Босс на блюдечке (СИ) - Страница 30

— Сам ты втюрился! — моментально огрызаюсь я. У меня, и без того страдающей отсутствием аппетита, и вовсе пропало какое-либо желание есть эту ужасную бурду, которую он выдает за жареную картошку, и я отодвигаю от себя тарелку.

— Втюрилась, — гнет свою линию он и тычет, перечисляя, в меня вилкой, — под глазами круги, лицо осунулось, блеск в глазах пропал, одежда какая-то… безликая, не в твоем стиле, а еще ни разу не спела дифирамбы о своем замечательном боссе, а стоит заикнуться о нем мне, как ты тут же вскидываешься и переводишь тему. Дай угадаю: твой план провалился? Вместо того, чтобы влюбить в такого потрясающего начальника свою сестру, ты влюбилась в него сама?

— Еще раз ткнешь в меня этой вилкой, — рассерженной кошкой шиплю ему в лицо, — и я воткну ее тебе в… картошку. Ни в кого я не влюблялась, ясно?!

— Так оно бывает, когда пытаешься играть в бога и распоряжаться чужими судьбами, — не слушает меня приятель. — Это у Геннадия Евгеньевича получалось распоряжаться людьми как пешками и не испытывать по этому поводу угрызений совести, но у тебя такого таланта нет. Лучше остановись, пока не поздно.

— Это не твое дело, — вот сейчас я сердита по настоящему, настолько, что встаю и забираю с тумбочки свою сумку, собираясь уйти и никогда не возвращаться обратно, — и с твоей стороны крайне неблагодарно отзываться так о человеке, которому ты стольким обязан.

Левкой усмехается:

— Твоя ошибка — думать о старике Буркове как о благодетеле. Запомни, Бородина, благодетели — это те, кто совершают добрые дела, не требуя ничего взамен; а те, кто требуют за это платы — это уже дельцы.

Я ухожу, громко хлопнув дверью напоследок.

Мне пора переходить на новый уровень. В офисе Демьян и Эмилия никогда не смогут остаться только вдвоем: там вечно бурлит жизнь, на счету каждая минута, и романтической обстановке места нет. Я долго размышляю, как мне поступить, и, наконец, по истечению времени, принимаю решение: без помощника мне не обойтись. Никогда не думала, что сделаю это, поэтому даже нервно посмеиваюсь, когда набираю старый номер, но, когда трубку поднимают, в моем голосе лишь непоколебимая уверенность:

— Привет, крашеная стерва. Не хочешь подзаработать?..

Стасенька оправдывает мои ожидания на все сто. Он не задает лишних вопросов: в назначенное время приходит на встречу в парке, молча выслушивает, что от него требуется, хмыкает, забирает деньги и уходит. А два дня спустя Эмилия и Демьян вместе застревают в кабинке лифта после окончания рабочего дня. Вызволяют их оттуда лишь пару часов спустя. Ответственные службы, включая Адама, лично вытаскивающего своего босса из ловушки, получают нагоняй, но мне нет до того никакого дела: Эмилия выходит из кабинки со сбившимся дыханием и блестящими глазами. Я спешно отворачиваюсь — вид счастливой сестры причиняет мне нестерпимую душевную боль, но теперь дело сделано: их отношения сдвинулись с мертвой точки, и дальше все должно пройти без моего участия. Демьян никогда не упускает своего, и теперь, поняв, наконец, что их с Эмилией влечет друг к другу физически, он от нее не отступится.

Еще чуть-чуть, и я могу быть свободна.

Однако облегчения данная мысль мне не приносит. На краткий миг я представляю себе, что все уже позади, Демьян с Эмилией сыграли пышную свадьбу, и теперь живут в особняке Незваных в любви и согласии — а я осталась одна. Наша с сестрой квартира осиротеет, мне будет не с кем делить завтраки и ужины, не с кем обсуждать, как прошел день, некому жаловаться на то, как натирают новые туфли или как меня достал тот или иной коллега. Мне будет не с кем пикироваться на работе, потому что после некой точки и не смогу не то, что шутить с Демьяном, но даже смотреть ему в глаза.

Я останусь одна.

На какой-то миг мне хочется все это остановить, повернуть время вспять, никогда не встречать Демьяна, не отпускать от себя Эмилию, просто жить как раньше и, может быть, все так же продолжать работать на Звягинцева — но я заставляю себя вернуться в реальность и продолжить жить и работать как ни в чем не бывало.

После произошедшего в лифте я окончательно отдаляюсь от этих двоих.

— Через две недели будет юбилей холдинга, — говорит мне после совещания Демьян. — Будет званый вечер, ожидается много гостей из высших кругов.

— Я займусь организацией, — киваю я, вставая и собираясь покинуть конференц-зал.

— Я не просил тебя заниматься организацией, — он отрицательно качает головой, не сводя с меня внимательного взгляда, — просто ставлю тебя в известность, что хочу видеть тебя на этом вечере в качестве своей спутницы. Возражения не принимаются.

— Спутницы? — я удивляюсь. — Но… как же Эмилия?

— А что Эмилия? — не понимает Демьян. Я растерянно молчу, не зная, как сформулировать свою мысль, и он продолжает, — естественно, она тоже может прийти на это мероприятие, если захочет, но Эмилия не особо любит подобного рода собрания, поэтому…

Да, точно, как я могла забыть. Я едва удерживаюсь от того, чтобы хлопнуть себя по лбу.

— Да, хорошо, я буду на празднике.

Я вновь собираюсь уйти, но вдогонку доносится голос Демьяна:

— Не покупай ничего, я сам пришлю тебе наряд.

Собираюсь возразить — но затем понимаю, что он опять прав. На мероприятие подобного рода шефу нужна спутница. Эмилия на эту роль не подходит: она быстро устает от праздных людей и куда с большим удовольствием проведет вечер дома. Личный же ассистент в качества спутника на подобном событии не вызовет ни у кого лишних вопросов: все в курсе, что нас связывают только деловые отношения (мое сердце сжимается), поэтому Демьяну нет необходимости волноваться о том, что окружающие неправильно нас поймут. Что же касается наряда… Я уже не один раз слышала от Ирины комментарии по поводу своего ужасного выбора прикидов на такие званые вечера. Наверняка она сказала брату, что мне в этом деле не стоит доверять, и потому он решил взять дело в свои руки — так что все логично.

Я киваю и, наконец, ухожу.

Две недели пролетают незаметно. Наступает день торжества. Утром доставляют посылку от Демьяна. Когда я вскрываю коробку, мои глаза округляются: помимо платья, в ней лежат украшения и обувь.

— Ой, какая красота! — очарованно всплескивает руками Эмилия. — Можно я потрогаю?

Я ошарашенно киваю, и сестра с величайшей осторожностью и каким-то детским трепетом вытаскивает платье и раскладывает его на диване, затем достает серьги, колье, туфли и располагает справа от платья, а после переводит на меня блестящий взгляд:

— На этом вечере ты будешь самая красивая!

Я испытываю неловкость: сегодня на моем месте должна была быть она. Я пытаюсь исправить ситуацию:

— Еще не поздно передумать, Эмилия, я уверена, в этом ты будешь выглядеть еще лучше, чем я.

— Ну что ты! — она отрицательно машет руками. — Тем более, что этот наряд Демьян подбирал под тебя лично.

— Он угадал с цветом, — киваю я, — изумрудно-зеленый мой любимый.

Эмилия лукаво улыбается, и в этот момент отчего-то очень сильно напоминает мне Екатерину Валерьевну.

— Я не думаю, что он угадал. Сдается мне, Демьян это знал.

Я недоверчиво смотрю на сестру, но она не собирается развивать эту тему дальше. Вместо этого смотрит на часы и тянет меня к зеркалу.

— Ты всегда следила за моим макияжем, позволь сегодня я сделаю это для тебя.

Когда за мной приезжает машина, я с трудом узнаю себя в зеркале. Вместо привычной уверенной в себе деловой женщины я вдруг превращаюсь в изысканную светскую львицу: на мне длинное в пол платье с легким дымчатым шлейфом, приковывающим внимание к обнаженным плечам, изящные в тон туфли, стоящие целое состояние и потрясающий комплект из сережек и колье с камнями, переливающимися на свету всеми своими гранями.

Эмилия светло улыбается:

— Срази весь этот бомонд! — желает она мне.

Я нервно хмыкаю и выхожу. Водитель предусмотрительно открывает мне дверцу, но прежде чем сесть, я оборачиваюсь и нахожу взглядом окно нашей квартиры. Эмилия радостно машет мне рукой, и я машу ей в ответ, затем отворачиваюсь, делаю глубокий вдох и ныряю в салон лимузина.