Боевой маг. За кромкой миров - Страница 9

Я обернулся на голос. Это орала невесть откуда взявшаяся Ангелина, стоящая на линии касс супермаркета, ухватившись руками за рамки детектора. Как она могла что-то почуять, когда жрица ослепляла всех вокруг, кто может видеть не только глазами? Не знаю, но доверяю ее словам. Вот только уйти не успеем.

– Всем на пол! – заорал я, а потом ударил мертвеца, но не фокусным импульсом, а телекинезом.

Тело подкинуло вверх и в сторону на десять метров, а потом все озарила яркая вспышка. По залу прокатилась ударная волна, сметающая мой барьер и сминающая стеллажи с товарами. Я не столько увидел, сколько почувствовал, как жрицу, глушившую сигнал, откинуло на стопку с рулонами туалетной бумаги, как я и рассчитывал. Думаю, мощность этого взрыва не меньше сотни в тротиловом эквиваленте. И все же я сдержал удар, а перед тем, как провалиться в беспамятство, успел заметить большой черный цветок размером со сковороду, выскочивший из кучи разбитых горшков с растениями и шмыгнувший в измятый воздуховод. Один из кукловодов этого адского спектакля. Осколок чистого зла. Наблюдатель.

Из тьмы меня вывело похлопывание по щекам.

– Вот ведь гаденыш, – как сквозь толщу воды доносился глухой голос Ангелины, – геморроя только и успеваешь покидывать. Они же специально ловушку с двойным дном сделали. И панику среди горожан посеять, и на магов поохотиться. Это же первый принцип минирования. Одну под объект, вторую против саперов. Двоечник.

Я скривился и облизал разбитые губы. По подбородку текла кровь из носа.

– Очухался! – произнесла магесса, а потом влепила мне пощечину. – Это за наши переживания.

Тут же на грудь ко мне плюхнулась Ольха, улыбаясь от уха до уха. Я погладил девчурку, а потом осторожно отстранил от себя, встал и осмотрелся, стараясь не кашлять и взяв тоненькую руку лесавки. В сторонке стояла, поджав губы, Белкина, по ее щекам текли слезы. Поняв, что я заметил ее, девушка отвернулась.

– Все целы? – спросил я.

– Все контужены, но живы, – ответила Фотиди. – Ты, конечно, монстр, такую хрень удержать.

– А жрица?

– «Скорая» увезла. У нее несколько открытых переломов.

Я кивнул и улыбнулся:

– Это хорошо, что все живы. Вам кто сказал про теракт?

– А!.. – отмахнулась Ангелина. – Не все ли равно?

– Надо будет теперь всегда в резерве толкового мага оставлять, – сказал подошедший генерал Булычев. – Раз они такое отчебучивать начали.

– Вы словно не человек, – медленно проговорил я, – тут гибнут люди, а вы глобальными категориями мыслите. Для вас это компьютерная стратегическая игра.

– Не имею права по-другому, – ответил генерал. – Буду думать иначе – жертв будет больше. Может, потом поймешь.

Генерал повернулся и замер, уставившись на немного пухленькую женщину среднего роста, которой еще секунду назад не было и в помине. Платье ее было под стать княжескому – светло-зеленая ткань расшита золотом и драгоценными камнями, в основном изумрудами. На пальцах блестели многочисленные перстни и кольца. В волосах красовались разноцветные шелковые ленты, а тугую грудь пятого размера, готовую выпрыгнуть из глубокого выреза, прикрывало ожерелье из больших зеленых камней. Глаза женщины горели бирюзовым огнем.

Несколько секунд она стояла неподвижно, а потом как-то неуловимо изменилась, можно сказать, стала человечнее. Из ее спины словно выдернули незримый стержень, она слегка ссутулилась, а черты лица смягчились, и на нем проступила улыбка.

– Здравствуй, матушка, – низко поклонился Булычев, коснувшись пальцами правой руки пола.

– И ты здрав будь, Стратег, – ответила женщина и перевела взгляд на меня. – Подойди ко мне, Егорушка.

Я ошалело подступил к женщине, уже понимая, кто это.

– А ты таков, каким мне тебя берегини описывали. Ну что ж, прими в дар от меня, соткала в путь-дорогу вам.

Она протянула небольшой аккуратный сверток белого полотна. Я низко поклонился, коснувшись кончиками пальцев правой руки пола, как того требовал этикет при общении с высшими. В столице и других регионах страны такой поклон, чтобы согнуться в поясе, а руку от сердца и до самой земли опустить, был редкостью и применялся только на официальных церемониях, а в Новониколаевске богов и сильной нечисти много. Часто приходилось это делать.

Женщина едва заметно кивнула в ответ, развернулась и пошла прочь. Пройдя десяток шагов, она обернулась и произнесла: «Спасибо тебе за ученицу», а потом беззвучно растаяла в воздухе.

Вернулись мы в городок поздно. Устали как собаки. Все были перепачканы в крови и пыли.

Уже в комнате я бросил сверток на кровать. Из складок на пол упала записка. Я поднял ее и прочитал красиво, с завитушками написанные три слова: «Скатерть-самобранка. Макошь».

Морщась, я достал из стиральной машины одежду, в которой ходили со стажером в супермаркет, бросил ее на напольную сушилку. Тело ныло и болело. Александра всю ночь прикладывала к ушибам и ссадинам карточки берегинь и колола обезболивающее, прежде чем уйти к себе.

– Без рук, я сказала, – донесся с кухни голос Ангелины, заставив меня бросить перекладывание вещей в шкафу. В воображении даже промелькнул сценарий неприличных событий. Конечно, боевую магессу трудно обидеть, но в нашем мире случается всякое. Я спустился со второго этажа, чтобы выяснить, в чем там дело.

Представшая глазам картина заставила меня улыбнуться. Наша неподражаемая Фотиди дрессировала Сорокина, давая всякие нелепые задания. Сейчас стажер, высунув язык, одним лишь телекинезом держал картофелину и кухонный нож в воздухе перед собой, подставив под клубень для подстраховки ладонь. При этом он должен был почистить овощ. Движения у него получались корявые, а картошка и того хуже, ее словно топором обкромсали.

По небольшому кухонному телевизору как раз показывали недавние события, участниками которых мы невольно стали. Сюжет крутили без перерыва, обмусоливая трагедию со всех сторон. Пару раз в кадре мелькнула моя физиономия, а репортеры ругали спецслужбы за то, что прохлопали теракт, жертвами которого стали восемь человек. Трагедия, слов нет, но в постоянной войне с этими чудовищами и видя кровь и гибель людей хочется чего-то мирного, хочется хоть иногда закрыться в маленьком уютном мирке, чтобы отдохнуть и снова выйти на борьбу со злом.

– Тоньше очистки, тоньше, – приговаривала девушка, держа в руках черпак явно не для того, чтобы им орудовать у плиты, а скорее как оружие.

– Тяжело, – пожаловался Сорокин, облизнув пересохшие губы.

– Зато полезно как для боя, так и для ума, – огрызнулась Ангелина.

Я ухмыльнулся. Зная мстительность и взбалмошность Фотиди, можно быть уверенным, что такие кары продлятся до самого окончания стажировки.

До кухни донеслось мелодичное попискивание дверного звонка.

– Это, наверное, Бельчонок, – предположила Ангелина. – Пойду открою.

– Остолопом занимайся, сам открою, – ответил я и направился в прихожую.

Немного не доходя до двери, я прикоснулся магией к замку. Дверь щелкнула, повернув ручку, и на пороге появилась Светлана с тортиком и небольшим пакетом в руках. Вампирша весело напевала под нос какую-то незатейливую песенку из разряда «хорошо живет на свете Винни Пух».

– А где Белкина? – спросил я.

– Скоро будет. Кар-Карыча покормит и придет. Она тоже устала, не торопи ее, – ответила Света и в два прыжка проскочила мимо меня на кухню.

Я покачал головой и поплелся за ней. Никак не привыкну к тому, что вампиры быстрее человека. Не всегда сильнее, но вот быстрее – да.

– Что это за негуманное обращение с военнопленными? – спросила Света, кивнув на курсанта и выкладывая на стол содержимое пакета.

– Меры профилактики и воспитания, – ответила Ангелина, в очередной раз приложив Сорокина черпаком по голове.

– Бить-то зачем? – огрызнулся стажер.

– Это отвлекающий маневр.

– А я ему тут волшебную палочку принесла, из своих старых, и книгу заклинаний, и хрустальный шар, – сообщила вампирша.