Босс не терпит отказов (СИ) - Страница 5

— А вы и не должны, — я встаю, перекинув через плечо сумочку, в которой тихо звякают медальки, — простите, что отняла у вас время.

— Уже уходишь? — поднимает насмешливый взгляд. — Только заинтриговала, и опять…

Стучу каблуками по кафелю, крепко сжимая ручку сумочки. Чувствую его заинтересованный взгляд и надеюсь, что на меня, когда я выйду, сверху упадет кирпич или кондиционер.

И правда, у меня родинка под правой ягодицей. Почти у промежности, и ее можно заметить, лишь если я нагнусь. Похвасталась своей гибкостью, а этот пьяный извращенец успел все разглядеть и увидеть. Мне вот пришлось знатно так извернуться с зеркальцем, чтобы родинку свою найти.

— Вот гадство, — разгибаюсь и кидаю зеркальце на трюмо. Одергиваю футболку и пялюсь в окно, прижав к щеке ладонь. — Глазастый.

— Тебя взяли! — мама влетает в комнату без стука.

Оглядываюсь, и она поднимает сжатые кулачки, чтобы выразить радость:

— Взяли! — и широко улыбается.

— Куда? — сипло и сдавленно спрашиваю я, а затем трусливо ныряю под одеяло и рявкаю, — нет!

— У тебя телефон опять на беззвучном, да? — строго уточняет мама.

— Меня не взяли, нет… нет… Нет! — сажусь, укутавшись в одеяло, и в ужасе смотрю на восторженную родительницу. — Нет!

— Твой начальник не дозвонился до тебя, — мама скрещивает руки на груди, — и Лидия Константиновна дала ему мой номер.

— Нет… — в отчаянии выдыхаю я.

— Очень приятный мужчина. Вежливый, — мама улыбается. — Сказал, что ничего страшного в том, что у тебя нет ни образования, ни опыта. Он тебя всему научит. Так и сказал.

— Мама…

Неужели она не услышала в том, что меня всему научат, ничего подозрительного? Виктор совсем охамел, раз посмел позвонить моей маме и сказать ей подобные гнусности.

— Я не могу… Я не пойду… Не хочу… — мне холодно и страшно. — Мама…

— Хватит, — она вскидывает руку. — Пора взрослеть и сепарироваться от меня. Ты не маленькая девочка и пора шагнуть во взрослую жизнь. Я бы тоже с превеликим удовольствием не работала…

— Да не в этом дело, — шепчу я. — Хочешь, я завтра устроюсь в закусочную посудомойщицей? Вот, мама!

Я соскакиваю с кровати, кидаюсь к столу и хватаю бумажку, которую сорвала со столба в одном квартале от нашего дома.

“Требуются посудомойщицы, уборщицы и официантки”

— Вот, мама! Сюда пойду! — подношу к ее глазам бумажку.

— Еще чего, — выхватывает и рвет объявление. — Не пойдешь.

Я не могу ей рассказать, что была в стриптиз-клубе и станцевала приватный танец с голой грудью для “очень приятного мужчины”, который хотел неизвестно к чему меня склонить в темноте.

— Мама, Виктор мне не понравился! — сжимаю кулаки и в бессилии топаю ногой. — Ты бы видела его!

— А я видела.

— В смысле?!

— Он мне по видеосвязи позвонил, — пожимает плечами. — Повторю, очень приятный мужчина. Вежливый и строгий. Такой начальник, — тычет пальцем мне в грудь, — тебе и нужен. Вспомни, ты в танцах начала добиваться успеха, когда у тебя сменилась преподавательница. Тогда ты тоже говорила, что Светлана Анатольевна тебе не нравится.

— Да стервой она была еще той… — я придвигаю к себе стул и падаю на него, — но Виктор мне не нравится по иным причинам.

— По каким же?

— Чванливый, высокомерный и наглый, — тихо перечисляю я, многозначительно вглядываясь в глаза мамы, — агрессивный, упрямый…

Мама достает из кармана халата телефон, подходит к стеллажу с кубками и медалями и невозмутимо их фотографирует.

— Что ты делаешь? — я разворачиваюсь в ее сторону.

— Я недовольна тем, что ты не рассказала на собеседовании о своих успехах, — касается пальцем экрана. — Я не могу понять, чего ты стыдишься?

— Мама… — у меня ладони холодеют и нижнее левое веко дергается.

Горло пересыхает, язык к небу липнет, и я могу лишь с присвистом выдохнуть. Мама ведь не могла… Нет, она бы постеснялась… Господи, да что же она творит?!

— Нет, Кира не упоминала о том, что в прошлом занималась танцами, — из динамиков телефона доносится низкий с легкой хрипотцой голос Виктора. — Скромная, и ее скромность мне импонирует.

— Я отказываюсь от вакансии! — взвизгиваю я. — Ищите другую секретаршу!

— Это голосовое, доча, — мама ласково улыбается мне и прячет телефон в карман. — Ты впечатлила Виктора, и в его компании тебя ждут перспективы, если покажешь себя с лучшей стороны. Так было сказано.

Мама не может быть такой наивной, учитывая, что ее беременную бросил мой отец. Уж она должна понимать, что от мужчин не стоит ждать ничего хорошего, особенно от тех, кто имеет наглость звонить напрямую матерям потенциальных подчиненных. Я должна сказать о том, что он мне про родинку на попе говорил и что пьяным приставал в стриптиз-клубе, но тогда мама точно во мне разочаруется.

— Виктор завтра за тобой заедет, — затягивает пояс на халате и шагает к двери.

— Ма, ты не видишь ничего странного и подозрительного в том, как он себя ведет? Зачем за мной заезжать? Я сама не могу до офиса добраться? — жалобно смотрю на нее.

— Возможно, у него для тебя срочные поручения, — мама оборачивается через плечо. — или вам на встречу надо. Кирюш, я понимаю, тебе страшно, это твоя первая серьезная работа на полную ставку в хорошей компании, но ты справишься. Ты большая умница, и если сейчас откажешься от этой должности, то потом будешь жалеть.

По маминому взгляду понятно, что она не раз припомнит мне, если я откажусь работать под началом Виктора. Со стороны я, наверное, выгляжу упрямой и ленивой дочерью, которая вознамерилась сесть на шею матери, но это ведь не так. Хотя… Я год после школы перебивалась листовками, страдала, рыдая днями и ночами в подушку, сидела несколько месяцев на подработке в интернет-биржах и писала короткие и глупые тексты для сайтов, потом пыталась подготовиться к пересдаче экзаменов и поняла, что не тяну.

— Это хороший шанс, Кирюш, — мама подбадривающе взъерошивает мои волосы на макушке. — Виктор обмолвился, что они сотрудников на учебу или на курсы переквалификации могут направить. Это не шарашкина конторка, Кир, а серьезная компания, и тебе повезло.

Мама у меня хвастливая дама. Позвонила всем родственникам и подружкам и рассказала, какая я умница. На приличную работу устроилась в крупную компанию и на хорошую зарплату! Сто пятьдесят тысяч рублей в месяц, плюс премиальные и не секретуткой какой-нибудь буду, а личной помощницей у серьезного человека. Я когда услышала сумму оклада, у меня челюсть поползла вниз, но я рот закрыла, потому что стребуют меня за такую сумму тоже прилично. И про график работы, кстати, мама умолчала. Подозрительно.

— Будь старательной девочкой, — мама приглаживает ворот на моей рубашке, всхлипывает и отворачивается. — Все, иди. Я так горжусь тобой.

Я молча выхожу на лестничную площадку и медленно спускаюсь по ступеням. Я словно иду на казнь, только вот лучше бы мне голову на площади отрубили. Я подумывала ночью сбежать из дома, но это глупо и наивно. Да и куда я сбегу без денег? И с моим везением я опять встряну в новую передрягу. Я совершенно не приспособлена к жизни.

На улице пасмурно, асфальт влажный и в воздухе веет приятной свежестью.

— Кажется, я тут бывал.

Я вздрагиваю от недовольного голоса Виктора, который привалился плечом к столбу, что подпирает козырек. Светло-серый костюм в тонкую полоску на нем сидит идеально. Наверное, пошит на заказ.

— Точно, — левая рука спрятана в карман, а глаза цепко осматривают деревья и детскую площадку. — Я тут ногу подвернул, когда за паршивцем мелким бежал.

Переводит на меня взгляд:

— Невоспитанный пакостник.

— Я отказываюсь на вас работать, — я смотрю на песочницу, крепко стискивая ручку сумки. — И недовольна тем, что вы, Виктор, звонили моей матери.

— Мы с ней мило побеседовали. И она очень гордится тобой, — ухмыляется и окидывает заинтересованным взглядом. — Мамина гордость.