Благословите дитя. Божий дар жизни - Страница 6

Со временем потомки Иосифа и его братьев образовали в Египте целый народ. Забылось добро, сделанное когда-то Иосифом, мудрый совет которого спас египтян от голодной смерти. Недовольные тем, что евреев становится все больше, египтяне начали притеснять и угнетать их.

Царствующий в то время фараон, конечно же, встревожился, узнав об одном жреческом пророчестве. Оно гласило, что среди евреев родится человек, который станет вождем и вдохновителем притесняемого народа.

Это был великий пророк и законоучитель Моисей; после многих злоключений именно он вывел израильский народ из Египта и дал ему Десять заповедей на священной горе Синай.

Среди израильтян во время пребывания их в Египте колено Левиино сохраняло особенную преданность вере отцов. Среди этого колена было скромное семейство Амрама и Иохаведы. Они ничем особенно не выделялись, кроме, быть может, того, что сильнее и целостнее других сохраняли веру отцов и больше других старались привить ее своим детям – девочке Мариам и мальчику Аарону.

Время было тяжелое для всех. Деспотизм фараонов изыскивал все новые и новые средства для того, чтобы сдержать рост молодого народа, сломить его нравственную силу, и не останавливался перед бесчеловечными поступками. Издан был даже указ об умерщвлении новорожденных мальчиков.

Когда этот указ стал приводиться в исполнение, у Амрама как раз родился второй сын. И вместо радости в семью пришло страшное горе.

Мальчик был необыкновенно красив. Несчастная мать три месяца скрывала его от кровожадных слуг фараона. Но скрывать дальше было невозможно, и она решилась на отчаянный шаг: сплела из тростника корзинку, обмазала смолой, чтобы та не пропускала воду, и, положив в нее малыша, с молитвами и слезами опустила драгоценную ношу в один из каналов Нила, поросших тростником, поручая ее Провидению и надзору двенадцатилетней девочки, сестры мальчика. Тростник защищал мальчика от палящих лучей солнца. Но была и еще одна причина, по которой малыша принесли именно сюда: скрытое от глаз место облюбовали для купания придворные дамы.

И вот вскоре на берег пришла дочь фараона и нашла в тростнике корзинку с плачущим младенцем. Доброе сердце девушки сжалось от боли при виде брошенного ребенка. Она поняла, что это невинная жертва жестокого указа, и, надеясь на силу отцовской любви к себе, решила спасти мальчика и даже усыновить.

Дочь фараона взяла к малышу кормилицу из израильтянок. Ею оказалась мать ребенка Иохаведа.

Так Промысл Божий направил корзинку ребенка к историческому величию и всемирной славе.

Когда малыш подрос, царевна взяла его к себе во дворец, официально усыновила и дала имя Моисей, то есть «взятый из воды».

Библейское повествование не сообщает подробностей из ранней жизни Моисея при дворе фараона, имеются лишь небольшие рассказы в преданиях.

Моисей перед дочерью фараона. Иллюстрация к Библии Холмана, 1890. Когда малыш подрос, царевна взяла его к себе во дворец, официально усыновила и дала имя Моисей, то есть «взятый из воды»

Иосиф Флавий рассказывает, что Моисей даже в три года был удивительно высок ростом, и, когда он проходил, все невольно останавливались посмотреть на него. Известие о его красоте подтверждается позднейшим библейским свидетельством, что он был «прекрасен пред Богом» (Деян. 7, 20). Вместе с тем он был «научен всей мудрости египетской», получил хорошее образование, которое было доступно лишь жрецам и высшим сановникам страны, державшим все научные и религиозные познания в секрете от народа, и вообще «был силен в словах и делах» (Деян. 7, 22).

Несмотря на принадлежность к царскому дому, Моисей не постоянно находился в близком общении с членами семьи фараона. Время его образования в знаменитой школе египетской мудрости при Илиопольском храме, если только он учился там, и периодически совершавшиеся переезды двора в отдаленные Фивы надолго и часто отделяли его от семьи фараона.

Но больше всего отчуждало Моисея от двора его глубокое сочувствие к своему страдающему народу. Из роскошных палат дворца фараона Моисею еще больнее было смотреть на унижение и рабство, в котором находился единокровный ему народ и явственнее слышался стон его братьев.

Моисею стал неприятен блеск раззолоченных дворцов, он уходил в хижину своих родителей, чтобы утишить бурю возмущенного духа. Он «лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное, греховное наслаждение», и потому даже «отказался называться сыном дочери фараона» (Евр. 11. 24–25).

Находясь в гуще народа, Моисей еще более проникся его страданиями.

И однажды в порыве негодования Моисей убил египетского надсмотрщика, который жестоко наказывал израильтянина-раба. Моисей зарыл убитого в песок, стараясь скрыть следы невольного преступления.

Молва о случившемся, однако, успела распространиться. Моисею грозила смертная казнь, полагавшаяся за убийство. Он должен был бежать из страны.

И произошло еще много событий, прежде чем Моисей оказался готовым к великому подвигу, для которого был предназначен.

Еще не раз на протяжении своей истории израильский народ, призванный хранить истинную веру, развращался и впадал в идолопоклонство. «И воспылал гнев Господа на Израиля, и Он предал их в руки филистимлян и в руки аммонитян. Они теснили и мучили сынов Израилевых восемнадцать лет» (Чис. 32, 13). Однако после покаяния евреев Господь послал им избавителя в лице отважного Иеффая. В описании его деяний перед нами предстает эпизодический, но привлекательный образ молоденькой девушки, его дочери.

Сильный собственным мужеством и воодушевлением народа, Иеффай выступил в поход. Но перед этим, по обычаю, дал обет Господу: «Если Ты предашь аммонитян в руки мои, то, по возвращении моем с миром от аммонитян, что выйдет от ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие во всесожжение» (Суд. 11, 30–31).

Поход был успешен, неприятеля разбили и усмирили. С торжеством победитель возвратился в город Массифу и направился к родному дому. «И вот дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами» – его единственная дочь, больше всех хотевшая отпраздновать победу отца. «Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего, я отверз о тебе уста мои пред Господом и не могу отречься» (Суд. 11, 35).

Узнав страшную тайну, отважная дочь храброго отца не впала в безутешное отчаяние, а только попросила двухмесячную отсрочку, чтобы пойти с подругами оплакать свою девственность. «По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над нею обет свой, который дал, и она не познала мужа» (Суд. 11, 39).

Что касается способа исполнения обета, то, вследствие таинственной неясности библейского текста, он понимается по-разному. Одни толкователи (по преимуществу древние) понимают его в буквальном смысле, что девушку принесли в жертву всесожжения; другие, более поздние толкователи, основываясь на ясном запрещении человеческих жертв в Моисеевом законе (Лев. 18, 21; 20, 2–5; Втор. 12, 31), полагают, что она осталась девственницей и была посвящена служению скинии (храму). На такой смысл обета указывает и то, что дочь Иеффая оплакивала не свою молодость, а свою девственность, и что она умерла, «не познав мужа», то есть в девственном (по обету) состоянии.

Здесь надо добавить, что у древних израильтян продолжение рода было наполнено высоким смыслом, считалось позором не иметь детей, и бесплодная женщина считала себя проклятой. Обречь же юную девушку на сознательную безбрачную жизнь было по тем временам тяжелой жертвой – тем более для отца, не имевшего других детей.

Как бы то ни было, для нас притягателен сам образ девушки, достойно принявшей посвящение Господу. Она могла попытаться умолить отца не приносить в жертву ее будущее. Тем не менее дочь Иеффая твердо произносит, словно сама утешая и укрепляя опрометчивого отца: «Отец мой! Ты отверз уста твои пред Господом – и делай со мною то, что произнесли уста твои» (Суд. 11, 36).