Блюз для винчестера - Страница 9

Стоя на коленях у самого полога, он потянулся за ружьем.

— Не выходи, — прошептала девушка. — Это злые люди.

Гончар хотел успокоить ее, но не увидел на лице девушки ни волнения, ни страха. Раздался выстрел, и девушка прикрыла глаза.

— Не выходи, — повторила она.

Степан выглянул из вигвама и тут же спрятался обратно, продолжая наблюдать через щелку.

Он увидел, что Ке Шау Тин лежит на снегу поперек связки шкур. Сиплый спрыгнул с коня и ногой перевернул тело индейца.

— Готов, — проговорил он. — Гомес, не топчись на месте, как дохлая крыса. Догони мальчишку.

— Может, кто-то из нас и топчется, но только не я, — ответил напарник. — Надо было стрелять сразу. Ты слишком много говорил с ними.

— Ты ни черта не смыслишь, — раздраженно выкрикнул Сиплый своим бабьим голосом. — Мне нужны именно эти шкуры. Мне надо точно знать, что это золотые бобры. Догони мальчишку, я сказал!

— Не волнуйся, амиго. От моего «спрингфилда» еще никто не убегал.

Второй всадник развернул коня и помчался к лесу. Сиплый перешагнул через убитого и подошел к старухе, которая безучастно сидела возле костра. Она медленно подняла ладонь, словно заслоняя лицо от яркого света.

Сиплый приставил ствол винтовки к ее груди. Выстрел повалил старуху на снег. Она упала, раскинув руки.

Оцепенев от ужаса, Гончар смотрел, как Сиплый поднимает бобровую связку, как он перебирает шкурки, как привязывает их к седлу. В мертвой тишине только скрипел снег под сапогами убийцы. Да где-то тревожно прокричала ворона. Вот из леса донесся заливистый лай двух собак. Но он оборвался после гулких далеких выстрелов.

Сиплый отвел скобу затвора книзу, перезарядив винтовку, и заглянул в дальний вигвам, затем в соседний. Потом направился к тому, где стоял на коленях Гончар. Снег хрустел все громче с каждым шагом. Степан попятился внутрь, не вставая с колен. Опустил руку и не глядя схватил свой дробовик. Он направил ружье на проем палатки, и как только полог откинулся и в белом треугольнике вырос черный силуэт — Степан нажал на спусковой крючок.

Дробовик подпрыгнул в руках. Степан ничего не видел из-за дыма, который заполнил все тесное пространство вигвама.

Девушка подтолкнула его в спину, и он вскочил и, откинув полог, и с ружьем наперевес выскочил наружу. Сейчас он был готов зубами впиться в глотку любому противнику.

Но противник уже лежал на снегу, задрав бороду к небу, и медленно двигал ногами, словно пытался отползти. Его грудь была залита блестящей ярко-красной кровью, и густой пар клубился над ней.

Степан подобрал чужую винтовку и стряхнул налипший снег со ствола.

— Слева! — закричала девушка.

Стоя на колене, он повернулся влево и вскинул винтовку. Приклад с железной накладкой плотно уперся в плечо. Степан едва разглядел непривычно низкую мушку, прежде чем подвести ее под голову всадника. «Метров сто», — прикинул он дистанцию и прицелился чуть ниже. Нажал на спуск. Отдача оказалась весьма жесткой и болезненной, но он не отрывал приклад от плеча. Затем он быстро отвел скобу затвора точно таким же движением, вниз, как это только что делал Сиплый.

Попал! Там, где только что чернела фигура всадника, взметнулась и опала высокая волна снега. Продолжая глядеть вперед поверх прицела, Степан видел, как бьет ногами упавшая лошадь, как она тянет вбок гибкую шею и снова роняет голову на снег. Рядом с лошадью выросла человеческая фигура, Гончар подвел мушку под нее, выстрелил, передернул затвор и выстрелил снова по тому месту, куда повалился противник. Вскочил, перебежал вперед, упал в снег. Прижимая винтовку к груди, откатился в сторону. Перезарядил и снова прицелился. Он хорошо видел черную куртку противника, его сгорбленную спину между двумя снежными кочками. Спина оставалась неподвижной, и Гончар тщательно подвел мушку, целясь в снег ниже виднеющегося силуэта, задержал дыхание и выстрелил. Противник едва заметно вздрогнул и застыл.

«Надо проверить. Иди проверь», — приказал себе Степан. Ноги не слушались его, но он все же дошел до убитого, опираясь на винтовку, словно старик на клюку.

Напарник Сиплого лежал, неловко подогнув под себя руку. Снег вокруг него уже пропитался кровью.

— Готов. — Степан опустился на четвереньки.

Его вывернуло наизнанку. Одной желчью. Он запихнул в рот обжигающие комья снега, с трудом разжевал и проглотил, и его вырвало еще раз.

Наконец он смог подняться на ноги. Отломил еловую ветку, откусил кончик и долго жевал хвою. Его еще пошатывало, но он все же нашел в себе силы подобрать обе винтовки и вернуться с ними к стоянке. Он держал их у груди, как держат младенца, потому что у винтовок не было ремней.

Девушка и двое малышей возились над телом Ке Шау Тина. Они с трудом перекатили его на одеяло, расстеленное на снегу, а потом схватились за передние углы и потянули к лесу.

Гончар поставил винтовки у стены вигвама и шагнул к девушке, чтобы помочь ей, но она, не останавливаясь, приказала:

— Делай свое дело.

— Какое дело?

— Забери у белых оружие, деньги и одеяла.

Она произнесла это так деловито и спокойно, словно попросила вынести мусор. И Степану ничего не оставалось, как изображать полное равнодушие, наклоняясь над трупом Сиплого, от которого шел резкий и тяжелый запах крови.

Расстегнув оружейный пояс, Степан вытянул его из-под тяжелого тела. Кобура с револьвером оказалась привязанной к бедру тонким ремешком. Заскорузлый узел не поддавался окоченевшим пальцам, и Гончар просто разрезал его своим ножом.

Он долго возился с карманами, переворачивая стынущий труп. Еще больше времени потратил он на второго и не сразу догадался, что надо обыскать еще и седельные сумки, а потом мучился, доставая их из-под убитой лошади. Краем глаза он видел, как малыши с девушкой вернулись за телом старухи и оттащили труп в лес по окровавленному следу. Он нашел в сумках патроны в бумажной упаковке и четыре кожаных мешочка с монетами. В кармане напарника оказалась свернутая в трубку пачка долларов, и Гончар переложил ее к себе в куртку, во внутренний карман с молнией, где обычно хранил деньги. Его куртка и джинсы были облеплены красным снегом, но он уже не обращал внимания на кровь. Когда же Степан сложил все трофеи у вигвама, девушка с малышами вернулась из леса.

Она подошла к поникшему костру, над которым висел котел, и подобрала со снега длинную деревянную ложку.

— Иди сюда, — позвала она Степана. — Печень сварилась. Ешь.

Они сидели вместе с детьми вокруг костра и по очереди вылавливали из котла кусочки печени. Степан не ощущал никакого вкуса, но еда наполнила его теплом и силой.

— Надо уходить отсюда, — сказала девушка.

— А что делать с убитыми?

— Мой брат, мой племянник и мать моего мужа — они лежат вместе с родными и соседями. Брат давно приготовил место для всей семьи. А белых съедят звери и птицы. Если хочешь, можешь похоронить их так, как это у вас принято.

— Нет. Не хочу. Ке Шау Тин был твоим братом?

Она не ответила.

— Извини за дурацкий вопрос, — сказал Степан. — Я просто думал, что ты его дочь.

— Мое имя Me Cay Бис [3], — сказала она. — Ты можешь называть меня Саби. Когда я работала у белых, хозяйка называла меня Саби.

— А мое имя Степан. Но ты можешь называть меня Стивен.

— Стивен, нам надо уходить.

— Куда мы пойдем? Мне надо на почтовую станцию, там я буду ждать доктора Фарбера.

— Мы проводим тебя до станции.

— А потом? Куда ты отправишься с маленькими детьми?

— На Верхнее болото или на Красную реку. Там еще могут быть наши родичи. Давай собирать вещи.

— У меня нет вещей.

— Лошадь, оружие, шкуры — теперь это все твое. — Она встала, и вместе с ней поднялись со снега оба малыша.

— Нет, — покачал головой Степан. — Шкуры я отдам профессору. А лошадь и оружие — тебе.

— Лошадь я возьму, — согласилась Саби. — Оружие разделим поровну. Если тебе все равно, то я возьму «спрингфилд», а винчестер и кольты оставь себе.