь всегда остаётся ложью.
— Я знаю и мне очень плохо от того, что приходилось врать тебе. Прости если сможешь.
Азъен развернулся, быстро проходя вдоль загонов. Появилось такое чувство, словно это его предал весь мир. На сердце появилась тяжесть, хотелось кричать от несправедливости судьбы. Но что он мог теперь сделать и чего ждал? Он сам виноват, но уже поздно что-то исправлять.
Остановившись у стойла, где находилась запряжённая лошадь, Азъен быстро запрыгнул в седло и унесся из амбара, словно его преследовали. Кажется, он слышал, как Катарина звала его. А может, это ему лишь показалось. Через несколько минут он уже добрался до леса. Здесь он всегда мог найти покой и внутреннее умиротворение. Но не сегодня. Сегодня лес не мог дать ему желаемого — он бурлил жизнью, создавая непрекращающуюся суету. Беспокойные мысли усиливали чувство тревоги — он никак не мог привести их в порядок. Лесные жители без опаски подходили к нему, не чувствуя в нём угрозы, ещё помня прекрасную музыку, что он играл раньше. Они хотели вновь услышать её, а Азъен не видел причин их этого лишать — он и сам этого хотел.
Когда зазвучала звонкая мелодия, казалось весь лес замер, вслушиваясь в каждый звук. Даже ручей и тот, умерил своё течение, боясь спугнуть и нарушить исповедь. Это действительно была исповедь — Азъену нуждался в том, чтобы выговориться, и лучше всего он это делал с помощью своей флейты. Он испытывал чувство вины перед Дереком, которое камнем давило на его сердце.
Животные окружили юношу со всех сторон. Они всегда были благодарными и молчаливыми слушателями, с которыми он мог поделиться чем угодно. Вот только желаемого облегчения музыка ему не приносила. В этот раз он нуждался в чём-то большем. Прощение — вот что ему нужно — в противном случае все остальное не имеет значения.
Вместе с сумерками на лес начал опускаться туман, стало ощутимо прохладней. Азъен отложил флейту, смотря на собравшихся вокруг него представителей лесной фауны. Многие уже разбежались, а те, что оставались с ним, оглядывались по сторонам, чего-то опасаясь. Подняв глаза, Азъен заметил стоявшего в нескольких метрах от него Дерека. Он держался за ствол дерева, не зная, можно ли ему подойти.
— Катарина сказала, где тебя можно найти, — голос Дерека прорезал туман, отдаваясь тихим эхом. — Тебя долго не было, и я начал переживать…
— Я думал, ты вообще не захочешь меня видеть.
— Я был расстроен, что ты не сказал мне правду, — Дерек сделал несколько неуверенных шагов в сторону Азъена. Лесные жители постепенно разбегались, оставляя юношей одних.
— Прости, я не хотел, чтобы так вышло.
— Нет, это я должен просить твоего прощения. Катарина рассказала, что произошло два года назад. Мне очень жаль того мужчину. Я помню его — как он играл, стоя на крыше, полностью отдаваясь музыке, как и ты. Мне тогда казалось, что я никогда больше не услышу ничего прекрасней.
— Я хотел уберечь тебя, — по щеке Азъена скатилась первая слеза, когда он вспомнил о Йенсе, как он играл тогда с ним на этой крыше. — Мне иногда кажется, что все мои беды от того, что я принадлежу к королевскому роду. В конюшне я могу почувствовать себя обычным человеком, а не принцем. И мне хотелось, чтобы и ты меня видел таким.