Богатство души (СИ) - Страница 39

— Это она… — словно очнувшись от гипноза, пробормотал Дерек. — Это та самая музыка. Ты был там… Но они же… Я думал, что они уехали…

— Они уехали, — подтвердил Азъен, тяжело вздыхая, а рука непроизвольно потянулась к левому виску.

— Но… А ты? Разве ты не был с ними?..

— Нет. Это воля судьбы, что я играл с ними.

— А могу я?.. Если ты позволишь?.. — неуверенно бормотал Дерек. Его глаза горели любопытством, смотря на инструмент в руках Азъена. Он протянул флейту юноше, смотря на то, как внимательно тот изучает металлический предмет, с каким трепетом проводит по нему тонкими пальчиками вдоль всего корпуса. Тёмно-голубые глаза светились счастьем и детским восторгом, отчего Азъен и сам начал улыбаться.

— Братик, мне не хотелось бы прерывать такой прекрасный момент, — заговорила Катарина, привлекая внимание юношей. — Но нам пора возвращаться домой, а то отец будет волноваться.

— Вы не останетесь здесь? — голос Дерека задрожал, когда он понял, что его собираются оставить тут одного.

— Мы ночуем дома, — объяснил Азъен, забирая у Дерека флейту. — Тебе не о чем беспокоиться — завтра с утра мы вернёмся. Здесь у тебя есть всё, что нужно. Мы не оставим тебя тут одного надолго.

— Надеюсь, что это так. Не хочется оставаться одному взаперти.

— Ты не будешь взаперти, — успокоил его Азъен. — Все двери и окна открываются, но если хочешь, можешь запереться изнутри. Только утром открыть не забудь.

Дерек обречённо кивнул. Как бы ему не хотелось, но придётся отпустить своих новых знакомых. Азъен и сам не хотел бросать тут юношу одного, но, если они не вернутся, отец действительно начнет беспокоиться и, чего доброго, пришлет сюда своих рыцарей. Тогда Дерек поймет, к какой семье тот принадлежит. Ему не хотелось, чтобы он узнал об этом слишком рано, чтобы видел в нём человека, а не высокомерного принца. Мальчишка и так считает их с Катариной такими, но пусть лучше узнает правду позже, чем раньше.

Отсутствуя во дворце два дня, начинало казаться, что прошли месяцы и более того — они никогда и не принадлежали к этому миру. Фредерик обрадовался возвращению детей и действительно начинал переживать, но ещё не настолько, чтобы отправлять людей на их поиски. Несмотря на то, что они уже ели в амбаре, от горячего ужина, поданного к их возвращению, они не отказались. Уставшие за день и после дороги, они с наслаждением приняли горячую ванну, смывая с себя весь пот и грязь, скопившиеся за два дня.

После ужина Азъен не видел сестру. Он даже не помнил, как дошел до кровати, в голове образовалась непривычная пустота и лёгкость после горячей ванны с ароматическими маслами, которые позволили ему моментально уснуть, едва голова коснулась подушки.

Ночь пролетела, как одно мгновение. Азъен ещё не успел подняться, а Катарина уже ворвалась в его покои маленьким ураганчиком.

— Доброй утро, братик! — провозгласила она, закружившись по комнате. Азъен удивлялся её неиссякаемой энергии — в то время, как он с трудом мог открыть глаза, она уже была бодра, словно уже давно проснулась. — Ты готов к новому дню?

— Доброе, Катарина, — зевнув, ответил Азъен, не поднимая головы с подушки. — Скоро я поднимусь и буду готов. А мы торопимся куда-то?

— Пока нет, но ты же не хочешь, чтобы Дерек переживал. Мы обещали приехать с утра.

— Да, я помню. Но спасибо, что сказала.

— Скажи, братик, а этот мальчик тебе действительно понравился? — жёлтые глаза Катарины заблестели от любопытства.

— Катя, ты такие вопросы задаешь… — он смутился, пряча лицо в подушке.

— Обычные вопросы. Или тебя смущает, что вы оба мальчики?

— Меня смущает, как спокойно ты об этом говоришь.

— А меня нет. Мне очень интересно. Так он тебе понравился? Я видела, как ты смотрел на него вчера…

— Он мне понравился, Катарина, — оборвал сестру Азъен. — Но что это меняет? Он-то вряд ли ответит мне взаимностью.

— Не знаю, как насчёт взаимных чувств… — задумчиво протянула девушка, смотря куда-то в потолок. — Но вчера вечером, когда ты играл, у него был такой взгляд, что у меня мурашки по спине побежали.

— Я ничего такого не заметил. Может, тебе показалось?

— Как знать, как знать… — загадочно ответила она, качая головой. — Я буду ждать тебя внизу. Догоняй.

Катарина, должно быть думала, что, сказав подобное, чем-то облегчит брату жизнь. А сделала с точностью да наоборот. Возможно ей всё показалось или она хотела что-то увидеть, а если нет, то что тогда? Азъен теперь не знал, как ему общаться с Дереком, как смотреть ему в глаза. Что, если он сделает шаг в его сторону, а это окажется не взаимным? Более того — он расскажет всем об этом. Азъен не боялся наказания, даже зная, что его ждёт. Нет — он боялся ошибиться, сделав поспешные выводы.

За последние несколько месяцев спокойной жизни Азъен успел позабыть, что значит — находиться в состоянии постоянного напряжения и переживать. Похоже теперь для него это неизбежно и так будет изо дня в день.

В амбаре Дерек уже успел приготовиться к приезду своих новых друзей, или хозяев… Он еще не знал, как к ним относиться. Страх, что его оставят тут одного, рассеялся, едва ворота конюшни открылись.

На этом всё и закончилось — Азъен не замечал за юношей никаких взглядов, что могло бы дать ему хоть какую-то надежду. Даже Катарина и та начала сомневаться, а её обычно трудно в чём-то переубедить. Только природное упрямство не позволяло ей отказаться от своих слов.

Азъен уже оставил мысли о возможной симпатии Дерека. С наступлением весны, когда снег начинал сходить, в амбаре начало появляться всё больше людей, а свободного времени становилось всё меньше. Катарина, как могла, в свободное время пыталась научить мальчишку счёту и письму. Забавно было за ними наблюдать со стороны, когда он учился считать данные ему монеты, постоянно сбиваясь и путаясь. Для Азъена или Катарины это как само собой разумеющееся — их учили грамоте ещё с раннего детства. Для Дерека же наука оказалась достаточно тяжёлой. Пройдёт немало времени, прежде чем он научится всему. Сложнее всего ему давались простейшие правила этикета в общении с людьми — далеко не всегда к ним приходили простые крестьяне. К ним иногда заглядывали и путники, и люди из знатных семей. Несколько раз Дереку доставалось за его дерзость и Азъен мог лишь надеяться, что тот понимал свою ошибку.

В конце дня Дерек валился с ног и моментально засыпал. Всего за один месяц он успел измениться до неузнаваемости — исчезли бледная кожа и впалые щеки; он заметно подтянулся, набрав вес и исчезла видимость, что кости обтягивают лишь бледная кожа; свои отросшие чёрные волосы юноша собирал в высокий хвост на затылке, что придавало его внешности экзотический вид.

Катарина сдружилась с этим дерзким и упрямым мальчишкой. Оказалось, что у них очень много общего: кроме своего упрямства, Дерек обладал неутолимым любопытством и любовью к прогулкам верхом (когда научился держаться в седле). А Азъену только и оставалось наблюдать за мальчишкой и оставаться его другом. Иногда у него возникало чувство, что подобное уже происходило, но только не с ним — словно призраки прошлого, оставшиеся здесь, хотели, чтобы история повторялась. Алэн оставил здесь частицу себя — своих призраков. Ведь он когда-то переживал то же самое — когда был влюблен в Азъена, но боялся открыться.

Видимо, эта история обречена на повторение, вот только каков будет её исход?

========== Глава 13 ==========

В середине весны, когда стоял самый разгар работ на полях, Катарине исполнялось пятнадцать лет. Теперь она считалась взрослой и по законам Элладеи могла выйти замуж, не требуя на то согласия родителей. Конечно, ни о какой свадьбе речи и не шло — она никогда не думала об этом, даже когда была влюблена в Эрика.

Дни рождения никогда не обходили стороной в их семье, поэтому девушке пришлось остаться во дворце, а Азъен оказался вынужден ехать в амбар в одиночестве, пообещав вернуться пораньше, если удастся. Отросшие за зиму волосы он решил состричь — на улице иногда стояла очень жаркая погода, от чего становилось тяжело дышать, а волосы лишь всё усугубляли. Дерек немало удивился, впервые увидев две длинные полосы белого цвета на висках.