Благословенный. Книга 5 (СИ) - Страница 56
Наконец, «Сент-Джордж» врезался в русское построение, и по нему открыли огонь сразу два линейных корабля и один фрегат. Комендоры английского флагмана, стиснув зубы, ожидали, когда уже наступит их черёд послать звенящую смерть во вражеский борт. И никто не обращал никакого внимания на странный баркас, волочившийся за кормой предыдущего русского корабля….
— Ну что господа, шампанское отупорено… Извольте начинать вечеринку! — воскликнул Катберт Коллингвуд, когда его корабль поравнялся с русской линией. Сейчас прогремят залпы крупнокалиберных карронад, и чудовищные анфиладные залпы сметут русских канониров и матросов, раздробят лафеты орудий, подняв в воздух тучи гибельных осколков, древесных щепок и человеческих останков…
— Канониры, открыть… — прокричал констапель «Сент-Джорджа», но закончить он не успел.
Последние слова его потонули в грохоте чудовищного взрыва!
Корпус корабля содрогнулся так, что люди Коллингвуда все как подкошенные попадали на палубу. Прямо перед носом у «Сент-Джорджа» вырос гигантский грязно-белый столб воды, в котором просвечивали обломки; в небо взметнулись детали корпуса, доски, части корабельного каркаса; один из плехтов* вознёсся на добрых две сотни ярдов ввысь и рухнул у самого борта «Нептуна», третьего корабля в колонне Коллингвуда. Марсовые матросы как горох посыпались в воду; один бедняга грохнулся в абордажную сеть в паре шагов от контр-адмирала и в ужасе заметался, не в силах освободиться. Лишь через некоторое время он смог достать карманный нож и разрезав сети, выпасть на палубу… чтобы чуть позже умереть в ледяных водах Балтики.
Несколько секунд корабль, казалось вздыбился над волнами, а затем тяжело ухнул носом вниз. Раздался скрип и треск ломающегося дерева — в гигантский, в тридцать футов диаметром, пролом в носовой обшивке хлынула балтийская вода.
— Спасайся, кто может! — в отчаянии прокричал Харди. Борьба за живучесть была бы безрассудством: набравший ход «Сент-Джордж» буквально заглатывал в себя десятки тонн солёной воды, под давлением поступавшей теперь в его трюм. Корабль сильно зарылся носом и с каждым мгновением погружался всё сильнее; и наконец, он просто встал вертикально, задрав корму и обнажив сверкавшее медью днище.
Колонна Коллингвуда скучилась возле места гибели своего флагмана, форштевнями утыкаясь в его остов и в борта русской эскадры. Русские корабли авангарда немедленно развернулись и начали обстреливать англичан дальним, но довольно метким огнём; между тем, русская кордебаталия поражала англичан чудовищными продольными залпами. Но самым неожиданным и страшным образом показали себя безобидные русские клиперы: они принялись осыпать противника ракетами, буквально в секунды выпуская десятки огненных снарядов! К счастью, паруса англичан были тщательно намочены морской водой; иначе катастрофа была бы неминуема; но уроки фрегата «Эндимион» оказались изучены английским Адмиралтейством.
Однако, несмотря на все приготовления, несмотря на сверхчеловеческие усилия пожарных команд,
Несмотря на неудачу Коллингвуда, вызвавшую уныние на флагмане Паркера, адмирал ещё был настроен оптимистично:
— Ничего, господа! Английские моряки — это всё ещё английские моряки! Сейчас мы сблизимся с «медведями» на пистолетный выстрел, и они узнают, что такое добрый залп, и настоящая выучка Королевского флота!
Между тем колонна Паркера постепенно сближалась с русской линией. Карронады на верхней палубе выискивали цели для своих картечных залпов; мощные пушки, заряженные двумя-тремя ядрами, готовы были обрушить свой смертоносный груз чугуна и горячей ненависти на приземистые линейные корабли под белыми полотнищами с косым голубым крестом. Но верхняя палуба русского корабля оказалась практически пуста; лишь кое-где возвышались какие-то странные сооружения. Англичане готовы были дать залп. Как вдруг…
С одного из этих судёнышек прозвучал грохот выстрела. В небо высоко взметнулся огромный и тяжелый снаряд, по широкой дуге перелетевший на английскую сторону и рухнувший прямо у борта «Лондона»
— Промахнулись! — радостно констатировал Паркер. — Уж не знаю, что у них там было в этой дуре, и не хочу знать. Огонь, ребята!
Но тут раздался новый залп, и с борта вражеского судна сорвалось сразу несколько таких же бомб. Они тащили за собой тросики, которые, натянувшись, ограничили дальность полёта этих гигантских мин. Обрушившись вниз, те на этот раз оказались более точными, чем первый выстрел: две мины рухнули на палубу, одна разбилась о борт «Лондона».
Последствия были ужасающи: палуба и борт флагмана сразу же занялись жирным чадящим пламенем. Корабль вспыхнул так, будто бы на его борту разлили сразу бочку сырой нефти! С ужасом моряки видели, как в пылающем озере расцветают вспыхивающие заряды пороха, складированные у орудий и теперь полыхающие как адские цветы; как раскаляются до белого цвета перекатывающиеся по палубе комья (это были шары термита, о чём атакованные англичане, конечно же, не могли знать). Крики сгорающих заживо людей заставляли кровь застывать в жилах; несколько моряков охваченных пламенем, катались по палубе, другие с душераздирающими воплями бросались за борт.
Сбившихся в кучу англичан с трёх сторон поливали огнём; раскалённые ядра, гигантские привязные бомбы, ракеты — всё шло в дело, вызывая многочисленные пожары. Деморализованные стремительной и страшной гибелью флагмана, англичане не могли сделать решительно ничего, упёршись в стену русской кордебаталии. Разрушительные анфиладные залпы сметали орудия, людей, крушили дерево, рвали такелаж; с грохотом падали реи и стеньги, мачты заваливались на борт, создавая такой ужасный крен, что вести огонь из орудий оказывалось невозможно. Немногие уцелели в этом аду: корабли колонны Паркера сгорели все, кроме одного.
Не менее впечатляюще разворачивались события в колонне у вице-адмирала Сомерайза. Шесть кораблей его колонны атаковали группу из 8 кораблей союзного флота, в основном — датские и шведские. Если в дивизионе Коллингвуда в основном действовали двойки кораблей, то у Сомерайза основной ударной силой являлась тройка из линейного корабля и двух фрегатов. Однако, его флагманский 80-ти пушечный «Канопус» не сумел прорвать плотного заслона из близко расположенных вражеских кораблей и сцепился такелажем с 74-х пушечным датским «Тре Кронер», на выручку которому тут же пришли ещё два судна: датский «Денмарк» и русский клипер «Беззаветный». Схватка на пистолетной дистанции закончилась для Сомерайза самым печальным образом: в час тридцать его тяжело ранило. Картечная пуля вошла в плечо, прошла через грудь и застряла в спине.
— На якорь, мистер Уинтингтон! Мне пора на якорь! — прохрипел вице-адмирал подскочившему капитану его флагмана, и вскоре скончался. Бой и здесь был чудовищно тяжёл и страшен. Если датчане и шведы сражались, «как обычно», то русские обрушивали на противника настоящий шквал огня! Все их корабли несли 36-фунтовые орудия, причём при первом столкновении они стреляли два раза подряд! Русские фрегаты вели огонь 24-х фунтовыми пустотелыми свинцовыми ядрами, при попадании сминавшимися в блин и проламывавшими в борту дыры таким размером, что в них могла бы въехать телега. Клиперы, неспособные нести мощную артиллерию, поражали противника батарейным огнём зажигательных ракет и залпами карронад; но самым ужасающим оказался огонь «привязных бомбометов», забрасывающих на палубу вражеского корабля сразу целую бочку зажигательной жидкости. Моряки английских кораблей, имевших глупость чересчур сблизиться с небольшими русскими судами, то и дело получали на палубу или в борт такого рода приветы; а ведь одного попадания было достаточно, чтобы сжечь самый большой и сильный корабль!
И вскоре море у острова Лангеланн в проливе Фемарн-Бельт можно было использовать как иллюстрацию ада для неверующих моряков. Поверхность воды пылала жирным коптящим пламенем от промахнувшихся зажигательных бомб и ракет; попавшие в ледяную воду моряки с горящих и тонущих судов всячески отгребали от этих огненных островков, дабы не сгореть заживо. С грохотом взрывались крупнокалиберные тяжёлые удлиненные гранаты 36-фунтовых русских орудий, сметая с гон-деков и шканцев английских артиллеристов. То и дело вспыхивали паруса, пораженные огненной «фосфорной шрапнелью»; хотя английские моряки добросовестно намочили их перед боем, за время долгой перестрелки они успели высохнуть. Кэптены линейных кораблей эскадры Паркера делали невозможное; на «Канопусе», флагмане Сомерайза, марсовые матросы топорами освободили свой такелаж и четырежды смогли потушить пожары, вызванные раскалёнными ядрами и термитными снарядами! Тем не менее, через час боя «Канопус» вынужден был спустить флаг. К этому моменту ¾ его команды были, как и вице-адмирал, мертвы или умирали. На судне не осталось ни одного полного орудийного расчёта; их смешанная с солёной водою кровь их стекала через клюзы в равнодушно-свинцовые волны Фемарн-Бельта.