Битва королей. Огонь эльфов - Страница 159

Выстрел пришелся в левую руку графа. Эльф услышал, как треснули кости. Из-под ногтей потекла кровь. Архитектор ухватился за руль, помогая удерживать галеру на курсе.

— Три узла! — крикнул лоцман. В его голосе слышалась паника.

Холодное дыхание айсберга окутало корабль. Сверкающие голубовато-белые стены стали надежным щитом для галеры. С помощью весел команда поддерживала расстояние до колосса.

— Три узла!

Корпус дрогнул. Треснув, разбилась планка. Они все больше теряли ход. Мужчины на палубе веслами отталкивались от айсберга.

Вдалеке послышался грохот.

— Четыре узла!

На палубу посыпалась лавина крохотных кусочков льда. Фенрил обеспокоенно поглядел на айсберг. Лед был пронизан глубокими канавками. Если отколется кусок величиной с быка, им конец. Такой обломок без труда проломит палубу и потопит корабль. Рядом с айсбергом галера показалась Фенрилу хрупкой, как игрушка.

Вдалеке что-то упало в воду. Ледник!

Граф задержал дыхание. Его команда изо всех сил налегла на весла. За ними в узкий канал изо льда и скал вошла вторая галера.

Волны приподняли корабль; в том же ритме поднялся айсберг. Повсюду вдоль борта сходили небольшие лавины. На палубу сыпались кусочки льда. Ледяная стена дрейфовала к отвесному утесу.

Что-то вонзилось в корпус. Граф хрипло вдохнул. Затрещало дерево.

— У нас пробоина! — закричал кто-то под палубой.

Галера по-прежнему оставалась игрушкой волн. Левым бортом они ударились о стену из льда. Часть поручней вдавилась.

А потом корпус корабля вошел в свободную воду.

Еще несколько страшных ударов сердца…

Началось ликование. У них получилось!

— Сееемь узлооов! — послышалась знакомая, протяжная песня лоцмана.

Гундагер порывисто расцеловал Фенрила в обе щеки.

— Это было чудо! Клянусь Тьюредом, ты совершил чудо, капитан!

За ними из канала вышел их второй корабль.

Фенрил увидел, как последняя галеаса троллей попыталась повернуть, но от неуклюжего черного корабля уйти будет легко.

— Иди уже! Видеть не могу твоего плаксивого лица. Оставь меня одного, чтобы я мог посмеяться над шутками богов, — прошипел Оттар.

Даже сейчас в глазах его горела ярость. Как и сестра, фьордландец был в числе тех, кто всецело находился под влиянием Эйрика. Робкий маленький мальчик, постоянно прятавшийся за спину старшей сестры, когда надвинулась опасность, превратился в сурового воина королевской лейб-гвардии.

— Мы можем нести тебя, — произнес Ульрик, понимая, что это ложь.

— И тогда мы все вместе свалимся самое позднее завтра? Я не хочу, чтобы меня похоронили вместе с тобой, умертвие. Я останусь здесь. — Он безрадостно улыбнулся и засопел. — Какая чудесная шутка! Меня живым кладут к мертвецу, а мертвец, который не хочет уходить от живых, хнычет из-за меня. Если бы я услышал эту историю в фирнстайнском кабаке, наверняка посмеялся бы от души.

Ульрик посмотрел на мертвого отца. Тот по-прежнему сжимал в руке меч. Король лежал, странно скрюченный, так же как упал на поле боя. Мороз мешал похоронить его по обычаю, со сложенными на груди руками.

Трупы остальных воинов застыли в той же позе, в которой их настигла смерть. Эльфы вынесли с поля боя всего двадцать павших. «Остальные остались на поживу троллям», — с горечью подумал принц.

Элодрин заставил троллей поверить, что возвращается со всем своим войском. Таким образом им удалось выиграть два дня. На самом деле князь Альвемера пришел меньше чем с сотней воинов. Зато принес подарок, ценность которого нельзя измерить в золоте, — защитные амулеты эльфийского народа нормирга. Одним богам ведомо, где он их достал. Альфадас часто рассказывал, как ревниво оберегали нормирга это сокровище. Зачарованные амулеты защищали от холода. Если один из них касается твоей кожи, то можешь бегать по снегу голышом — не замерзнешь.

Ульрику выпала неблагодарная задача раздать пятьдесят амулетов выжившим. Он выбрал самых ослабленных. И все поклялись отдать амулеты, если остальным будет хуже.

Втайне принц боролся с собой, не зная, стоит ли выделить амулет и Крови. Крупная черная собака держалась поразительно хорошо. Несмотря на то что псина хромала, она по-прежнему обладала медвежьей силой. И она не отходила от мертвого короля. Каждый раз, когда они останавливались для привала, Кровь лизала щеки Альфадаса, тыкалась в него своим широким носом, словно пытаясь разбудить. А потом в какой-то момент бросала эту затею и сворачивалась клубочком у его ног. При малейшем шорохе уши собаки вставали торчком. Она никогда не спала крепко. Когда привал заканчивался, Кровь брела рядом с теми, кто нес погибшего короля, следя, чтобы к нему относились с уважением. И так продолжалось три дня.

Сегодня утром Фингайн нашел пещеру на небольшом острове посреди безымянного горного озера и рассказал о ней людям. Они с Сильвиной были единственными эльфами, которые шли с ними. Остальные отстали, надеясь устроить Оргриму ловушку. Ульрику было ясно, что эльфы отдавали свои жизни в надежде выиграть для него и остальных фьордландцев еще пару дней.

Фингайн видел, как пять черных галеас и «Морской путешественник» вошли в бухту Нахтцинны. Теперь за ними шло более тысячи троллей под предводительством лучшего полководца серокожего народа. Положение детей человеческих было безнадежно. Но если по крайней мере один из них доберется до Фирнстайна, они смогут предупредить родственников и друзей о готовящемся вторжении. Ульрик был в отчаянии. Драма эльфийской зимы повторится. И на этот раз нет Альфадаса с ветеранами боев за Филанган и войска эльфов, которое придет на помощь.

Принц окинул взглядом мертвых. Так много загубленных жизней! Он обеспокоенно оглянулся в поисках собаки.

— Кровь?

Снаружи послышался лай. Молодой человек вздохнул. В конце пещеры был узкий туннель. Может быть, барсучья нора. Ульрик опасался, что Кровь заберется туда.

— Ты действительно хочешь остаться здесь? — еще раз спросил Ульрик молодого воина.

— У меня ноги обморожены. Я вас буду задерживать. Даже если мы выживем, я останусь калекой. Я уж лучше здесь, рядом со своим королем, как положено щитоносцу.

Ульрик уже наслушался достаточно.

— Да будет так.

Он склонился над отцом, в последний раз попрощался и вышел из пещеры. Кровь встретила его лаем, ткнулась в руку мокрым носом.

Холод стоял убийственный. Бороды мужчин, которым не досталось эльфийского амулета, застыли от изморози. Дыхание вырывалось изо рта маленькими белыми облачками. Люди притопывали ногами, силясь прогнать холод, а может быть, просто для того, чтобы проверить, чувствуют ли еще свои пальцы.

Они молча принялись за работу. Подкатывали ко входу большие камни, сверху ссыпали мелкие. Ульрик то и дело думал об Оттаре. Молодой принц хорошо помнил, что значит быть запертым в пещере. После бегства из лагеря в Хоннигсвальде с ним произошло то же самое.

Когда вход в пещеру оказался полностью закрыт, воины вернулись на толстый лед. В лагере на берегу их ждали те, кто был слишком слаб, чтобы помогать в работе. Ульрику не пришлось никого подгонять. Все знали, что времени рассиживаться нет. У них в тылу было больше тысячи троллей. Но короля Альфадаса они не получат.

Они поднялись уже довольно далеко по южному склону, когда на другом конце долины сошла лавина. Снег и обломки скал неслись в узкое ущелье. Они устремились туда, где протекал поток, пополнявший воды озера. Быстрый глубокий ручей до сих пор не замерз. В озеро проливалось более дюжины источников; теперь их вода будет запружена.

Ульрик двигался впереди, колонна выживших снова была на марше. Тяжело дыша, принц прокладывал в глубоком снегу дорогу для идущих за ним. Один шаг, другой… Просто ни о чем больше не думать! Шаг за шагом, шаг за шагом… Их целью была наполовину законченная крепость на перевале. Оттуда они смогут отправить отдохнувшего посланника в Фирнстайн. До крепости еще четыре или пять дней пути, если погода продержится. Но если начнется буря, им всем конец. У них почти нет припасов. Даже те, кого защищают амулеты, в конце концов умрут от голода и истощения.