Бог войны. Назад в нулевые! (СИ) - Страница 7

Делаю вид, что задумался. А сам концентрирую остатки божественной магии и медленно говорю:

— Ну-у смотри, я возьму хлеб, короче, натру его мылом.

— Ага и че дальше??? — спрашивает блондин, глотая воздух так, будто хочет чихнуть.

Еще один выродок тихо ржет, а главарь улыбается во весь рот, выставляя кривые зубы.

— Дальше. Да я этот хлеб с мылом петухам позорным скормлю, таким как вы как раз, девочки! — выдаю как ни в чем не бывало.

Настроение любителей юмора тут же меняется. Двое открывают рты и таращат глаза в дикой ярости. Лысый остервенело шипит:

— Ты че, падаль сраная???

Его кулак летит мне в лицо, но промахивается. От второго тоже легко ускользаю. А сам бью придурка в подбородок, потом сразу по яйцам. Он не успевает согнуться, как получает удар коленом в лицо.

Некогда крутой лысый хрен скулит как мелкая собачонка, обливается кровью, падает и корчится на полу.

Все происходит стремительно, но дружки успевают среагировать и с воплем бросаются на меня. У одного в руках блестит длинный гвоздь, перевязанный изолентой. У второго — кулак обмотан тонкой цепочкой.

Я отступаю назад, понимая, что с таким телом будет трудно сражаться с двумя противниками. В отличие от недавних гопников они настроены посерьезнее, и готовы меня убить, если что.

В тот момент по телу пробегает вибрация. И моя рука вспыхивает оранжевым светом. Длань Марса, отлично! Простая, но эффективная практика. Она осталась со мной, несмотря на потерю Божественной Силы и переселение в новое тело. Для ее применения хватает даже слабой Основы.

Конечно, не бог весть что, но мне как раз пригодится.

Придурок с гвоздем неумело пытается меня ткнуть. Видит магию и замирает с открытым ртом в полном шоке. Кулак, горящий магическим светом, попадает противнику в лоб.

Усиленный удар сбивает пацана с ног. Тот падает на пол и оказывается под столом, откуда уже не встает, временно лишившись сознания.

Третий начинает метаться по камере, как крыса, загнанная в ловушку. А боевой дух куда-то вдруг улетучивается.

— Фига себе владеющий! Откуда?! Я на это не подписывался, не надо! — стонет, как несчастная девственница, бывший блатной.

Но от меня не уйти. Напрягаюсь как следует, пуская из руки оранжевый сгусток энергии. Неплохо, дистанционная практика тоже работает. Конечно, в разы слабее, чем раньше, но даже этого пока что достаточно.

Заряд сбивает пацана с ног, обжигая грудную клетку. Подлетаю и бью еще, разбивая в кровь рожу ушлепка и заставляя громко просить о пощаде.

Знаю, что «лежачих не бьют» и все прочее. Но втроем на одного тоже не нападают. К тому же на войне все средства хороши. А мне как раз объявили войну, хоть не в прямом смысле слова, но все же!

Так что пусть теперь наслаждаются, недоноски. Сами этого захотели, возомнив себя круче титанов.

Не проходит и нескольких секунд, как я остаюсь один в этой камере, среди стонущих, окровавленных тел. Понимаю, что убивать противников будет глупо. Поэтому пока успокаиваюсь и неспешно усаживаюсь за стол.

Жду, когда «троица крутых гангстеров» чуть взбодрится, проковыляет к раковине, умоется и вдоволь наплачется.

Через некоторое время передо мной стоят три молодых бандюка с рожами, расписанными под хохлому. Потрепанные, мрачные, но пока что живые. Благодаря моей божьей милости.

Да, радости на их лицах не видно. Не понимают своего счастья, скоты. Ведь я мог поступить куда хуже, а проявил огромное милосердие.

— Что стали?! Садитесь! — властно говорю им.

Пацаны ворчат что-то под нос, стреляют глазами в разные стороны, как загнанные зверьки, но все же садятся на шконки. Я нахожусь за столом в самом центре и держу всех троих на контроле.

— За что вас привлекли, «мафиози»? — спрашиваю, решив допросить эту падаль.

— Ни за что, — резко бросает один, который бегал с гвоздем.

— Кхе-кхе, а если немного подумать? — включаю Длань Марса, и свет моей руки вновь озаряет всю камеру.

— Э, хорош, брат! — выпаливает пацан, инстинктивно хватаясь за место, куда лупил его магией.

— Чушпана одного прессанули. Там, мобилу лоховскую отжали. Вот, на пятнадцать суток закрыли, — отвечает за него другой черт.

— В-о-от, так-то лучше, друзья, — снисходительно улыбаюсь я, но даю понять, что спуска не будет.

— Маловато пятнадцать суток. Вот раньше ворам руки рубили. Хорошее тогда было время, двенадцатый век. Моя молодость! — с ностальгией добавил я.

Все трое уставились так, будто я превратился в сатира с кривыми рогами, и принялся играть на свирели.

— Эмм, то есть молодость человеческой цивилизации, — добавил, чтоб не выглядеть полным дебилом. Потом резко нахмурился и вернулся к основной теме.

— Так, боевики недоделанные, какого хрена вы на меня наезжали? — Спросил, желая понять, что к чему. Хотя многое и так было ясно…

— Слышь, а ты что благородный? Магия только у аристо бывает. Их в такие обезьянники не закрывают, — вдруг сказал главный мачо.

— Вопросы здесь задаю я! — быстро заткнул ему рот. — Вот ты мне как раз и ответишь. Иначе завалю твоих дружков, а потом тебя вместе с ними.

Несмотря на слабое тело и не самый мужественный голос, придурки поддались на угрозы. Еще бы, ведь я перед этим болтал с ними на «языке жестов», который лучше всего доносит всякую информацию.

Парнишка посмотрел на подельников, которые как бы согласились «дать показания». Затем тяжело выдохнул, шмыгнув разбитым носом, и произнес:

— Нам это… Угрожали короче. Сказали тебя прессануть, иначе нам жопа будет. Мы не хотели сильно.

— Да, просто чисто пугнуть, да и все, — промямлил другой член банды, который быстро растерял свою крутость.

— Хмм так и думал, — с досадой цежу сквозь зубы, а после обращаюсь к подонкам. — И как по-вашему называется человек, помогающий ментам прессовать других арестантов?

Малолетки стыдливо переглядываются между собой. Один из них, не поняв моего намека, произнес слово «Вафлер?».

— Нет! Кондитеры тут ни при чем. Я знал многих изготовителей вафель, они и то так не поступали, — поучительно говорю пацанам.

Но судя по выражениям рож, нравоучения тут не помогут. Да и я привык Воевать, а не читать долгие лекции школоте.

— Ты! — резко обращаюсь к лысому главарю, от чего тот вздрагивает, разевая широкий рот. — Как твое имя, солдат?

— Че? Ну это… Болт, — испуганно выдает он.

— Нормальное имя, смертный! — недовольно ведя бровью, повторяю вопрос.

— Ну, так это… Болдин Николай Павлович, — нехотя выдавливает он, будто говорит что-то подлое и дурное.

— Так вот, Николай Павлович, — одобрительно киваю ему. — Сейчас расскажешь мне все о жизни в империи. Чем живет страна, что вообще происходит? Понятно? А вы… Вы будете помогать ему с лекцией. Начинаем.

Троица вытаращилась на меня снова, считая, что я точно свихнулся.

— Это, а ты чего? Сам не знаешь? — спросил один.

— Тебя как зовут? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Заяц я.

— Что? Нормальное имя! — гневно бросаю ему.

— Это нормальное, так-то. Фамилия Заяц, зовут Ваня.

— Угу, слушай сюда, Заяц Ваня, меня по голове отходы… то есть мусора настучали. Память наполовину отшибло. А ваш рассказ поможет ее вернуть. Вот и все. Вам не сложно помочь бог… хорошему человеку, надеюсь? Ну вот. Тогда давай, начинай, Николай.

Мои пояснения еще больше запутали трех молодчиков. Пацаны сидели как на иголках с глазами по пять рублей. Ладно, я не золотой слиток, чтоб меня все любили. Потому спокойно слушаю их рассказы, стараясь быстрее составить картину происходящего.

Из обрывков фраз не самых лучших ораторов удается понять основные особенности этого времени. Итак, империей правила одна династия. Она имела свои взгляды на развитие страны и жизнь обычных людей.

Лет пятнадцать назад на смену пришла другая династия, в результате большого переворота. Новая высочайшая фамилия стала быстро менять политику, проводить реформы и выстраивать все по-новому.