Блаженство греха (Ритуальные грехи) - Страница 7

Потому что, как ни крути, Люк Бардел был самым настоящим жуликом. Может, всех остальных и ослепила его неземная аура святости, но Рэчел — не все. Она явилась за головой Люка, и никто не мог заставить ее воспринимать его иначе, как воплощенное зло.

Все до единого в той огромной комнате показались ей в равной степени преданными своему лидеру, от Старейшин до весьма странного вида мужчины, приятеля Люка, Кальвина. Если ее тайный сторонник и присутствовал здесь, выделить его из общей массы она бы не рискнула.

Рэчел не помнила, что ей снилось, но само по себе это ничего не значило. Она не относилась к числу тех, кто обращает большое внимание на сны, может быть, потому, что если после них и оставалось что-то, то главным образом ощущение тревоги и беспокойства. Судя по тому, как закрутились вокруг нее простыни, прошлая ночь не стала исключением. И неудивительно. Здесь витала смерть. Она чувствовала ее в сухом воздухе, чувствовала влажной от пота кожей.

Для нее был приготовлен новый хлопчатобумажный комплект, на этот раз бледно-голубого цвета, который шел ей чуть больше, чем тот зеленый, что предлагали раньше. Но Рэчел все равно пренебрегла им, а когда вышла из душа — в джинсах и свободной ситцевой рубашке, — он уже исчез с изножья кровати. Дверь была чуть приоткрыта — очевидно, стул, который она сунула под ручку, роль щеколды выполнял плохо.

В коридоре никого не было. Организм настоятельно требовал кофеина, и она продала бы душу дьяволу за чашку кофе, черного и крепкого. Интересно, счел бы Люк Бардел такую цену слишком высокой?

Шанс получить ответ представился незамедлительно.

— Ищете завтрак?

Ни в самом вопросе, ни в мягком тоне голоса не было ничего зловещего. Не понравилось лишь то, как он совершенно неожиданно материализовался в пустом коридоре, но ради возможности получить кофе можно и полюбезничать.

Рэчел остановилась, старательно сохраняя нейтральное выражение лица.

— Полагаю, надеяться на кофе — это чересчур? — спросила она. — Или у вас здесь кофеин разрешен?

— Мы пьем зерновой напиток, вполне бодрящий.

— Мне бы следовало догадаться, — с недовольной ноткой заметила она. — Вам известно, что, когда люди лишены кофеина, они становятся раздражительными и неприятными?

— Какая знаменательная для вас перемена, — пробормотал он, не моргнув.

— И у них ужасно болит голова, — добавила Рэчел.

— Если у вас заболит, дайте знать, и мы вас исцелим.

От одной этой мысли ей стало не по себе.

— Нет, благодарю. Я сама могу о себе позаботиться.

— Но разве не лучше принимать помощь от других?

— Не особенно, — отозвалась Рэчел.

Он остановился на вполне почтительном расстоянии. Люк Бардел был не из тех, кто напирает на собеседника, используя физическое устрашение как инструмент влияния. Ему это не требовалось. Он стоял в нескольких шагах от нее в пустом коридоре и выглядел вполне безобидным, спокойным и почти бесплотным.

— Ах, Рэчел, вы так многому можете у нас научиться. Я рад, что вы не стали откладывать этот визит в долгий ящик.

— Научиться у вас?

— А разве не для этого вы здесь? Чтобы узнать все, что можно, о «Фонде Бытия»? Вы ведь хотите изучить наш уклад, нашу философию, какое-то время следовать нашим доктринам. Или нет?

Ни о чем подобном Рэчел и не думала, но, раз уж он настолько ослеплен собственной значимостью, разубеждать его она не собиралась.

— Разумеется.

— Я прекрасно понимаю, что ваша единственная цель — уничтожить нас, — продолжал Люк тем же спокойным голосом, прислонившись к оштукатуренной стене. — И Кэтрин, и Старейшины полностью готовы пойти на такой риск.

— Я не хочу никого уничтожать! — запротестовала она, глядя на того, чьего краха желала всем сердцем.

— Тогда зачем вы здесь? — Простой вопрос не требовал иного ответа, как только лжи.

Рэчел умела лгать, когда ситуация того требовала, и могла быть очень убедительной.

— Вы же сами пригласили меня.

— И мы не боимся ничего, что вы можете обнаружить. Оставайтесь с нами, Рэчел, учитесь у нас. А если найдете какое-то доказательство, какое-то свидетельство прегрешения или зла, тогда мы будем учиться у вас.

Чудное заявление, простое, но и искусное, рассчитанное на то, что она устыдится своих намерений и виновато опустит глаза. Какая жалость, что эта заготовка не произвела ни малейшего впечатления на такую бунтарку, как дочка Стеллы Коннери, подумала Рэчел. Какая жалость, что эти слова прозвучали из уст убийцы. Вот о чем ей не следует забывать ни в коем случае.

Она изобразила убедительную улыбку.

— Да, я здесь для этого.

— И с чего вы хотите начать?

— С кофе.

Его улыбка ей не понравилась. Как не нравилось то, что он высокий, что у него мягкий голос и пронизывающий взгляд. А больше всего не нравилось то, что он никак не пытается запугать ее. Как будто уже знает, что ей все равно не избежать того загадочного непреодолимого влияния, которое он имеет на всех собравшихся здесь.

Рэчел не верила в сделки с дьяволом. И даже в зло не очень-то верила. Но если дьявол существует, значит, Люк Бардел сговорился с ним и вовсю пользуется результатами сделки.

Он оттолкнулся от стены, но она осталась стоять на месте.

— При правильном питании вам не понадобятся искусственные стимуляторы, — сказал он и протянул к ней руку. Как охотник, пытающийся приручить дикого зверя. — Идемте. Мы хорошенько вас покормим и начнем ваше обучение.

У него были красивые руки. Длинные, изящные пальцы, узкие запястья, сильные на вид, с голубыми прожилками вен. Вокруг каждого запястья татуировка — грубые, чернильно-синие браслеты из шипов, словно венец мученика.

Ни за что на свете она не прикоснется к этим красивым рукам.

— Обучение? — переспросила она, делая шаг в сторону.

— Занятия начинаются на закате. Здесь, на юго-востоке, время тихое и спокойное. Думаю, вы найдете его способствующим медитации. Где бы вы хотели работать?

— Работать? — снова переспросила она. Как попугай. Он повернулся и зашагал по коридору, ожидая, что она последует за ним. Она так и сделала, держась на безопасном расстоянии.

— В «Фонде Бытия» все работают, — заверил Люк. — Вы можете выбрать то, что вам по душе: физический, или умственный труд, или же сочетание того и другого. Вы можете чистить туалеты, работать на кухне или помогать в саду.

— Я не большая поклонница физического труда. — Получилось так, как она и хотела, — без особенного энтузиазма. — Как насчет кабинетной работы? Это то, чему я училась.

— Ах, Рэчел, ваша милая вера так трогательна, — отозвался он. — Но не думаю, что это хороший вариант. Не уверен, что хочу, чтобы вы рылись в документах «Фонда». — Он остановился перед дверью в столовую.

— Боитесь, что я доберусь до ваших грязных тайн?

Он принял ее колкость со слабой, раздражающе спокойной улыбкой.

— Какие тайны? То, что я бывший преступник, который убил человека в драке? Что отсидел срок в тюрьме и вполне мог бы снова оказаться там или погибнуть в очередной драке, если б не озарение, ниспосланное мне свыше? Нет, Рэчел. О моем прошлом известно всем. Отношения в нашей группе основаны на полном доверии. Но у меня есть основания полагать, что вы можете занести в наш компьютер какой-то компрометирующий нас материал.

— Такая мысль не приходила мне в голову, — сказала Рэчел, не погрешив против истины. Она ничуть не сомневалась, что сумеет своими силами вывести на чистую воду и «Фонд Бытия», и его основателя, а фабрикация фальшивых доказательств создала бы лишние осложнения.

Доказательство было здесь, доказательство чудовищного зла. Она просто знала это. Если они на самом деле убили Стеллу, значит, могли убить и других. Других богатых, глупых дамочек, из которых лестью и соблазном выманили деньги. И она не успокоится, пока не найдет это доказательство, которым в виде анонимного письма помахали у нее перед носом, как морковкой перед упрямым ослом.

— Вам нужно быть хитрее и изобретательнее, если собираетесь вступить в борьбу с дьяволом, — пробормотал Люк.