Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж - Страница 1

Эта документальная повесть создавалась на протяжении шести лет. За это время автору пришлось не только посетить тринадцать архивов, но и встретиться с людьми, чьи помощь и совет оказались весьма ценными. Я хотел бы выразить большую благодарность Святозару Александровичу и Александру Святозаровичу Барченко, сыну и внуку одного из героев моей книги. Так же я признателен поэту и ученому Александру Сенкевичу. Важны и полезны были для меня советы историков-востоковедов Александра Андреева, Татьяны Шаумян, Леонида Митрохина. Обширные консультации я проводил с петербургским исследователем Александром Колпакиди и сотрудником общества «Мемориал» Никитой Петровым. Хотелось бы упомянуть здесь Александра Есаулова, бывшего преподавателя русского языка в университете в Дели, Анатолия Агамирова, племянника А. В. Луначарского, музыкального обозревателя радио «Эхо Москвы», а также Евгению Александровну Снесареву, дочь создателя Академии Генерального штаба. Кроме того, я хотел бы поблагодарить главу пресс-бюро службы Внешней разведки Юрия Кобаладзе.

Олег Шишкин

«Гималаи (Himalaya, «Обиталище снегов») — высочайшая горная система земного шара на юге Азии, отделяющая Индо-Гангскую впадину от Тибетского нагорья. Гималаи тянутся с северо-запада на юго-восток, образуя дугу, выпуклую к юго-западу и простирающуюся между 73°23′ и 95°23′ восточной долготы. На северо-западе они ограничены поперечной долиной реки Инд, на юго-востоке — такой же долиной реки Брахмапутра, носящей название Дихон.

Длина Гималаев в указанных пределах около 2400 километров, ширина 220–350 километров, общая площадь около 700 тысяч квадратных километров», — так сообщалось в статье «Гималаи» в 16-м томе первой Большой Советской энциклопедии под редакцией Николая Бухарина.

Но за этими сухими сведениями скрывается нечто большее, нечто магическое, подвластное лишь воображению Бога, нечто такое, что не принадлежит никому. Библейская легенда утверждает, что во время вселенского потопа Ной спасся на высокой горе Арарат. Но те, кто бывал в Гималаях, знают — это место могло бы спасти миллион Ноев, да, пожалуй, и весь род человеческий.

Впрочем, политическая география рассматривает эту азиатскую горную систему как укрепления, созданные природой, которые необходимо украсить пограничными столбами. В начале XX века именно по Гималаям проходила граница Британской империи — империи от моря до моря. Но реальная власть английского вице-короля Индии простиралась значительно дальше могучих вершин, его вздохи долетали до столицы формально независимого Тибета и ощущались в покоях Далай-ламы XIII.

С 1793 года горное королевство Тибет объявило свои пределы недоступными для европейцев. Этот запрет распространялся и на индусов, жителей соседней британской колонии. Существенная разница в языке, цвете кожи, обычаях и строении лица позволяла тибетцам легко опознавать чужеземцев, проникающих в запретное королевство. В случае обнаружения иноземцы должны были готовиться к жестокой расправе. Им не приходилось рассчитывать на буддийскую этику аборигенов, кто бы они ни были — монахи или миряне. Режим изоляции тибетцы считали спасительным для своей страны, для своего уклада жизни, нравов и обычаев. Миром за рубежами Тибета они почти не интересовались.

Казалось, могучие горы будут вечно недоступны для колониальных армий. В передовой «Таймс» от 14 декабря 1927 года мы находим утешительный для аборигенов пассаж: «Дикие горные хребты северо-западной границы Индии, непостижимый Памир и снеговой Гиндукуш, могильщики завоевателей Индии, — были барьерами немного менее неприступными, чем Гималаи. За этими валами афганские племена жили так же замкнуто, как вахабиты Центральной Аравии или обитатели Тибета».

Двадцать седьмого февраля 1893 года на стол самодержца Российской империи лег документ, озаглавленный как «Записка Бадмаева Александру III о задачах русской политики на азиатском Востоке». В нем излагался последовательно и дотошно процесс колониального движения России в Азии и возможность присоединения к русским владениям Монголии, Китая и Тибета.

«Один бурятский родоначальник, — говорилось в документе, — по имени Шельде Занги бежал из пределов Китая с 20 000 семейств после заключения трактата, но был пойман и казнен маньчжурскими властями на основании 10 статьи около 1730 года на границе. Перед казнью он держал речь, в которой сказал, что если его отрубленная голова отлетит в сторону России (что и случилось), то вся Монголия перейдет во владения белого царя.

Монголы твердят, что при 8-м ургинском хутухте они сделаются подданными белого царя. Настоящий хутухта считается 8-м. Ургинский хутухта почитается монголами святым, как и Далай-лама, и имеет громадное влияние на всю Монголию.

Ждут также появления белого знамени в Монголии в VII столетии после смерти Чингисхана, умершего в 1227 году.

Буддисты считают белого царя перерожденцем одной из своих богинь Дара-эхэ — покровительницы буддийской веры. Она перерождается в белого царя для того, чтобы смягчить нравы жителей северных стран. Легендарные сказания имеют гораздо более значения в этих странах, чем действительные явления». Далее Бадмаев добавляет: «Русский царь — идеал для народов Востока»[1].

Царь наложил на этот документ собственноручную резолюцию: «Все это так ново, необыкновенно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха».

Автор «Записки…» — надворный советник Петр Александрович Бадмаев — родился в 1851 году в Восточной Сибири, в семье бурятского аристократа из легендарного рода хоринских бурят, откуда, по преданию, происходила и мать Чингисхана. Отец Бадмаева владел большими стадами, что свидетельствовало о его богатстве. В 12 лет мальчик был отдан в иркутскую гимназию. Окончив курс, он уехал в Санкт-Петербург, к своему брату, который содержал в столице аптеку и занимался лечением болезней методом, основанным на принципах тибетской медицины. Свое настоящее имя — Сильтим — тот сменил при крещении на русское Александр. Что посоветовал сделать и брату, носившему бурятское имя Жамсаран. Крестным отцом младшего Бадмаева стал сам император Александр III. Неофит взял отчество Александрович, а в честь основателя Санкт-Петербурга решил стать Петром.

С 1871 по 1875 год Петр Бадмаев учился в Санкт-Петербургском университете, на факультете восточных языков по китайско-монголо-маньчжурскому разряду. Впоследствии его определили на службу в Азиатский департамент российского Министерства иностранных дел. Спустя пятнадцать лет Петр Бадмаев покинул министерство и отдал себя таинственной науке — тибетской медицине.

Он был блестящим дипломатом, хорошо знакомым со всеми двусмысленностями восточного этикета, с подлинным и фальшивым коварством, с глупостями изнеженных маньчжурских вельмож и тупостью китайских чиновников, — словом, он мог сослужить неплохую службу Отечеству на Востоке. Но взошедший на престол царь Николай II не оценил его дипломатических талантов. Царь был глух к многочисленным демаршам и с интересом прислушивался лишь к советам Бадмаева-врача.

Однако тот не унимался и продолжал слать письма: «Многие знатные ламы из окрестностей Кукунора, Западной и Восточной Монголии, многие монгольские князья сердечно принимают моих посланных, так же приезжают ко мне, посылают своих приближенных с письмами и подарками; все они единодушно молятся о благоденствии Вашего Величества и почему-то все они уверены, что я приехал дать им возможность принять российское подданство», — писал Бадмаев в послании к Николаю от 26 декабря 1895 года. Петру Александровичу грезилась империя Чингисхана — от Балтики до Тонкинского залива. Он ездил по Центральной Азии, занимаясь торговлей и тем, что называется дипломатической разведкой, он издавал в Чите газету «Жизнь Восточной окраины» (на русском и монгольском языках), но каждый шаг его вел к той новой стране, имя которой он начертал в своем сердце — Imperium magnum. Бадмаев прекрасно знал, что за понятиями «белый царь», «властелин Северной страны» для буддистов ламаистского толка стояло нечто большее. В мистической географии Север занимал особое место — здесь располагалась загадочная Джамбала (Шамбала), владыкой которой был белый царь — Ригден-жам-по.