Благословите дитя. Божий дар жизни - Страница 1

© Зоберн В.М., текст, 2016

© ИП Измайлов, оригинал-макет, 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Адольф Вильям Бугро. Мадонна с розами. 1903.

Бегство в Египет

Однажды ученики Христовы стали выяснять, кто больше в Царствии Небесном, и спросили у Учителя. В ответ Он подозвал ребенка и, указывая на него, сказал:

– Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Итак, – прибавил Господь, – кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном. И кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает (Мф. 18, 3–5).

«Вот как это важно, – говорит святитель Лука (Войно-Ясенецкий). – Господь нам указывает условие совершенно неожиданное, условие поразительное. Когда кто ставил себе примером малое дитя? Не все ли люди ставят себе примером людей выдающихся, людей, высоко стоящих; людей, преуспевающих в жизни; людей огромной силы воли. А Господь так поразительно, так неожиданно перечеркивает все это: если будете ставить себе такие цели, если захотите подражать тем, кого мир считает славными и великими – горе вам! Не войдете, не войдете в Царство Божие. Надо вдуматься, поглубже вдуматься в смысл этих удивительных слов Христа».

Святитель Феофан Затворник пишет:

«Детское строение сердца образцовое. Дети, пока не раскрылись в них эгоистические стремления – пример подражания. У детей что видим? Веру полную, не рассуждающую, послушание беспрекословное, любовь искреннюю, беспопечение и покой под кровом родителей, живость и свежесть жизни, с подвижностью и желанием научаться и совершенствоваться. Но Спаситель особенно обозначает одно их свойство – смирение: “Кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном”. Ибо коль скоро есть смирение настоящее, то и все добродетели есть».

Святителю вторит протоиерей Петр Серегин, бывший духовником Пюхтинского монастыря († 1969):

«Господь говорит: “Если не будете, как дети…” Какие свойства человеческого возраста нужно усвоить человеку, чтобы быть наследником Царствия Божия? Прежде всего – незлобие: как дети по своей природе и возрасту не накопили еще зла в своем сердце и в своей душе, так и человек взрослый, если он хочет достичь Царствия Божия, должен быть незлобивым. Очистить себя не только от гнева, тем паче от злобы, но и от всякого неудовольствия, о котором говорит апостол Иаков: “Не воздыхайте друг на друга, братия, да не осуждены будете, один вздох неудовольствия есть уже противное Богу состояние человека”».

Далее отец Петр говорит, что, уподобляясь детям, человек должен на основании незлобия приобрести простоту нрава, избавиться от лукавства, никогда не стремиться ближнего использовать для своего удовольствия, а обращаться к нему в простоте, как к образу Божию. Вот эти качества необходимы человеку, чтобы он мог быть наследником Царствия Божия. Что еще можно взять за образец у детей? – спрашивает отец Петр. Постоянное обращение к Господу подобно тому, как всякий ребенок обращается к взрослым за помощью. Человек с детским сердцем обращается к Господу по вере и, получая исполнение своих молитвенных желаний, взращивает в душе надежду и любовь к Богу, которая и есть источник вечной жизни.

Архиепископ Аверкий (Таушев) в «Руководстве к изучению Священного Писания Нового Завета» пишет о благословении детей (Мф. 19, 13–15; Мк. 10, 13–16 и Лк. 18, 15–17).

«Из трех евангелистов, сообщающих об этом событии, подробнее всех повествует св. Марк, который говорит, что Господь “вознегодовал” на учеников Своих за то, что они не допускали к Нему детей. Сколь велика, следовательно, была любовь Господа к детям, если Он, с величайшей кротостью и терпением переносивший людские неправды, вознегодовал на учеников Своих. Любовь Свою к детям Господь объясняет указанием на достоинства их, и эти достоинства ставит примером для подражания всем, желающим войти в Царствие Небесное, говоря, что “Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него”, т. е. Царствие Божие надо принять в свое сердце с таким же чистым, невинным и непорочным расположением духа, каково оно бывает у малых, еще нравственно неиспорченных детей. “Не препятствуйте детям приходить ко Мне, ибо таковых есть Царствие Небесное” – отсюда вывод, что великий грех совершают те родители и воспитатели, которые не приводят детей ко Христу, научая их вере христианской, и еще больший грех тяготеет на тех из них, которые намеренно отклоняют детей от пути веры».

Гюстав Доре. Христос благословляет детей. Гравюра. XIX в.

В. К. Шебуев. Воскрешение сына вдовы Наинской. Роспись в Исаакиевском соборе. С.-Петербург

– А о священнике Алексии Гнеушеве, села Бортсурманы, Симбирской губернии, Курмышского уезда, ничего не слыхали? – спросил я.

– Нет, тоже не слышал, – ответил солдат.

– Отец Егор и поныне здравствует, а отец Алексий Гнеушев скончался в 85 лет, еще в 1848 году. А был он современником преподобного Серафима, который говорил про него: «Вот труженик, который, не имея обетов монашеских, стоит выше многих подвижников. Он как звезда горит на христианском небосклоне…» Так вот, этот отец Алексей был истинно святым… Однажды даже он воскресил мертвого, – сказал я.

– Да не будто? – изумился солдат.

– Теперь этому могут и не поверить: так далеко ушли люди от Бога; а между тем Сам Господь наш Иисус Христос сказал, что если люди будут иметь веру хотя бы в горчичное зерно, то станут творить даже более того, что творил Сам Спаситель… Святые это и доказали своею жизнью и подвигами; они и по водам ходили, и мертвых воскрешали, и из огня невредимыми выходили, и стихии земные укрощали, и никто-то тогда не удивлялся этому, потому что все знали, что Господь был и остался тем же, а переменяются только люди… А для верующего все возможно, по слову Спасителя…

– А кого же воскресил батюшка? – спросил солдат.

И в ответ на его вопрос я рассказал ему об этом необычайном факте, переданном мне иеромонахом Памвою в Оптиной пустыни и сохранившемся в мельчайших подробностях в моей памяти.

Умер в приходе священника Гнеушева мальчик лет двенадцати…

Он точно родился ангелом; так его все и считали за ангела. Куда бы он ни приходил, он везде приносил с собой небо. Прибежит он в какую-либо избу, а там мужики дерутся или бабы таскают одна другую за волосы. Постоит он молча на пороге и слова никому не скажет – только из лучистых глаз его точно свет небесный так и искрится во все стороны. И как увидят его, так мигом все стихают… А как стихнет все, он и улыбнется. Да как? Так, будто вспыхнет весь, и озарит своим сиянием, и сделается сам таким ясным, да светлым, что тьма греховная, людская пред ним и растает, точно ее и не было, и начнут люди обниматься, и плакать, и просить прощения, перед тем чуть не убив друг друга. А мальчик вспорхнет и побежит к другому куда-нибудь. И заметили люди, что он неспроста бегал и не наугад выбирал тех, до кого бегал, а всегда являлся туда, где шли споры да драки; заметили они и то, что стоило мальчику показаться, чтобы водворялся мир. Вот и прозвали они его ангелом. Он и точно был похож на ангела: золотые кудри свисали ему на плечи; а глаза были большие, синие; как улыбнется, так весь и засияет; только не было крыльев, а то совсем был бы ангел, тоненький такой и стройный. К тому же он и никогда ни с кем не разговаривал, а только молчал да смотрел пристально, точно насквозь все видел.