Бирюзовая тризна - Страница 47

После некоторой заминки взаимного знакомства мы разговорились, и он оказался весьма словоохотливым собеседником. Звали его Ривера. Уэнделл Ривера, что-то вроде второго секретаря Департамента Внутренних Дел. Он только что вернулся с какого-то образовательного семинара, который должен был длиться месяц, а растянулся на все три. Я немедленно узнал, что Департамент Внутренних Дел и есть, по сути, администрация Американского Самоа, а первый Секретарь одновременно исполняет обязанности Губернатора. О себе я рассказал, что прилетел встретить друзей, которые плывут сюда на собственной яхте с Гавайев. Это его ошеломило. Он сказал, это же черт знает какой долгий и трудный переход. Он сказал, что имеет в виду конкретно моих друзей, но в последнее время появилось что-то слишком много идиотов, которые пытаются переплывать океаны на маленьких яхтах, рассчитывая, видимо, таким образом попасть на страницы газет и в телевизионные передачи.

Я сказал, что в этот раз ничего подобного нет, а просто мои друзья почти продали яхту одному человеку отсюда. Они встретились на Гавайях и договорились с ним, что он купит их яхту, если они сами приведут ее в Паго-Паго. Фамилия его была, кажется, Дэвисон. Там он был проездом, приехал сюда недавно. Занимается чем-то связанным с использованием земельных ресурсов, что ли.

Ривера уставился на меня в еще большем изумлении.

— Недавно приехал? Этого не может быть. Сюда никто не приезжает работать со стороны. Пожалуй, нашу позицию можно определить лозунгом, обычным для всех стран с ограниченным количеством рабочих мест: «Самоа для жителей Самоа!» Конечно, бывают и исключения, одно из них — эти японские рыбаки, чтоб им.

— Простите, я не понял?

— А разве вы еще не видели консервного завода сразу за гаванью? Они нам перегородили полбухты, эти ловкачи на старых ржавых корытах. Половина доков забита их гнилыми посудинами. Тунец, видите ли! Дирекция завода решила, что местное население слишком лениво и неповоротливо для того, чтобы завод работал в полную силу, поэтому они протащили разрешение пригласить рыбаков и рабочих из Японии. И очень скоро явились: маленькие желтые послушные роботы, которые день и ночь выгребают из Тихого океана этого разнесчастного тунца и плюют на экологический баланс со своей Фудзиямы.

— Мистер Ривера, — сказал бармен с укоризной в голосе.

— Я знаю, Генри. Слишком много болтаю. Этот мой недостаток имеет неожиданные следствия — нынешнее назначение, например. Много лет назад, я бы сказал, мистер Макги, много войн назад, я был обычным моряком на острове Гуадаканал, это в Соломоновых островах, и, боюсь, после того, что я там навидался, я уже никогда не смогу полюбить наших маленьких желтых соседей. Не вскидывайся, Генри. Я постараюсь вести себя хорошо. Но посудите сами, мистер Макги, как их любит? Завтра же, сэр, заберитесь на фуникулер и посмотрите, на что похожа гавань со стороны завода. Вы увидите просто потоки отходов и грязи, идущие прямиком в акваторию. Восемь раз их просили, чтобы они поставили очистные сооружения, каждый раз при этом солидно штрафовали, а им хоть бы что. Гавань превратилась в самый настоящий отстойник этих чертовых любителей тунца. Но это еще что, а вот если вы исхитритесь пробраться на территорию завода — что, правда, вряд ли — то сможете засечь время, сколько вы там выдержите, пока вас не вырвет… — Мистер Ривера!

— Ты прав, Генри. Я уже молчу. Конечно, мне не следует заострять так внимание на незначительном, в общем-то, факте. Мне это говорят просто со всех сторон. Этот завод, мистер Ривера, приносит острову солидный доход, так что ему можно простить некоторые недостатки. Тем более, что наша конституция в этом смысле совершенно бессильна: в ней нет статьи об охране окружающей среды. Штрафы не в счет. Хотя, может, теперь что-нибудь сдвинется. У правительства появилась большая программа по поводу рационального использования и земли, и воды… только когда она будет пущена… О, слушайте, как вы сказали зовут того человека?

— Дэвисон. Гуля писала, что он тут будет заниматься геологоразведочной деятельностью, но она могла и напутать.

— Он, кстати, может быть и местным, сэр, — вставил Генри.

— Один из этих ребят из КРАСа. Они обычно заканчивают обучение в Гавайском университете.

Ривера уловил мой вопросительный взгляд.

— КРАС — это Корпорация Развития Американского Самоа. Она — владелец этого отеля. У них сейчас разрабатывается несколько колоссальных туристических проектов. Я думаю, они-таки смогут пробиться через нашу сложную бюрократическую машину и сделать хотя бы то, с чего планировали начать: открыть несколько пляжей «люкс» для богатых туристов. Сейчас, конечно, они тоже есть, но мало, и до настоящего класса «люкс» им пока что далеко.

— А как бы мне найти этого мистера Девисона? — спросил я.

— А, Генри? — обернулся Ривера к бармену.

Бармен кивнул и куда-то исчез.

Мы еще немного поболтали с Риверой, но вскоре вернулся Генри и сообщили мне, что Лютер Дэвисон будет здесь через десять минут. Тогда Ривера пожелал мне удачи и откланялся. Генри натирал до блеска бокалы. Внезапно он хитро подмигнул мне.

— Все не так уж и в самом деле плохо, как он говорит.

— Я знаю.

— Он — очень хороший человек. Он думает, что здесь должно быть лучше, чем сейчас. И так и будет. Но я думаю, что так должно быть повсюду, а не только здесь.

— Очень мудрое наблюдение, — улыбнулся я.

— Когда-нибудь все будет немного лучше, чем прежде.

Я оглядел пустой бар.

— Должно быть, у вас будет немного работы в этот субботний вечер, а, Генри?

— Это верно, сэр. Теперь здесь мертвый сезон: дожди. В это время года отель всегда пустует.

— Чем же мне убить время до приезда моих друзей, а?

— О, я могу кое-что посоветовать вам, сэр. Очень славно, например, покататься на трамвае через гавань. Они ходят каждые семь минут — от Соло Хилла до вершины горы Алава, это шестьсот десять футов над уровнем моря.

— Спасибо, Генри.

— А на Алаве можно осмотреть телевизионную станцию, она транслирует образовательную программу во все школы на островах. Вы можете даже пойти туда посмотреть те программы, которые они готовят для школьников. — Вы очень добры, Генри.

— Потом, многие туристы покупают «лауфалу», такие красивые плетеные циновки. Они делаются только здесь, вручную, потому что только у нас знают секрет сушки, при которой циновки остаются душистыми и гибкими…

— Вы хотите сказать, что если я почувствую себя неутомимым туристом, я могу утолить это чувство тем, что пойду и куплю циновку?

— Или черепаховую безделушку, тоже очень славную, сэр, — широко ухмыльнулся он.

Кажется, Генри собирался перечислить мне все занятия, которыми здесь располагают приезжие, но меня спас от этого приход мистера Лютера Дэвисона. Он оказался крепким, симпатичным юношей с прекрасной улыбкой. Я вообще начал замечать, что местная нация очень красива. Боюсь, что их посадки головы не добиться даже гордым дамам нашего высшего света. Я предложил выпить, и он сказал, да, спасибо, ему, пожалуйста, стаканчик Кока-Колы, если меня не затруднит. Меня не затруднило. Они с Генри обменялись несколькими быстрыми фразами на неудобопонятном местном языке, а потом я увел Лютера за столик. Отличительной особенностью этого шоколадного юноши была рубашка покроя тысячелетней давности, в которых так любил щеголять Гарри Трумен. Но Лютеру она шла, создавалось даже впечатление, что он в ней родился.

Он был очень удивлен, что его кто-то разыскивает. Поэтому сразу пришел. Четыре года, проведенные им в Гавайском Университете, сделали его английский безукоризненным, но в его речи при этом все же осталась некая рубленность фраз, к тому же я заметил, что он избегает сложных грамматических конструкций.

— Ах, да. Ну, конечно. Говард и Гуля. Все верно! У них была яхта, кажется.

— Да, «Лань». Я хорошо ее знаю. Я когда-то плавал на ней, еще при жизни Гулиного отца.

— На ней есть абсолютно все. Все так продумано. Можно отправиться куда угодно. И не знать никаких забот.