Бог должен быть безгрешен (СИ) - Страница 43

Крис глухо застонал — пальцы скользнули под ворот и потянули халат с плеча. Он улыбался, пока Чонин ловил губами кромку его уха, а потом шёпотом напоминал:

— Ты обещал.

Обещал. Вот уж точно.

Отклонившись назад и оперевшись на выпрямленные руки, Крис с живым интересом смотрел, как Чонин нервно распутывал узел на поясе и после с мучительной медлительностью тянул за полу халата. Крис не выдержал, сжал пальцами тёмные пряди на затылке и привлёк к себе.

Бог по-прежнему испытывал Криса, но устоять всегда сложнее, когда одним “нельзя” становится меньше. Крис всегда был шашкой динамита, просто с очень длинным фитилем. Скорость горения — один сантиметр за две минуты. Время горения — четыре года с хвостиком. До взрыва осталось чуть-чуть.

Чонин облизнул влажные после поцелуя губы, и Крис свалил его на простыни, содрал с себя халат, отшвырнул куда-то в сторону и склонился над Чонином. Вёл ладонью по стройному телу, разглядывая и сравнивая.

Худой, как и раньше, но уже по-другому. Без намёка на детскую хрупкость. Жгуты мышц под бронзовой кожей проступали резче и чётче. Жилистый, с жёсткими и широкими плечами. Длинные ноги в цветных пятнах от старых и свежих синяков, на коленях и лодыжках местами даже ссадины красовались. Крис смотрел, как медленно Чонин прикрывал глаза, когда он вёл пальцем вдоль уже напряжённого и прижавшегося к животу ствола, оглаживал загрубевшую кожу на округлой головке. И послушно размыкал губы, потому что Чонин крепко удерживал руками за шею и хотел целовать его ещё и ещё, позволяя ему вновь и вновь скользить ладонями по плечам, бокам, узким бёдрам, ногам.

Всё или ничего?

Всё, и остановиться уже никак.

Крису хотелось выть от счастья. Ожидание того стоило. И от отчаяния, потому что нельзя было раньше получить всё это. Он настойчиво отстранял руки Чонина, прижимал запястья к матрасу, осыпая исступлёнными поцелуями шею, ключицы и грудь. Намеревался оставить метки всюду, опалить собственным огнём. Прикасался губами к колену рядом с пожелтевшим синяком, оглаживая свободной рукой бедро. И сходил с ума от тихого низкого смеха Чонина, пытавшегося вернуть себе ногу. Немного увлёкся, добравшись до ступни и лодыжки, а после отправившись в обратное путешествие — к паху. Ощутил под пальцами не то напряжение, что говорило бы об удовольствии, и вскинул голову. Успел различить в тёмных глазах острые осколки боли до того, как Чонин опустил ресницы, чтобы спрятать это.

На “прости” просто не хватило дыхания. Крис плавно повёл ладонью от пояса к колену, нажимая чуть сильнее и заставляя Чонина выпрямить ногу. Прижимался губами к чувствительной коже в паховой складке и гладил бедро, чтобы отогнать напряжение.

Коснувшись ладонью скулы и щеки, снова целовал Чонина. Жадно, но без спешки. Пытался прижаться так, чтобы не придавить своей тяжестью, но чтобы почувствовать всего Чонина собственным телом. Выходило неважно, пока Крис не додумался прижать к себе Чонина и вытянуться на спине. Теперь Чонин лежал на нём, и Крис чувствовал его всего. Водил руками по спине и отвечал на нетерпеливые поцелуи. Не думал, что Чонин накинется на него, но ошибся.

Было странно. То есть, очень здорово, но всё равно странно. На Криса до этого не особо накидывались, и он точно не ожидал такого. Пытался хоть немного угомонить Чонина, но добился только того, что Чонин сам надёжно припечатал его запястья к матрасу и ожёг болезненным поцелуем шею — прямо под кадыком. Крис глухо замычал, когда Чонин ощутимо куснул за нижнюю губу и переключился на плечи и грудь. Его губы оставались всё такими же горячими, а в поцелуях жгли раскалённым железом. Только ожоги отзывались не вспышками боли, а ослепляющим удовольствием. Острым и резким, но таким желанным.

Чонин долго смотрел на него, прерывисто дыша и почти касаясь подбородком его груди, а потом медленно провёл кончиком языка по губам, чуть сдвинулся и лизнул правый сосок раз, другой, прихватил зубами, подарив немного неожиданной боли, и тут же пососал, обхватив плотно губами и растворив боль в удовольствии, что ощущалось теперь намного острее. Накинувшись на левый сосок, Чонин разжал пальцы на запястьях Криса и бросил ладони на бока, провёл до бёдер, прижимаясь всем телом. Упёрся лбом Крису в грудь и низко застонал, протискивая ладонь между ними и касаясь кончиками пальцев сразу члена Криса и собственного.

Крис потянул его на себя, чтобы соединить их губы и сделать передышку. Чтобы не сгореть раньше времени. Задыхался сразу и от губ, и от быстрых касаний языка, и от шаривших по бёдрам ладоней. Чонин умудрился погладить его почти везде, ощупать и оставить ещё несколько синяков — бонусом к засосам. Просунув колено между ног, заскользил пальцами по внутренней стороне бедра до паха, тронул туго натянутую кожу на мошонке, ниже.

Крис поймал его за руки, крепко обнял, оглаживая спину и затягивая в поцелуй, проходясь языком по полным губам и не позволяя сделать вдох.

— Крис… — Хриплым выдохом в подбородок за секунду до возни с перехватыванием рук. Крис жёстко сдавил пальцами правое запястье и провёл языком по ладони, обхватил губами указательный палец, втянул в рот, выпустил и тщательно облизнул средний, чтобы втянуть в рот уже оба пальца. И замер, потому что по щеке скользнули губы Чонина. Крис пытался облизать пальцы, а Чонин пытался его поцеловать. Крис впервые целовался сквозь “решётку” из пальцев и осознавал, как много потерял в этой жизни. От таких поцелуев рассудок сжимался в крошечную точку и исчезал с горизонта надолго.

Это было то, что Чонин всегда называл “мне надо тебя почувствовать”.

Одна из граней.

Они вместе целовали те пальцы, которые вскоре мягко толкались в тугую тесноту мышц. Крис запрокинул голову, когда Чонин прижался губами к его бедру, одновременно медленно двигая пальцами внутри его тела и поглаживая гладкие стенки. И Крис с шумом втянул в себя воздух, потому что Чонин добрался до внутренней стороны бедра и одними поцелуями не ограничился — слегка покусал, вызвав дрожь у Криса во всём теле. Дрожь нетерпения. На большее Криса уж точно не хватило бы, потому он развёл ноги шире, подхватывая под коленями и подтягивая к груди. Он хотел почувствовать Чонина не меньше. И ещё больше — получить его полностью. Всё равно как. Лишь бы близко, так близко, когда не разделить.

Чонин уткнулся ему в грудь лбом, потёрся, тревожа приятной щекоткой — влажными от пота волосами о пылающую от множества поцелуев кожу. Сражался с неровным дыханием, едва касаясь тёмной головкой подготовленного входа. Всё сильнее впивался пальцами в бёдра Криса, сжимал до синяков. Потом резко подался вперёд и погасил стон поцелуем. Целовал настойчиво, стараясь заполнить языком рот. Целовал и мял пальцами ягодицы — отвлекал от присутствия внутри, но напрасно. Крис чувствовал в себе его крепкий член и улыбался бы, если бы не поцелуй. Сладкое напряжение в растянутом кольце мышц, трепет эластичных стенок и наполненность твёрдостью, что отзывалась в паху тяжестью и возбуждением.

Чонин перестал терзать его губы, чуть вскинул голову, шаря по его лицу расфокусированным взглядом. Подбородок обжигало частыми выдохами, вырывающимися из приоткрытого рта. Ладонью по ягодице, бедру — Чонин упёрся рукой в матрас, выпрямил в локте, медленно повёл другой рукой по бедру, огладил ноющий член Криса и живот и тоже упёрся в матрас. Первый толчок был плавным и осторожным — совсем не таким, как жадный поцелуй в шею. Чонин прихватил зубами кожу на плече и снова мягко толкнулся. Он никуда не спешил, как и Крис.

Они ловили губы друг друга или вздохи, притираясь влажными и липкими от пота телами. Чонин иногда покусывал шею Криса, когда старался сдержаться и не сорваться, сохраняя неторопливый темп и дразня Криса чувственным трением внутри, из-за которого под кожей и в мышцах разливалось непередаваемо приятное тепло.

Крис не сразу сообразил, что может не держать свои ноги — выпрямленные руки Чонина всё равно фиксировали ноги в нужном положении. Но, сообразив, Крис ухватился руками за Чонина, притягивая его к себе. Обнимал за шею, запутывался пальцами в волосах, гладил по лицу или по груди, стирал с губ лишнюю влагу, чтобы через минуту вновь заставить эти губы блестеть. Целовал и растирал пальцами твёрдые вершинки сосков до низкого стона и резкого рывка.