Блокада. Трилогия - Страница 11

Раттенхубер последовал за фюрером в большой зал «Кайзерхофа», где многочисленные посетители отеля пили свой послеобеденный чай. Тут, наконец, к ним присоединились двое эсэсовцев из команды сопровождения — они, как понял капитан, приехали на другой машине. «Охраняют фюрера из рук вон плохо, — подумал тогда Раттенхубер. — Эти парни из СС самые обыкновенные дилетанты. Если уж браться за дело серьезно, то охрану первого лица надо поручать полиции».

По выражению лица Гитлера, по его отрывистым репликам, по тому, как он вел себя за чаем, Раттенхубер понял, что не слишком понравился канцлеру. Уже позже он узнал, в чем было дело — как многие люди с завышенной самооценкой, Гитлер не любил тех, кто был выше его ростом. Рост Раттенхубера — два метра и пять сантиметров — был исключительным даже для элитных частей СС, куда отбирали здоровяков.

Но Раттенхубер был спокоен и исполнителен, не лез в партийные интриги, старался держаться в тени и делал так, чтобы фюрер не замечал постоянно следовавшую за ним команду телохранителей. Постепенно он заслужил расположение фюрера, который, как видно, стал находить определенное удовольствие в том, что двухметровый гигант всегда стоит за его спиной, словно грозная и безмолвная тень.

Раттенхубер лично отобрал лучших полицейских-криминалистов Мюнхена, Берлина и Гамбурга, сформировав из них команду сопровождения Гитлера. Каждый из них был опытным сыскарем, умевшим определять намерения преступника по игре лицевых мышц и знавшим все бандитские повадки. Во времена, когда покушения на первых лиц государства еще не стали бизнесом профессиональных наемных убийц, этого было более чем достаточно. Кроме того, каждый полицейский из команды Раттенхубера имел свою собственную сеть осведомителей и агентов в криминальных кругах, что давало главе личной охраны Гитлера серьезный козырь в игре с руководителями могущественных ведомств Рейха. Именно Раттенхубер первым узнал о том, что вождь штурмовиков Рем готовит заговор против фюрера: его информаторы сообщили, что Рем втайне встречался с главарями наиболее отмороженных банд Гамбурга и Киля. Потянув за эту ниточку, Раттенхубер выяснил, что Рем планировал организовать нападение на машину фюрера во время его визита в Гамбург. Бандиты, вооруженные автоматами, должны были расстрелять Гитлера и его охрану — за это главарям банд был обещан миллион рейхсмарок. Потом, согласно плану Рема, штурмовики расстреляли бы убийц, а сам вождь СА стал бы главой государства.

Раттенхубер положил полученную информацию на стол Гитлера.

Он не знал — хотя и догадывался — что фюрер давно ищет повод для того, чтобы расправиться с чересчур возомнившими о себе СА. Даже если бы показания информатора Раттенхубера оказались бы пьяным бредом, к ним все равно отнеслись бы очень серьезно. А Раттенхубер собрал целое досье, из которого неопровержимо следовало, что Рем готовит настоящий заговор.

Гитлер решил сыграть на опережение. 30 июня 1934 года СС расстреляли и вырезали несколько сотен видных штурмовиков по всей стране. Рем, арестованный лично фюрером, был застрелен в тюремной камере. Разгром СА вошел в историю как «ночь длинных ножей». Всю грязную работу выполнили охранные отряды Гиммлера, но почву для «ночи длинных ножей» подготовили криминалисты Раттенхубера.

Поначалу фюрер относился к охранникам-криминалистам с подозрением: у него был зуб на полицию еще со времен разгрома «пивного путча». Но после того, как Раттенхубер и его люди раскрыли и предотвратили заговор штурмовиков Рема, Гитлер проникся к ним доверием.

Раттенхуберу же, напротив, так и не удалось до конца избавиться от снисходительно-презрительного отношения к костоломам из СС, которых он считал никудышными охранниками. Несмотря на хорошие отношения с шефом СС Генрихом Гиммлером, капитан — а теперь уже полковник — Раттенхубер — был убежден, что безопасность фюрера могут обеспечить только его криминалисты. Слишком свежа была память о растяпах-эсэсовцах, прибывших в «Кайзерхоф» спустя десять минут после приезда туда Гитлера…

Оберштурмбаннфюрер СС Гегель ничуть не походил на костолома, и уж конечно не был растяпой. Более того, формально и Гегель, и Раттенхубер служили в одной и той же организации — Главном управлении имперской безопасности. Но доверия к Гегелю глава личной охраны Гитлера не испытывал. То, что Гегель отвечал за безопасность ставки, или, как она именовалась в официальных документах, «сооружения „Вервольф“», дела не меняло.

Раттенхубер внимательно просмотрел список лиц, с которыми встречался Гегель 13 июня. Православный священник, школьный учитель, агроном. Все эти люди подозревались гестапо в связях с партизанами — но только подозревались, прямых улик не было, иначе их нужно было бы искать не в Виннице, а в Яме — огромном котловане за городом, куда свозили трупы расстрелянных евреев и комиссаров. Зачем оберштурмбаннфюреру понадобилось с ними встречаться?

Наиболее вероятный ответ: Гегель хотел побольше разузнать об атаке партизан на Бондари. Кстати, в донесении Фогеля ничего не говорится о потерях, а ведь если для отражения атаки потребовалось проводить армейскую операцию, это значит, что патрульные посты в Бондарях не справились с этой задачей сами. Раттенхубер написал карандашом на полях: «Сколько человек погибло в Бондарях? Узнать».

А если ответ, лежащий на поверхности, не самый верный? Если Гегель ведет собственную игру, и вовсе не в интересах фюрера и Рейха? Что, если допустить, будто оберштурмбаннфюрер работает на Другую Сторону? Не обязательно на Москву — это было бы слишком невероятно. Но вдруг его купили американцы?

«Это не твоя компетенция, — твердо сказал себе Раттенхубер. — Для проверки подобных домыслов существует контрразведка. Твое дело — обеспечивать безопасность фюрера».

Но что делать, если для выполнения этой задачи ему раз за разом приходилось вторгаться в сферу ответственности контрразведки, которую в «Вервольфе» возглавлял оберштурмбаннфюрер Эрвин Гегель?..

Голову как будто набили ватой. Надо бы проверить всех, с кем контактировал Гегель в Виннице, пройтись по их связям… Может быть, и удастся раскопать что-нибудь интересное. Конечно, оберштурмбаннфюрер наверняка выполнял свою непосредственную работу — обеспечивал безопасность ставки. И в том, что он не счел нужным делиться своими соображениями с начальником личной охраны фюрера, тоже не было ничего необычного — в конце концов, Гегель не был подчиненным Раттенхубера, он отчитывался лично перед Гиммлером. Но и Раттенхуберу никто не может запретить делать его работу. А его работа требовала, чтобы он не доверял никому. Никому, кроме человека, которого он охранял. Раттенхубер с тяжелым вздохом собрал бумаги в черную кожаную папку, завязал тесемки и поднялся со стула. При этом он, как обычно, слегка ссутулился, чтобы не задеть затылком потолок. Помещения «Вервольфа» не были рассчитаны на людей такого роста. Наземные сооружения ставки возводились очень быстро и особенными удобствами «Вервольф» похвастаться не мог. Легкие щитовые домики, плохо приспособленные к суровым российским зимам. Можно было бы удивиться, куда ушли двадцать миллионов рейхсмарок, выделенных на строительство ставки, но Раттенхубер не удивлялся. Он знал, что львиная доля этой суммы была потрачена на строительство бункера. Бункер был главной тайной «Вервольфа». Его начал возводить любимец фюрера доктор Фриц Тодт, глава огромной военизированной строительной фирмы «Организация Тодта». Строительство велось в обстановке глубочайшей секретности — Раттенхубер знал, что все документы, касающиеся бункера, печатались только в двух экземплярах — один ложился на стол Гитлеру, другой — Гиммлеру. Работы были закончены к февралю 1942 года, а спустя несколько дней Фриц Тодт погиб в загадочной авиакатастрофе. [6]После его гибели строительство «Вервольфа» было поручено Альфреду Шпееру, влюбленному в фюрера архитектору, но Шпеер занимался лишь наземными постройками. Он, конечно же, знал о бункере, но не имел доступа к технической документации. Да что там Шпеер — даже сам начальник личной охраны фюрера имел весьма приблизительное представление о том, как устроен построенный доктором Тодтом бункер.