Bob Shaw - Страница 55

Эрика невольно отпрянула:

– Чтобы от меня сбежать!

– Нет. – Кобурн широко распахнул глаза, надеясь, что так больше будет похож на фанатика-звездопроходца. – Это высшая тяга, дорогая. Ничего не могу с ней поделать. Неизведанные дали зовут меня к себе. Моим ногам не терпится ступить на пыльные тропы чужих звезд.

– Планет, – язвительно поправила Эрика.

– Ну да, я и хотел сказать «планет».

– Тогда я тоже узду. – Ее глаза наполнились слезами. – Чтобы забыть о тебе.

Природа наделила Кобурна добрым сердцем, и ему было неприятно видеть Эрику расстроенной. Но он утешался мыслью, что счастливо избежал супружеских уз, которые, как известно любому гражданину двадцать первого века, являются тягомотным анахронизмом.

Тем сильнее было его удивление, когда он обнаружил – спустя три дня после отъезда Эрики с экспедицией в какую-то немыслимую дыру – что жизнь утратила для него интерес. Все удовольствия, которые так влекли его, пока Эрика толковала о свадьбе, не заслуживали теперь даже названия удовольствий.

В конце концов, придя к выводу, что невзгоды достигли апогея и хуже все равно не будет, Кобурн принял то единственное решение, которое подсказывала логика.

Он поступил на службу в Космическую Торговую Эскадру.

Спустя некоторое время судьба дала понять Кобурну, что вывод «хуже не будет» был слишком поспешном. Это внезапное озарение настигло его на четвертом месяце службы.

Хотя Кобурн не имел ни опыта управления звездолетом, ни особых способностей к этому, он успешно справился с двухнедельным начальным курсом – благодаря Универсальному Пульту Управления, этому практически идентичному элементу всех транспортных средств от автомобиля и самолета до подлодки и космического корабля. Универсальный Пульт позволял пилоту сосредотачиваться не на процессе передвижения, а на его цели.

Мысли Кобурна как раз и были заняты доставкой груза флюоресцирующих мехов из одной захолустной планетной системы в другую, когда в его затылок вдавилось что-то холодное и металлическое. Удивленный появлением «зайца» на борту своего одноместного корабля, Кобурн издал тихий возглас, который тут же перешел в панический вопль – Кобурн сообразил, что предмет, приставленный к его затылку, мог быть только пистолетом.

– Это пистолет, – подтвердил хриплый голос. – Будешь делать, что я тебе скажу, – останешься цел.

– Э-э-э… я хочу домой. Это вам подходит?

– Нет, не подходит, – незваный гость, выйдя из-за кресла пилота, встал перед Кобурном. Это был крепко сбитый мужчина лет сорока, с бритой головой. Его череп и лицо покрывала рыжеватая щетина.

Кобурн понимающе кивнул головой.

– Если бы вы хотели попасть на нашу базу, то прятались бы до конца рейса?

– Вот именно.

– Следовательно, вы хотите, чтобы я совершил посадку где-то еще.

– Опять в точку, сынок. А теперь двигай ко второй планете Тонера, – рыжий постучал пальцам по яркому мерцающему огоньку у самого края экрана переднего обзора.

– Не может быть! Вы уверены, что вам надо именно туда? Эта планета необитаема.

– Потому-то мне туда и надо, сынок. Я Пэтси Эккерт.

При звуке этого имени у Кобурна похолодело в груди. Эккерта нельзя было назвать выдающимся преступником – для этого он слишком часто попадался, – но его разыскивала полиция сотни планет. Он, по-видимому, был физически неспособен и шагу ступить, не нарушая закона. Воровство, шантаж, изнасилования и убийства были для него таким же обычным, естественным образом жизни, как работа и отдых для других.

– Я думал, что вас… – пролепетал Кобурн.

– Казнили? Да нет пока. Мне удалось смыться, но теперь, похоже, придется на пару лет залечь на дно. В таком месте, где им и в голову не придет меня искать.

Кобурн, не будучи дураком, попытался перевести беседу в другое русло, пока гость не пришел к неминуемому выводу относительно его, Кобурна, дальнейшей судьбы.

– Но вы вполне можете найти убежище получше, – он указал на кольцо экранов, опоясывающее рубку. – Вы только посмотрите на просторы Галактики. Тысячи огоньков, каждый из них – это планета…

– Звезда, – вмешался Эккерт, с любопытством уставившись на Кобурна.

– Ну да, я и хотел сказать «звезда». И наверняка где-то в этих бескрайних, пустынных просторах…

Эккерт поднял руку с пистолетом:

– Сынок, если ты не хочешь, чтобы в твоей башке стало слегка просторнее, давай правь, куда тебе говорят, ясно?

Кобурн мрачно кивнул и начал вводить в бортовой компьютер команды, которые должны были повернуть корабль к ближайшей звезде и произвести автоматическую посадку на ее второй планете. Само собой, Эккерт, сойдя с корабля, не позволит ему продолжать путь, и лучшее, на что мог надеяться Кобурн, – это жизнь «Робинзона» на неисследованной планете, единственной альтернативой была скоропостижная смерть после посадки. Кобурн в скорбном молчании следил за тем, как корабль совершает один подпространственный скачок за другим. Искомая планета на экране то расплывалась кляксой, то вновь появлялась, с каждым скачком становясь все больше. Наконец, выросшая до размеров блюдца вторая планета повисла над кораблем. То был ватно-белый шар, одетый сплошной обданной пеленой.

– Посадочных маяков тут нет, так что рассчитать прямой скачок не удастся, – сказал Кобурн. – Придется садиться линейно, через нормальное пространство.

– Не бойся – я к этой планете давно приглядываюсь. Под тучами сплошная травянистая равнина.

Пока Кобурн проверял точность его слов с помощью дальнодействующего радара, Эккерт снова встал у него за спиной и вдавил дуло пистолета во впадину у основания его черепа. В тоске и отчаянии Кобурн предался думам об Эрике, о том, что жил бы сейчас беспечно и счастливо с молодой женой, если бы черт не дернул его покинуть теплую и безопасную Землю. «Вот оно, – сказал он себе, когда корабль нырнул в клубящуюся мглу атмосферы Тонера-2. – Это и есть апогей моих невзгод. Хуже просто быть не может».

И вновь оказался неправ.

Когда после скольжения корабль преодолел последний, нижний слой облачности, Кобурн увидел прямо перед носом звездолета – там, где следовало бы находиться плоской равнине – массивную, странно знакомую гору со снежной шапкой на вершине.

И едва он успел вскрикнуть, как корабль врезался прямо в каменистый склон.

Придя в себя, Кобурн обнаружил, что лежит на накренившемся, но неповрежденном полу своей рубки. Эккерт, как занавеска, свешивался с приборного щита. Вид у него был озадаченный и сокрушенный. Электронные датчики хором тревожно взывали к пилоту, но это обрадовало, а не испугало Кобурна. Ему казалось чудом, что после такой аварии хоть что-то подает признаки жизни. Слабо мотнув головой, он задумался о невероятности всего происшедшего. Но тут Эккерт, нашарив пистолет, вновь навел его на Кобурна.

– Как ты это провернул? – прорычал он.

– Что «это»?

– Как ты подогнал скачки, чтобы мы сели на Земле?

– С чего вы взяли?

– Не придуривайся, сынок. Знаешь, во что мы чуть не врезались? В Эверест!

Кобурна мутило, он был напуган и разозлен – и вдруг ощутил, что плевать хотел на пистолет рыжего:

– Пойми своей дурьей башкой, что если б я придумал такую технику скачков, то был бы миллиардером, а не… – У Кобурна перехватило горло: в его голову забрела странная мысль. Чудовищное нагромождение скал, мельком увиденное им перед столкновением, действительно походило на Эверест. С трудом поднявшись на ноги, он взглянул на экран, но все панели обзора после аварии погрузились во тьму. В его мозгу зашевелилась одна мысль.

– И вот что я вам еще скажу, мистер: мы не то что «чуть не врезались» в эту гору – мы просто въехали в ее склон! От нас не должно было и мокрого места остаться.

Эккерт, набрав в грудь воздуха, зловеще нахмурился:

– Я-то знаю, что никаких гор на Тонере-2 нет…

Раздался пронзительный звонок – приборы оповещали, что смертоносное радиоактивное топливо льется сквозь поврежденные переборки в жилую часть корабля.