Близкие - Страница 21
Денис лежит один на диване – в пустоте, к которой так и не привык, и строит какие-то странные, фантасмагорические планы, потом рушит их и строит новые. И обломки этих планов заполняют сознание пористой пеной.
«Неужели это будет?» – думает он напряженно, пытаясь пробить своей волей брешь в информационном поле и узнать свое будущее, но ничего не чувствует. Вполне возможно, что это он ослабнет, а Оксана будет вынуждена за ним ухаживать. А она будет, она его не бросит.
И вдруг Денис понимает, что это главное. Есть она. И есть он. А горе между ними или счастье – неважно. Ее мечта сбылась – они вместе. Но и его мечта сбылась – он нашел близкого человека, на которого может положиться.
Он внезапно набирает ее номер и говорит ей:
– Я люблю тебя, Оксана. И всегда любил. Прости меня за все, если сможешь.
Она плачет и не отключает телефон. Просто плачет.
29. А КАКАЯ РАЗНИЦА?
Денис гасит напряжение. Сосредоточивается на съемках. Контролирует свои жесты, не зависает в диалогах. Речь идет о новейших экспериментах физиков, в том числе и об адронном коллайдере, и представитель Академии Наук не стесняется обо всем высказать альтернативное мнение.
Единственная мысль, которая врывается некстати – об информационном поле. Денис хочет спросить ученого, не известен ли ему, случайно, секрет входа в ту дверь, за которой хранится информация обо всем сущем. Но он удерживается.
Эту дверь открывает Оксана, когда входит вечером в его квартиру. Не позвонила в течение дня. Не прислала смс. Просто вошла и смотрит странно.
Денис подходит и прижимает к себе ее голову. Впервые прикасается к ней – наедине, без Костика, словно стискивая то напряжение, которое мучило его всю неделю. Машинально начинает целовать ее.
– Не говори ничего. Не хочешь – не нужно. Не нужно…
Она отстраняется.
– Нет, нужно поговорить. Только не знаю, как…
Денис смотрит ей в глаза, но она отводит взгляд.
– Я не больна, – говорит, наконец.
– Не больна?!
– Постой! У меня была такая же реакция. Я пошла к доктору и спросила, если я не больна, тогда почему меня качает, и голова постоянно кружится. Я беременна.
– Беременна?
– Я ничего не знала, правда. Небольшой срок…
Теперь извиняется она.
– Ну, все, прекрати! – обрывает ее Денис. – Будет ребенок. Обустроим ему тут комнату, все, что нужно. Нравится тебе здесь? Или другую квартиру купим?
Теперь она сморит пораженно.
– Как ты можешь так быстро перестраиваться? Мы же этого не планировали. Мы же умирать вместе планировали. А если это ребенок Костика?
– А какая разница?
– Можно ДНК-экспертизу сделать.
– Зачем? – не может понять Денис. – Я не хочу ничего делать. Все равно это наш ребенок.
Кладет руку ей на живот.
– Я ничего не чувствую.
– Я тоже. Просто тошнит по утрам.
– Тебе нервничать нельзя, а я тебя вымотал этими анализами… Он не объяснил мне тогда ничего, и Стефан… и все это…
Оксана садится, не поднимая на него глаз.
– Это… что… правда?
– Что?
– Все это?
– Так будем квартиру покупать? Или тебе тут нравится?
– Нравится…
Она всхлипывает. Всхлипывает, пока пьют чай. Всхлипывает в душе. Всхлипывает с ним в постели.
– Мне кажется, я раньше такой молодой была, красивой, все меня хотели…
– А сейчас?
– Сейчас старая, беременная, никому не нужная, и ты просто меня жалеешь…
Денис обнимает ее, прижимает к себе.
– Не говорит больше такой ерунды. Неважно, как мы познакомились, неважно, как жили и что пережили. Важно, что мы вдвоем, что будет ребенок…
– А Костик?
– А Костик… кино снимает. Надеюсь, хорошее кино.
Молчат. Потом целуются. И Денис понимает, что хочет ее.
– А тебе можно?
– Не знаю. Я никогда не была беременной. Наверное, немножко можно.
Совсем другая темнота в комнате – не прозрачная, а обволакивающая, густая и теплая. И Оксана совсем другая в этой темноте – не вызывающая, а гипнотически нежная, и Денис уже не пытается казаться жестким.
Утром обрушивается жизнь со всеми ее планами – передачами, эфирами, звонками, переездами, переменами, предложениями. Весна, превращаясь в лето, дышит жарой в лица. Денис заезжает в клинику и забирает результаты анализов. Ответ негативный. Доктор узнает Дениса, поздравляет с беременностью его девушки и жмет ему руку.
– Не по уму, конечно, – замечает все-таки. – Сначала нужно проверяться, а потом уже беременеть. Но посмотрите на молодежь – вообще не знают, с кем живут, никого не помнят, имен не спрашивают, наутро расстаются…
Денис кивает. Доктор все еще трясет его руку.
– А вы женитесь, да? Когда?
Денис и его приглашает на банкет.
– Все стандартно, публично. Я же медийная персона.
И вдруг Денис перестает вырываться и спешить. Спокойно выслушивает историю о том, как Лев Данилович женился, будучи студентом, как отмечали в общежитии, с каким трудом растили детей…
– А изменяли друг другу, было?
– Я изменял, скотина. Я изменял. А она – святая женщина. Так мне хочется думать. Хотя рассказывали всякое. И бросал ее, а потом возвращался – на коленях ползал, умолял простить. Всего не расскажешь…
– Давайте в передачу ко мне. И о болезнях поговорим, и о молодежи, и о любви…
– А… я слышал, платить за это нужно?
– Да всякое рассказывают, – смеется Денис. – Но, на самом деле, не нужно.
30. КАК ВАРИАНТ…
Съемочный сезон растянулся до лета, а некоторые интервью пришлось перенести на осень. Отпуск выдался обрывочный, шумный, хлопотный, как обычный студийный день. Потом на неделю слетали на Кипр, а в августе Денис уже вернулся на работу и начал дергать команду:
– В строй! В строй! Живо!
Пыль лежит на всем, словно за отпуск тут ни разу не убирали. Но пыль – просто память о непростой весне и суетливом лете. Август стоит уже прохладный, то и дело дождь срывается…
И вдруг входит Костик. И это бешено неожиданно. Почти нереально. Но реальнее некуда.
– Хай, Дэн! Все пашешь?
Денис кивает.
– Ты тоже?
– Я – почти кончил. Там все отсняли. Теперь над монтажом будут работать, и тут еще некоторые сцены…
Костик смуглый, темный, очень коротко стриженый, с запавшими щеками и прищуренными карими глазами. Новый какой-то. Не вальяжно-разболтанный, каким Денис его помнит. Возмужавший в пустыне Костик. Посерьезневший. Выживший на обитаемом острове – переживший всех.
Все несется перед Денисом – их ночи, ужас в глазах Оксаны, треугольные печати, марш Мендельсона…
– Это правда что ли? – смеется вдруг тот.
– Что именно?
– Что ты женился.
– Правда. На Оксане.
– Вы че больные?! Вы больные! Люди после такого расходятся в разные стороны, не здороваются, на вечеринках друг друга не узнают! Потому что это просто секс.
Денис улыбается.
– Возможно, они правы. Для них просто секс. Для меня – нет.
– А если бы я не ушел, как было бы?
– Так и было бы. Она беременна.
– Натурально? А… вдруг это не твой ребенок, а.., – Костик немного сбивается.
– А твой? – помогает Денис. – Мне все равно.
– Как все равно? А если я захочу, например, с ним общаться, приходить к вам?..
– Ты и со своим Колькой не очень-то общаешься.
– Ну, а вдруг?
И Денис понимает, что никакая пустыня, никакой фильм и ничья смерть не могут изменить Костика. Он всегда будет играть, искать развлечений, проверять реакцию других людей, испытывать их терпение, искать замысловатые варианты, ставить эксперименты и втягивать в них посторонних. Просто посторонних – ничего ни к кому не чувствуя.