Близость. Доверие к себе и другому. - Страница 19

Если ты голоден, все в порядке, ешь, но если ты постоянно думаешь о еде, это одержимость и болезнь. Когда ты голоден, хорошо, если ты поешь и покончишь с этим. Но ты никогда ни с чем не кончаешь, и все продолжается в уме.

Жена муллы Насреддина была больна, и ее прооперировали. Через несколько дней она вернулась домой из больницы, и я спросил у него:

- Как твоя жена? Оправилась ли она после операции?

Он сказал:

- Нет, она все еще говорит об этом.

Если ты о чем-то думаешь, о чем-то говоришь, это все еще есть. И теперь это опаснее, потому что тело выздоровеет, но ум будет продолжать и продолжать до бесконечности, ad infinitum. Тело может выздороветь, но ум никогда не выздоравливает.

Если ты подавляешь в теле голод, он переходит в ум. Проблема не была выброшена, она была принуждена отступить вовнутрь. Подави что угодно, и это войдет в сами корни. Тогда ум скажет, что если ты не добиваешься успеха, ты что-то делаешь не так, прикладываешь недостаточно усилий; приложи больше усилий.

Методом, к которому он прибег, было бегство от них.

У ума есть лишь две альтернативы, бороться или бежать. Каждый раз, когда появляется проблема, ум всегда говорит: борись с ней или беги от нее - и оба пути неправильны. Начав бороться, ты останешься с проблемой. Если ты борешься, проблема станет постоянной. Если ты борешься, ты раздвоен, потому что проблема не снаружи, проблема внутри.

Например, если есть гнев, и ты с ним борешься, что случится? Половина тебя будет полна гнева, а половина - идеей о том, чтобы с ним бороться. Это все равно что если бы две твои руки боролись друг с другом. Кто победит? Ты будешь просто рассеивать энергию. Ни одна из них не победит другую. Ты можешь дурачить себя тем, что теперь тебе удалось подавить гнев, теперь ты сидишь на своем гневе. Но тогда тебе придется сидеть на нем постоянно, и не позволено будет ни мгновения отпуска. Если ты о нем забудешь на мгновение, то потеряешь всю победу.

Поэтому люди, которые что-то подавили, всегда сидят на этих подавленных вещах и всегда боятся. Они не могут расслабиться. Почему расслабление становится таким трудным? Почему ты не можешь спать? Почему ты не можешь расслабиться? Почему ты не можешь быть в позволении? - Потому что ты столько подавил. Ты боишься, что если расслабишься, все эти вещи выйдут на поверхность. Ваши так называемые религиозные люди не могут расслабиться; они напряжены, и напряжение - именно из-за этого. Они что-то подавили, а вы говорите, расслабиться? Они знают, что если они расслабятся, враг выйдет наружу. Ум думает, нужно либо бороться - и если ты борешься, ты подавляешь, - либо бежать. Но куда ты убежишь? Даже если ты убежишь в Гималаи, гнев последует за тобой; это твоя тень. Секс последует за тобой; это твоя тень. Куда бы ты ни пришел, тень останется с тобой.

Методом, к которому он прибег, было бегство от них. И он встал и побежал, но каждый раз, когда он ставил ногу на землю, раздавались звуки следующего шага, и тень без малейших затруднений бежала с ним наравне.

Он был удивлен! Он бежал так быстро, но для тени это не представляло ни малейших затруднений. Тень легко следовала за ним, даже не потея, не задыхаясь. Со стороны тени не было ни малейшей трудности, потому что тень не вещественна, тень - никто. Человек, может быть, потел, может быть, ему было трудно дышать, но тень всегда оставалась с ним наравне. Тень не может оставить тебя таким образом. Не поможет ни борьба, ни бегство. Куда ты убежишь? Куда бы ты ни пришел, ты принесешь с собой самого себя, и твоя тень останется с тобой.

Он приписал неудачу тому, что бежал недостаточно быстро. И он бежал быстрее и быстрее, не останавливаясь, пока в конце концов не упал мертвый.

Человек должен понять логику ума. Если ты ее не понимаешь, то станешь его жертвой. Логика ума порочна; это порочный круг, она круглая. Если ты ее слушаешь, тогда каждый шаг будет вести тебя более и более по кругу. Этот человек совершенно логичен; в его логике нельзя найти никакого изъяна, никакого недостатка. Нет никакой прорехи; в логике он совершенен как Аристотель. Он говорит, что если тень следует за ним, это показывает, что он бежит недостаточно быстро. Он должен бежать быстрее и быстрее, и придет момент, когда тень не сможет за ним следовать. Но тень - твоя, и тень - никто. Не кто-то другой тебя преследует; если бы это было так, эта логика была бы правильной.

Этот человек был бы прав, если бы за ним гнался кто-то другой. Тогда он был бы прав, абсолютно прав: он бежал недостаточно быстро, и поэтому кто-то другой не отставал. Но он был неправ, потому что не было никого другого. Ум был бесполезен.

Ум нужен с другими, медитация - с собой. Ум для других, не-ум для себя - в этом все ударение Чжуан-цзы, дзэн, суфиев, хасидов, всех, кто узнал; ударение Будды, Иисуса, Мухаммеда и всех, кто узнал... Все ударение в том, что ум можно использовать с другими, не-ум - с собой.

Этот человек попал в беду, потому что использовал ум в применении к себе, а у ума есть собственный образец. Ум говорит: "Беги быстрее! Если ты бежишь достаточно быстро, эта тень не сможет следовать за тобой".

Он приписал неудачу тому, что бежал недостаточно быстро.

Причиной неудачи было, прежде всего, само то, что он вообще бежал. Но ум не может этого сказать, в ум это не заложено. Это компьютер, который нужно зарядить; это механизм. Он не может дать тебе ничего нового; он может выдать только то, что ты в него вложил. Ум не может дать тебе ничего нового; что бы он ни дал, все это заимствованно. И если ты в наркотической зависимости от того, чтобы его слушать, ты попадешь в беду, применив его к самому себе. Подойдя к повороту, к возвращению к источнику, ты окажешься в затруднении. Тогда этот ум абсолютно бесполезен, - не только бесполезен, это положительное препятствие, - он вреден. Поэтому отбрось его.

Я слышал:

Случилось так, что однажды сын муллы Насреддина пришел домой из своей прогрессивной школы и принес книгу по сексологии. Его мать была очень встревожена, но обождала, пока не придет мулла Насреддин. Что-то нужно было сделать; эта прогрессивная школа зашла слишком далеко! Когда пришел мулла Насреддин, жена показала ему эту книгу.

Насреддин поднялся наверх к сыну. Он нашел его в его комнате целующимся со служанкой. И Насреддин сказал:

- Сынок, нам нужно поговорить: когда ты закончишь уроки, спустись вниз.

Это логично! У логики свои собственные шаги, и каждый шаг следует за другим, и этому нет конца. Этот человек последовал за умом, и он бежал быстрее и быстрее, не останавливаясь, пока не упал мертвый. Быстрее и быстрее, не останавливаясь... тогда может случиться только смерть.

Не замечал ли ты, что жизнь еще с тобой не случилась? Ты никогда не замечал, что с тобой не случилось ни единого мгновения жизни как таковой? Ты не пережил ни единого мгновения блаженства, о котором говорит Будда и Чжуан-цзы. И что с тобой случится? Ничего не случится, кроме смерти. И чем ближе ты подходишь к смерти, тем быстрее бежишь, потому что думаешь, что если будешь бежать быстрее, то сможешь убежать.

Куда ты бежишь, и так быстро? Человек и человеческий ум всегда сходили с ума по скорости, как будто мы куда-то движемся, и нужна скорость. И мы продолжаем разгоняться больше и больше. Куда ты бежишь? В конце концов, бежишь ли ты быстро или медленно, ты достигаешь смерти. И каждый приходит в правильный момент, и ни мгновения не теряется. Каждый достигает вовремя, никто никогда не опаздывает. Я слышал, что некоторые люди достигали смерти раньше времени, но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь опоздал. Некоторые люди достигают раньше времени, из-за своих докторов...