Битая карта - Страница 15
– Гаук? – Ребусу показалось, что он ослышался.
Она подняла на него глаза:
– Мое школьное прозвище. У нас у всех были прозвища. Грегор у нас был Разорёха…
– А Рональд Стил – Сьюи.
Она перестала помешивать сахар и посмотрела на него так, будто только что увидела.
– Верно. Но откуда…
– Так называется его магазин, – объяснил Ребус, что отвечало действительности.
– Ах да, – сказала она. – Так насчет этих книг…
Три вопроса не давали покоя Ребусу. Во-первых, оказавшись в доме коллекционера, он ожидал увидеть куда как больше книг. Во-вторых, он был бы не прочь еще поговорить о Грегоре Джеке. В-третьих, у него сложилось впечатление, что Кэт Киннаул принимает то ли наркотики, то ли транквилизаторы. Ее губы чуть-чуть запаздывали с каждым словом, а веки были полуприкрыты. Валиум? Может, даже нитразепам?
– Да, – сказал он, – насчет книг. – Потом оглянулся. Любой актер распознал бы в его жесте фальшь. – Мистера Киннаула сейчас нет дома?
Она улыбнулась:
– Его почти все зовут просто Рэб. Всем кажется, что если они видели его по телевизору, то уже его знают, а если знают, то имеют право называть по имени. Мистер Киннаул… Теперь видно, что вы полицейский. – Она чуть ли не погрозила ему пальчиком, но нет – взяла чашку и стала пить. Чашку из тонкого фарфора она взяла не за неудобную ручку, а за корпус, залпом выпила весь свой чай и вздохнула.
– Что-то жажда мучит с утра, – сказала она. – Извините, о чем мы говорили?
– Вы рассказывали о Грегоре Джеке.
Она удивленно посмотрела на него:
– Неужели?
Ребус кивнул.
– Ах да. Я читала об этом в газетах. Пишут всякие ужасы. О нем и о Лиз.
– О миссис Джек?
– Да, о Лиз.
– Что она собой представляет?
Ему показалось, что Кэт Киннаул вздрогнула. Она медленно встала и поставила пустую чашку на поднос.
– Еще чаю?
Ребус отрицательно покачал головой. Она налила себе молока, положила сахар, много сахара, потом налила чая.
– Сегодня с утра жажда мучит. – Она подошла к окну, держа чашку обеими руками. – Лиз всегда была сама по себе. Ею можно восхищаться. Нелегко жить с человеком, который все время в поле зрения публики. Он ее почти не видит.
– Хотите сказать, что он все время в разъездах?
– Да-да. Но и она тоже. Живет собственной жизнью, у нее свои друзья.
– Вы ее хорошо знаете?
– Нет-нет, я бы так не сказала. Вы не поверите, что мы в школе вытворяли. Кто бы мог подумать… – Она прикоснулась к окну. – Вам нравится этот дом, инспектор?
Довольно неожиданный поворот разговора.
– Он… мм… внушительный, – замялся Ребус. – Столько места.
– Семь спален, – сказала она. – Рэб купил его у какой-то рок-звезды. По-моему, не купил бы, если бы дом не принадлежал звезде. Зачем нам семь спален? Нас здесь только двое… А вот и Рэб.
Ребус подошел к окну. По дорожке к дому подъезжал «лендровер». Сквозь лобовое стекло видно было массивную фигуру человека за рулем. Машина, взвизгнув тормозами, остановилась.
– Что касается этих книг, – сказал Ребус, мгновенно превращаясь в следователя. – Насколько я понимаю, вы коллекционер?
– Да, собираю редкие книги. В основном первые издания. – Кэт Киннаул тоже сменила роль, всем своим видом выражая готовность оказать содействие полиции…
Открылась и закрылась передняя дверь.
– Кэт, чья это там машина?
Массивная фигура Рэба Киннаула появилась в комнате. Росту в нем было шесть футов два дюйма, а веса, вероятно, не меньше пятнадцати стоунов[16]. Его широченная грудь распирала клетчатую рубашку, в которой преобладал красный цвет. На нем были мешковатые коричневые вельветовые брюки, стянутые тонким ремнем. Он начал отращивать рыжеватую бородку, а его волнистые каштановые волосы оказались длиннее, чем помнилось Ребусу, – прикрывали уши. Он выжидательно посмотрел на Ребуса, который шагнул ему навстречу.
– Инспектор Ребус, сэр.
Киннаул удивленно посмотрел на него, потом вздохнул с облегчением, потом, как показалось Ребусу, забеспокоился. Что-то у него было не так с глазами; они словно не меняли выражения. Ребус невольно спросил себя: уж не почудилось ли ему, что на лице у Киннаула промелькнуло удивление, облегчение и беспокойство?
– Инспектор, в чем… То есть я хотел сказать, что-то случилось?
– Ничего особенного, сэр. Просто похищены несколько редких книг, и мы объезжаем частных коллекционеров.
– Вот оно что. – Теперь на лице у Киннаула появилась улыбка. Ребус не мог вспомнить, чтобы в каком-нибудь из своих фильмов он улыбался. И понятно почему. Улыбка превращала Киннаула из грозного тяжеловеса в великовозрастного подростка, лицо его сразу светлело, становилось невинно-добродушным. – Так, значит, вам Кэт нужна? – Он через плечо Ребуса посмотрел на жену. – Все в порядке, Кэт?
– В полном, Рэб.
Киннаул снова посмотрел на Ребуса. Улыбка исчезла.
– Вероятно, вы хотите взглянуть на библиотеку, инспектор? Вы могли бы там и поговорить с Кэт.
– Спасибо, сэр.
В Эдинбург Ребус возвращался задворками. Там и ехать приятнее, и машин меньше. В библиотеке ему не много удалось узнать, кроме того, что Рэб печется о своей жене, так печется, что даже не счел возможным оставить ее наедине с Ребусом. Чего он боится? Он все время торчал в библиотеке, делал вид, будто ищет что-то, потом уселся с книгой, прислушиваясь к незамысловатым вопросам Ребуса и наблюдая за тем, как Ребус вручает ей список книг с просьбой быть начеку в случае чего. Кэт Киннаул взяла у него ксерокопию и молча кивнула.
Библиотека располагалась наверху, в одной из комнат, изначально отведенных, вероятно, под спальни. Две стены были заставлены шкафами, в основном застекленными. И за этими раздвижными стеклами хранилась скучнейшая книжная коллекция – скучнейшая, на взгляд Ребуса, хотя одного ее вида оказалось достаточно, чтобы Кэт Киннаул вышла из своего сомнамбулического состояния. Она обратила внимание Ребуса на некоторые экземпляры.
– Великолепное первое издание… переплет из телячьей кожи… некоторые страницы так и не разрезаны. Вы только представьте: эта книга напечатана в 1789 году, но если я разрежу страницу, то буду первая, кто их прочтет. А вот это томик стихов Бёрнса, издание Крича[17]… первое издание Бёрнса в Эдинбурге. Есть у меня и кое-какие современные книги. Вот Мюриэл Спарк… вот «Дети полуночи»…[18] Джордж Оруэлл.
– И вы все это прочли?
Она посмотрела на Ребуса так, будто он спросил про ее сексуальные предпочтения. На выручку ей пришел Киннаул:
– Кэт коллекционирует книги, инспектор. – Он подошел и приобнял ее. – Она могла бы с таким же успехом собирать марки, фарфор или старинные китайские куклы. Верно я говорю, детка? Но у нас книги. Она собирает книги. – Он слегка привлек к себе жену. – Она их не читает. Она их коллекционирует.
Ребус покачал головой, постукивая пальцами по рулевому колесу. Потом вставил в магнитофон кассету с «Роллинг стоунз». Подмога конструктивному мышлению. С одной стороны, профессор Костелло с его великолепной библиотекой, книги которой читаются и перечитываются и стоят целое состояние, но они доступны, их можно взять и прочесть. С другой – Кэт Киннаул. Он не мог толком понять, почему сочувствует ей. Наверно, нелегко быть замужем за… Ну да, ведь она сама это сказала? Правда, говорила она об Элизабет Джек. Миссис Джек – вот кто действительно интересовал Ребуса. Чем дальше, тем больше – она просто не шла у него из головы. Он очень надеялся на скорую встречу…
Не успел он вернуться в кабинет, как ему позвонили из Даффтауна. Пока он поднимался по лестнице, он узнал, что, по слухам, к середине следующей недели поступит официальное сообщение: участок на Грейт-Лондон-роуд закрывается. «Вот тогда я и отправлюсь восвояси – в Марчмонт», – подумал Ребус.