Благую весть принёс я вам (СИ) - Страница 4

Жилище наполнилось туманом. Маслянисто дымили светильники, расплывчато темнели очертания сидящих. Из тумана выпрастывались руки, хватали со снежного пола куски мяса и рыбы, втягивались обратно в туман. Ели молча, громко чавкали и рыгали.

Закончив есть, вождь откинулся к стене, поковырял в зубах, глядя поверх голов товарищей. Объявил:

- Завтра покажешь нам следы Большого-И-Старого, Светозар.

Тот замер на мгновение, неспешно вытер о меховик жирные пальцы.

- Нв бд хчшь нвлчь?

- Новую беду хочешь навлечь? - тихо перевёл Огонёк.

Все как по приказу перестали жевать, уставились кто на вождя, кто на Светозара.

- Завтра покажешь следы, - упрямо повторил вождь.

Правило загона: вождь - всему голова. Если он велит тебе прыгать через сугроб - прыгай. А если велит тебе показать следы - показывай. Без пререканий. Строптивым не место в загоне. Им место - среди зверолюдей и покойников.

Но как выполнить приказ, если слова вождя претят Огню? Как слушаться главного, если он требует немыслимого? Никакой он тогда не вождь, а еретик, лёдопоклонник, собачья отрыжка.

Разве есть безумец, который отважится пойти в мёртвое место, пускай даже и за Большим-И-Старым?

Загонщики ждали ответа Светозара. Он был зятем Отца Огневика. Ему одному позволено было спорить с вождём. Даже Пламяслав, старейший в общине, не имел на это права.

Светозар принял вызов. Полосы шрамов на его левой щеке побелели. Он устремил на вождя указующий перст:

- Чрз тб нпсть пршл.

- Через тебя напасть пришла, - перевёл Огонёк. И продолжил, повторяя за родителем: - Все беды - через тебя. Дожди пали и луга замёрзли - через тебя. Коровы молоко потеряли - через тебя. Никак ты не уймёшься. С Отцом Огневиком, тестем моим, враждуешь. Потому и покинул нас Огонь. Теперь ещё это... в мёртвое место нас тащишь. Мало тебе грехов? Хочешь всех погубить?

Вождь побагровел, задрал густую сивую бороду, выкатил глаза. Хотел ответить что-то, но сын, Сполох, опередил его.

- Вы, Павлуцкие, вечно ноете. Хочется вам - идите в общину. А мы, Артамоновы, пойдём за Большим-И-Старым, земля мне в зубы.

У Головни отвисла челюсть. Не думал он, что кто-нибудь скажет такое в глаза. Да, Светозар явился из другой общины - ну и что? Теперь они все тут были Артамоновыми - одни по рождению, другие - по родству. Зачем делить?

Вождь и сам почувствовал, что сына занесло. Поднял ладонь, отвесил сыну звонкую затрещину. Сказал с досадой:

- Куда лезешь, птенец...

Светозар грозно ворочался, сопел, раздумывал, оскорбляться ему или нет. Вождь, опережая его, спросил у старика:

- Помнишь, ты рассказывал нам о загонщике, который ослушался вождя?

Тот закивал важно, опустил веки, погладил бороду.

- Помню времена, когда пищей нам служили тюлени, а вождём был Суровый Тепляк. Славное то было время. Великое время! Всяк знал своё место, и все были как пальцы на одной руке. Потом озеро оскудело, превратилось в ледяную пустошь, и мы ушли к Большим Камням. Нас вёл Пар - сын однорукого Искромёта. А Отцом тогда был Сиян. Мы прошли через Гиблую лощину, обогнули Медвежьи поля, а потом миновали обширное мёртвое место. Ах, натерпелись мы страху! И голод, голод!.. Ни в жизнь вам не испытать такого голода. Когда выходили, было нас пять раз по пять пятков, а к Тёмному ущелью дошла едва половина. А потом, в великую тишь, когда вождём был ещё один Пар, отец Пепла - лучшего из всех загонщиков - а зрящим был всё тот же Сиян, и мы кочевали до самой безбрежной воды на западе, и жилось нам тогда привольно и сыто... что за времена! Многих, многих я помню, многие общины повидал, пока был следопытом. Но куда бы ни пришёл, кого бы ни встретил, везде и всюду загонщики ходили под вождями, и не было такого, чтоб общинник ставил себя над вождём. Так-то.

Он умолк, сложил узловатые ладони на животе и, выпятив челюсть, важно обозрел сидящих. А потом вдруг брякнул ни с того, ни с сего:

- Вас, сопляков, учить и учить. Чтоб роздыху не знали. Возить мордами по дерьму. Намаетесь - будете впредь умнее. Меня-то, думаете, меньше гоняли? Суровый Тепляк спуску не давал...

Все молчали, озадаченные его словами, а вождь подытожил:

- Община ждёт, что мы вернёмся с добычей. Придём без добычи - проклянут. И уж коли Огонь послал нам Большого-И-Старого, мы должны принять Его дар, хотя бы даже и в мёртвом месте. Я сказал.

Огонь белесыми нитями просочился сквозь пелену дымных демонов, молочно растёкся над тундрой. Серое покрывало снега пучилось холмами, морщилось, шло комками. Казалось, будто огромная рука плеснула масла на горячий металл: вместо ровного пространства - сплошные складки и бугры. Таково оно было, мёртвое место.

Головня вспомнил слова Отца Огневика: "Безмерный в гордыне и зависти, Лёд восстал на всеблагого Брата, и вот, место жизни стало мёртвым местом. Там, где слышался смех, ныне тишина. Там, где сиял Огонь, ныне властвует тьма. Там, где ключом била жизнь, ныне торжествует смерть. Лёд показал свой лик! По нескончаемой злобе своей он - враг всех творений Огненных. Там, где есть он, не может быть нас. Там, где есть мы, не может быть его".

Пламяслав говорил о том же проще и внятней: "Дайте волкам растерзать вас, дайте холоду сковать ваше тело, дайте демонам отравить вас, но никогда не подходите к мёртвому месту. Тот, кто попадёт туда не выйдет обратно. А если выйдет - недолго протянет".

Вот оно, мёртвое место. Средоточие Ледовой скверны. Одно из многих. А сколько их разбросано по тундре? Бог весть...

Отчего же старик так безмятежен? Он, который пугал всех необоримой скверной, теперь оставался благодушен как сытый медведь. Будто не в мёртвое место они попали, а к соседям в гости. Головня спросил об этом.

- Видение было мне во сне, - объяснил дед. - Явился отец мой и сказал слово заветное. Так что нам это место ныне не страшно.

- Что ж за слово-то?

- А этого тебе знать не положено.

И сразу от сердца отлегло. Уж если Пламяслав говорит - значит, так и есть. Ему-то мудрости не занимать. Самый старший в общине. Даже Отец Огневик - и тот младше.

С утра помолились за удачу дела и за оборону от злых сил. Головня тайком извлёк шейный оберег, дотронулся до него губами, сжал крепко в ладони, проговорил заклятье от духов тьмы.

Светозар повёл родичей по вчерашнему следу. Ехал чуть поодаль, словно нарочно сторонился родичей. За ним, поотстав, двигался вождь, потом - Головня и Сполох, затем - Пламяслав, ну а последним - Огонёк на собачьей упряжке.

Они держали путь к холмам. Казалось бы, холмы и холмы - эка невидаль! Но под ними, скрытые землёй и снегом, прятались разрушенные жилища древних. В этих жилищах обитали предки перед тем, как Лёд, поссорившись с Огнём, обрушил на людей всю силу своего гнева. Где-то там, в недрах, лежали неописуемые сокровища, каких не видел свет. Великий Ледовый соблазн, которым господин холода искушал нестойких.

Вчера вечером Сполох, дрожа от предвкушения, спросил Пламяслава:

- Скажи, старик, ты встречал кого-нибудь, бывавшего в мёртвом месте?

И старик ответил, нахохлившись:

- Я был за Великой рекой, где земля превратилась в лёд, а люди пребывают в спячке подобно гнусу в лютый холод. Я доходил до Небесных гор, на вершине которых, вечно затянутых чёрными тучами, обитал злобный бог, прежде чем сойти на землю. Я своими глазами видел мёртвое место - столь огромное, что собачья упряжка не могла обогнуть его за целый день. А ещё я встречал чёрных пришельцев, странствующих по большой воде в громадных лодках, и ужасных чудовищ величиной с холм, от которых тряслась земля. Я исходил эту землю вдоль и поперёк: от Медвежьих полей до Ветвистых урочищ. Но лишь единожды, в детстве, когда чрева породивших вас ещё не познали Подателя жизни, я встречал человека, бывавшего в мёртвом месте. Это был белогривый чужак с глазами широкими и круглыми как галька. Он принёс нам цветную "льдинку", искрившуюся на огне словно прозрачные камни из пещер. Он просил за неё половину табуна. Прежний вождь, который был дедом Жара, - он был согласен на обмен, но Отец, старый Отец, не нынешний, запретил ему делать это. Вождь уступил, хотя и ворчал, а потом у него почернели ноги, и он ушёл к Огню...