Благословенный. Книга 5 (СИ) - Страница 19
Я уже и не мог даже решиться, на какое именно направление его кинуть: он был нужен и полезен везде. Когда Дмитриев начал работу над Гражданским уложением Российской Империи, я на три месяца направил Бонапарта в законосовещательную комиссию, и он за это время смог сделать в ней больше, чем все остальные — за предшествующий год! Впрочем, чему удивляться — во Франции он создал целый «Кодекс Наполеона»!
Но всё же, главной его страстью оставалась воинская служба. Сестра Александрин рассказывала про эту сторону его жизни много всего интересного…
— Ах, он совершенно одержим военным делом. Ложась в постель по вечерам, берёт с собою кипы бумаг, дабы изучать командный состав. Изучает кадровые списки войск, вверенных его командованию, запоминает фамилии командиров, да так иной раз и засыпает над названиями корпусов и перечнем лиц, входящих в состав его собственного корпуса!
Ну что же, тогда понятно, почему он так популярен в армии. Обыкновенно он сохраняет в уголке своей памяти всю возможную информацию, и это чудесно служит ему в тех случаях, когда нужно было узнать солдата в лицо и доставить ему удовольствие при всех быть узнанным, выделенным и награждённым его генералом.
Впрочем, в постели он занимался не только зубрёжкой воинских списков, и талия Александрин через короткое время стала заметно полнеть и округляться…
А ещё Бонапарт обладал исключительным даром поставить себя на правильную ногу с военными любого чина. С рядовыми и унтер-офицерами он держался спокойного, добродушного тона, который их очаровывал, всем им говорил «ты» и напоминал о тех военных подвигах, которые они совершили вместе. — Русские солдаты не так чувствительны к славе и почестям, как в иных странах, но зато ценят доброе к себе отношение и сердечность. — пояснял он. В офицерах, особенно молодых, он старался распалить честолюбие и рвение к изучению военного дела, что почитал за основу всех воинских добродетелей. Со старшими офицерами Бонапарт любил устраивать интеллектуальные соревнования, пытаясь выяснить, чья точка зрения является единственно верной. Он очень любил военные маневры, командно-штабные игры на макете, и дискуссии по конкретным примерам военной стратегии и тактики. На этом примере заскучавший было без дела Суворов столь увлёкся такого рода дискуссией, что я с его подачи решил выпускать «Воинский журнал». В этом периодическом журнале для военных всех родов войск стали издаваться статьи наших действующих офицеров, рассуждавших об опыте предшествующих кампаний, новых методах борьбы, тактических приёмах, и обсуждавших насущные армейские проблемы. Наша страна велика, и военная мысль должна быть доведена вплоть до самых глухих гарнизонов!
Сим победим…
Глава 9
Увы, но, несмотря на все усилия, сведения о наших планах перекрыть Зунды дошли всё-таки до Лондона. Вероятнее всего, новая утечка произошла в Дании, где представления о секретности в эти галантные времена были столь же девственно — дикими, как и по всей остальной Европе. И одно только лишь подозрение на такую возможность вывело джентльменов из себя.
И вот Уильям Питт, премьер-министр Великобритании, стит в огромном холле Сент-Джеймсского дворца в ожидании аудиенции сразу двух монарших особ — Короля Георга III и его сына Георга. Принца Уэльского, и без пяти минут регента над своим полубезумным отцом.
За прошедший год Уильям Питт постарел, как за предыдущие 10. Тяжёлые испытания, что пришлось пережить в это время британской Короне, оставили на челе премьер-министра свои неизгладимые следы. Чего стоило одно лишь урегулирование в Ирландии, когда всем казалось, что французы вот-вот окончательно овладеют островом и создадут на нём свои военно-морские базы. Лишь исключительные дипломатические усилия Питта, сочетающиеся с таким же исключительным подкупом французского министра Талейрана (Питт и Талейран были знакомы во времён якобинской эмиграции последнего), помогли немного выправить ситуацию: Республика Коннахт преобразовалась в Королевство Ирландию с очень слабой, почти символической властью английского короля. Главное, чего удалось добиться премьер-министру, и на что, собственно, и были потрачены десятки тысяч фунтов, ушедших в бездонные карманы знаменитого французского интригана — это сохранение власти Британии над Ольстером, где нашли убежище ирландские оранжисты, и отказ мятежников от какой-либо поддержки иностранных держав — без иностранных войск и баз Ирландия не представляла собой значимой угрозы Лондону. Но теперь перед короной и нацией встали новые вызовы: гроза собирается на востоке…
— Простите меня достопочтенный сэр, — вдруг раздался прямо над ухом Питта немного гнусавый и манерный мужской голос.
Подняв голову, премьер-министр увидел молодого джентльмена, холёного и надменного, как герцог. Юноша, казавшийся моложе своего возраста, был одет в какой-то очень оригинальный развязно-элегантной манере, всё чаще встречающиеся теперь среди легкомысленных молодых людей, не желающих думать ни о чём, кроме своего туалета.
«Как это всё знакомо!» — с тоской подумал Уильям Питт. — «Все эти напомаженные расфранченные хлыщи, способные дни напролёт дебатировать о длине манжет ти совершенно не способные на всё остальное… Рим времён упадка! Натуральный Рим времён упадка!»
Тут молодой человек заметил стеснение своего собеседника и, ничуть этим не смутившись, продолжал:
— Да, я знаю, что по правилам приличия для светской беседы мы должны быть представлены друг другу. Но право же, все эти ожидания аудиенций так томительны, что хотя бы из обычного человеколюбия заставляют жертвовать приличиями. Тем более, что я вас знаю: вы — Уильям Питт, премьер-министр и глава парламентского большинства. Теперь когда вы избавленный от тягостной обязанности представляться самостоятельно, позвольте сделать это мне: я Джордж Брайан Браммел, эсквайр; занимаюсь игрой в крикет!
И юноша церемонно поклонился.
Уильям Питт, конечно уже понявший, кто стоит перед ним, нахмурился. Этот молодой джентльмен, недавно оказавшийся среди фаворитов принца Уэльского, имел крайне неоднозначную репутацию и прославился — но не удалью и не развратом, как все нормальные люди, нет! Бо Браммел совершенно покорил принца Уэльского своим вкусом к мужской одежде! кто бы мог подумать, что тщеславие наследника английского престола примет столь экстравагантную форму? И вот, Бо Браммел стал просто властителем дум принца; говорят, однажды тот прилюдно расплакался, заслужив нелестный отзыв этого юного хлыща относительно своего нового костюма. Куда катится мир…
— Знаете ли вы сэр что ваш костюм отражает вашу душу также, как вода или зеркало воспроизводят нашу внешность? И, могу вам сказать определённо, ваш тяжеловесный стиль несёт в себя несомненные знаки присущего вам консервативного взгляда на мир! — решив, видимо, что с формальностями покончено, юный Браммел начал трещать как сойка. — Поверьте мне сэр: бархат уже давно никто не носит! А ваши лацканы… боже! Боюсь если вы будете представляться его Высочеству принцу Уэльскому одетым столь неподобающим образом, он не будет воспринимать вас как серьёзную персону!
Премьер-министр мысленно вздохнул. Да, взаимоотношения с принцем уэльским у него не складывались, но костюм тут был ни при чём…
— Посмотрите на меня! — развязно продолжал юноша. — Вы видите теперь перед собой образец умеренности, благопристойности и стиля!
Питт окинул болтуна внимательно-презрительным взглядом. Браммелл был одет в белоснежную сорочку, галстук или шейный платок, жилет пастельного цвета, бежевые панталоны из кожи в обтяжку, темно-синий сюртук с фалдами и латунными пуговицами. Дополняли его гардероб невысокие черные бофорты из прекрасно выделанной тонкой и мягкой телячьей кожи. В целом, действительно было просто, явно удобно и весьма симпатично.
— Как видите сэр, никакого бархата, никакой парчи, ни одного квадратного дюйма золотого шитья или кружев, ни одного богомерзкого бриллианта или другого драгоценного камня! И уж точно — никаких дурацких башмаков с драгоценными пряжками и красными подошвами! Только сукно и полотно прекрасной выделки, строгость форум простота и элегантность — вот образ мужчины будущего! Присмотритесь, сэр!