Бог и наркотики (СИ) - Страница 14

Дверь снова скрипит, запуская в кабинку высокого парня, сейчас я впервые почувствовал аромат его одеколона, и, признаться, он мне чертовски понравился, о чем я решил ему непременно сказать, не видя в этом ничего зазорного.

- Вкусный, - в полголоса отвешиваю ему комплимент с царской руки, из-подо лба, снизу вверх, отслеживая как он разворачивается, наблюдая ту же картину, которая была, когда он уходил: палец держался за шлейку, не сдвинувшись с места ни на миллиметр.

- И что это было? – бровь ползет вверх, выражение его лица мутное, но удивление на нем разглядеть мне не составляет труда, на что я лишь потерянно пожимаю плечами.

Поддевает пальцам защелку возвращая на болт, с которого она слетела, закрывает кабинку на замок, и, кидая очередной оценивающий взгляд, присаживается напротив меня, протягивая ноги с обеих сторон от моих. – Что ты на этот раз принял? – укоризненно спрашивает он, от чего хочется внести уточнение, что в тот раз, прошлый, и, пожалуй, единственный – первый, я даже не знал, что что-то принимаю.

- Какую-то травку, - хмыкаю я, вспоминая того парня за барной стойкой и довольного Клеменеса, после моей первой затяжки выражение его лица было такое, будто его ребенок впервые пошел.

- У кого брал? – вопрос за вопросом.

Но это только забавляет.

Нет должного раздражения, из-за чего губы снова дергаются в улыбке.

- У приятеля Клеменса, тот сказал, что поставщиком является на сегодня Брэд, парень в синем капюшоне, - убираю руку, вытаскивая палец из захвата петли, поглаживаю коленку, немного надавливая, - затекла.

- Блядство. Морфей, спиды и Зелень, не завидую твоему утру, - на этот раз он улыбается одновременно с долей горечи на губах.

Поднимает руку, растопыривая пальцы, скользит по взъерошенным русым волосам, продолжая смотреть мне в глаза. Видит же, что сейчас я своих не свожу с него… Пользуется.

В этом помещении он единственное движущееся тело, не считая толчка, который при особом угле зрения будет казаться скачущим.

- Мои проблемы, - ловлю его взгляд, упавший на мою ширинку. Удовлетворенно хмыкаю, возобновляя разговор. – Хочешь… Помочь? – голову посещает, как мне кажется, самая грандиозная идея, - лучший вариант, чтобы свести напряжение на нет.

Урчу себе под нос, наблюдая за звездами перед глазами, что стали только больше, загораживая лицо Иззи. Наверняка, удивленное лицо.

- Сдурел? – выплевывает, однако продолжает сидеть, не бросаясь в возмущении с видом оскорбленной личности за дверь.

- С?… Дурь… Ел.

Сижу минут пять, если не больше, неподвижно. Просто разглядываю рубашку парня, пуговицы, каждую дырочку, аккуратно заделанные нитки на сборках.

Опираюсь на руки, привстаю на носках, поджимая под себя ноги, сгибая их в коленях, прокручиваюсь вокруг собственной оси, оказавшись лицом к стене, в которую минуту назад долбился затылком. Резко выпрямляю ноги, скользя задницей по полу, въезжая в чашу, что образовало тело парня, откидываясь на его плечо. Слышу нервное сопение, довольно улыбаюсь. Опускаю руки на его колени, словно на подлокотники. Провожу пальцами, обхватывая коленную чашечку с каждого угла. Терпит. Даже не пытается ударить.

Хотя… Может просто ждет последнего проступка, чтобы пробить моей головой дверь?

- Помоги, - выдыхаю, почти выдавливаю из себя, смотря прямо, боясь боковым зрением заметить ехидство и подоплеку на его лице.

Дико…

Дико тянет на смех.

Каждое движение, даже воздух заставляет улыбаться. Звезды перед глазами так и не гаснут. Пользуюсь отрешенностью парня, цепляя его руки, заставляя обхватить свою талию, а затем складываю их на ширинке, прямо на набухший бугорок.

Ощущения? Будто меня окатили патокой, все тело ватное… липкое и, кажется, я слышу летящий в мою сторону рой пчел.

- А ты не охренел часом? – возвращаю свою руку к его руке, накрывая сверху, тянусь к молнии, цепляя за собачку, не обращая внимания на возмущенный немой вопрос, атмосфера которого повисла в воздухе, расстегиваю, продолжая сдерживать его руку.

- Дальше сам, - говорю тихо, но не услышать меня невозможно. – Или… Или не справишься? – клацанье зубов прямо над ухом.

Секунда. И его руки перемещаются прямо на мою талию, сжимая её так, что наверняка останутся синяки, подбородком касается моего плеча, чувствую кожей его злую химерную улыбку.

- Я могу помочь снять напряжение, выебав тебя в этом сортире, - шипит, сдавливая все тело оковами своей хватки, пыхтит, опаляя своим дыханием ключицу. Заводит. Кажется, что весь мир перевернулся, сменив полюса, холод сменяется жарой, дикой агонией, в лаве которой топится все тело.

Ловлю пальцами его руки, просовывая между его пальцев, сцепляя со своими. Хватка слабеет, пользуясь этим, не отрывая от своего тела, снова опускаю их на ширинку.

- Только такая помощь, - больше, чем настаиваю, это не просьба, в голосе целый шквал разносортных эмоций, но изнутри настолько топит, что иначе просто никак.

В предвкушении, провожу языком по своим губам, чувствую на своем теле движение. Мнется, но все же по-блядски развязно запускает один палец за другим за оттянутую часть трусов. Все так же обжигающе дышит. Если бы повернулся в его сторону, наверняка бы обнаружил на себе пропитанный смесью яда и карамели взгляд.

Молчу, склоняя голову ниже, чтобы не оставлять возможность наблюдать ему за моим взглядом. Не отрываясь, слежу за его движениями. Медлит, словно специально. Заставляет ждать. Не касается нижней плоти, лишь дальше запуская руку, проводит по не менее чувствительной зоне, заставляя тело изнемогать от желания освободиться из-под нахлынувшей толпы мурашек все больше.

Наконец, рука скользит ближе к набухшей головке, сухие пальцы обхватывают её, принося легкий дискомфорт. Замечает. Понимая это, высовывает руку, второй надавливая мне на челюсть, заставляет открыть рот, впихивая мне сначала два, а потом и все четыре пальца.

- Оближи, - звучит так пошло, что даже теряясь на мгновение, замечаю лишь позже, что язык уже обводит каждый палец, обильно смачивая их слюной, посасывает, разнося по маленькому помещению наполненному посторонними звуками ещё один.

С глухим причмокиванием вынимает их, опуская вниз. Мизинцем приподнимает ткань, позволяя кисти вновь оказаться внутри. Член накрывает уже влажная еле прохладная рука. Медленными движениями она проходит от основания, поднимается вверх, уделяя внимание головке. Большим пальцем описывая круги, указательным постоянно дразнит малую часть члена, - ту долю, по которой проходя удается достать. От каждого касания заставляя тело выгибаться дугой, еле сдерживая порыв сорваться на стоны… Ощущения настолько четкие, что хочется, чтобы это продолжалось и продолжалось.

Пока тело знакомится с новым эффектом – возможностью наркотиков, мозг усиленно переключается с одной приятной ноты на другую.

Рука продолжает фрикционные движения, заставляя бедрами поддаваться вперед каждый раз, когда мизинец против движения остальных пальцев описывает полукруг. Темп не нарастает, он меняет амплитуду с каждым разом, когда тело подрагивает в попытке кончить. Надавливая на головку, тем самым оттягивая процесс, заставляет с губ срываться недовольным стонам. Чувствую, опять, как он улыбается, вновь и вновь накрывая рукой член и как можно плотнее сжимая его. Изводит, заставляя желать ещё больше. Уже не могу просто смотреть, наблюдать за этим, закрывая глаза еле удерживая себя от порыва опрокинуть голову на его плечо, откинувшись, позволяя себе полностью погрузиться в ощущения, поддаться им, позволив унести душу, словно корабль.

Цепляясь руками за его бедра, сжимая вместе с джинсовой тканью его кожу, сбивчиво дышу, чувствую, что в этот раз оттянуть уже ничего не получится. Рука опускается вновь, проходя по всей длине, сжимается в кольцо и опять поднимается вверх, хаотично повторяя это вновь и вновь, лишь меняя наклон. Даже неожиданно для самого себя, срываюсь на последнем движении, подаваясь бедрами вперед, буквально насаживаюсь на его руку, кончая так громко, что если бы не рука Иззи, зажимающая мне ладонью рот, люди за дверью, наверняка, услышали.