Библия Раджниша. Том 3. Книга 2 - Страница 88

Он сердито схватил телефон, не зная как звонить, не зная, есть у меня телефон или нет, не зная моего номера. Он просто сказал: «Бхагаван!» — и начал на голландском языке договариваться о встрече. Несколько дней назад его мать написала мне письмо: «Что мне делать с вашим маленьким санньясином — он говорит мне: "Я хочу любить тебя так, как мой папа любит тебя"». Они должны любить друг друга перед ним - и это будет абсолютно правильно, вот как это должно быть. Вот так ребенок должен узнать одну из самых важных вещей в жизни. Он не будет чувствовать себя виноватым, он не будет прятать это, как если бы он делал что-то плохое. Поэтому они должны любить друг друга на глазах своего ребенка.

А ребенок, должно быть, слышал это, поэтому он сказал своей матери: «Бхагаван говорит, что каждый мальчик любит свою мать. Я люблю тебя, и я хочу любить тебя так же, как мой отец»! Его мать прислала мне письмо: «Что теперь делать? Вы создаете столько неприятностей. Сначала вы предложили, чтобы детям было позволено находиться там, где их родители совершают любовный акт, поэтому мы разрешили ему это. Сейчас он хочет совершать любовный акт со мной, и он очень настойчив, очень упрям!»

Но говорит ли это ребенок или нет, это все равно находится в мыслях у ребенка.

Если ребенок — мальчик, объектом его любви будет мать, если — девочка, то объектом любви будет отец. И пока это остается внутри вас, вы никогда не сможете кого-либо полюбить. Ни одна женщина не может быть точным повторением вашей матери. Жизнь не создает одинаковые копии из углеводорода снова и снова. Любая женщина, которую вы встретите, будет отличаться от вашей матери, и в этом заключается трудность. Трудности возникают, так как она другая, вы не находите в ней своей матери.

А с ее стороны, женщина находит, что вы не тот человек, которого она хочет; вы не ее отец. Что-то в вас может быть похожим на ее отца, и что-то похоже на вашу мать в ней и привлекает вас, поэтому вы соединяетесь. Но это «что-то» — настолько мало, что вскоре будет разрушено вашими выпадами, направленными друг против друга!

Если вы не освободились от своей матери и отца... Это не означает, что вы должны быть против них: это на самом деле доходит до полного развития. Когда-то ребенок оставляет чрево матери. Это не означает, что он относится к своей матери без уважения, что ему приходится оставаться в чреве матери всю жизнь. Он бы убил мать. Выход из чрева не означает неуважения. Когда-то ребенок перестает сосать молоко из ее груди. Это не означает, что он поворачивается к ней спиной, что он более не заботится о ней. Он становится независимым. Нет, вот это должно быть: ребенок разрывает лишь внешние путы.

Но внутренние путы сохраняются до конца. Внутренние путы тоже нужно порвать. И самым сильным ощущением является следующее: в тот момент, когда вы кончаете со своим внутренним миром, с мамой и папой, вы впервые можете любить и уважать их просто как людей. Вы можете почувствовать жалость к ним, так как они потеряли все. Что они получили?

Они пришли в жизнь, но они не ощущают этой жизни; а смерть приближается или уже унесла их. Они умерли прежде, чем родились. Они умирают еще до того, как их рождение оказывается возможным. Вы можете чувствовать сострадание, вы можете чувствовать любовь, вы можете жалеть их; вы можете делать что-то, чтобы помочь им, но это возможно только тогда, когда вы полностью свободны.

У меня нет проповедей, чтобы адресовать их сиротам, потому что здесь у меня нет сирот. Это слово такое мерзкое. Когда вокруг так много людей, любящих вас, почему вы должны быть сиротами? Вся коммуна может заменить вам и отца и мать -почему вы должны быть сиротой?

Общество, которое порождает сирот, в основе своей неправильное общество, потому что оно базируется на очень маленькой ячейке — на семье. Эта ячейка настолько мала, что рано или поздно в ней, все станут сиротами. А она должна быть такой большой, чтобы, если что и случится, никто никогда не стал бы сиротой.

Я забираю вашего Бога у вас. Я забираю у вас ваших матерей и отцов.

Как я могу смешивать религии?

Я забираю у вас всю вашу религию, с которой вы были хорошо знакомы.

В судах вам приходится давать клятву во имя Бога, положив руку на Библию, а эти суды - они разве не смешивают религии? Даже суды делают такие незаконные вещи, хотя и предполагается, что они защищают законность и закон, а правительство продолжает использовать любую возможность, чтобы заставить религию служить себе.

Этот римский папа находился в своей резиденции в течение двух лет, но через два года он совершил два десятка кругосветных путешествий. В Ватикане сейчас ходит шутка: «Мы слышали, Бог - везде, но римский папа был там до него». Один журналист, сопровождавший его во всех этих поездках, так пресытился всей стратегией и эксплуатацией во имя Бога, что написал статью, в которой он осудил папу за огромное количество поездок: за два года папа побывал двадцать четыре раза в кругосветных путешествиях; получалось по одному путешествию в месяц. Он собирался поехать в очередной раз, но появилась эта статья.

В своей статье журналист-писал: «Иисус никогда никуда не ездил. Бедняга просто вошел в Иерусалим и был распят! Вот как власть придержащие приняли его, а его представитель, папа, ездит по свету, и его всюду принимают власть придержащие с красными коврами и розами. Происходит, кажется, что-то странное: Иисуса встретили и распяли, а его миссионера принимают с таким шиком. Красные розы и ковры при встрече! Это не согласуется с учением Иисуса». Вот что писал этот журналист. Так как он написал эту статью, его исключили из предстоящего кругосветного путешествия для папы; журналист не может ехать с папой. Первые двадцать четыре тура он сопровождал папу, а сейчас, из-за того, что он сказал правду в первый раз...

Вы говорите правду, и вы попадаете в беду. Вся наша беда, беда всей коммуны, очень проста. Написали на долларе: «Мы верим в Бога». На долларе! Кто же смешивает религию даже с грязным долларом. Над Верховным Судом написано: «Мы верим в Бога».

Если когда-нибудь я случайно окажусь в Верховном Суде, — а это весьма вероятно, я могу там оказаться, — то я собираюсь спросить их: «Где же Бог? С чьего благословения вы написали это? А если у самого входа находится ложь, вы не можете требовать, чтобы я дал клятву быть правдивым. Более того, попросите меня говорить ложь и только ложь, а не правду, так как самая большая ложь здесь, над входом в Верховный Суд». На каждой долларовой бумажке находится великая ложь: мы верим в Бога.

Они продолжают смешивать религии, как только могут; но они правы, они поступают по закону. У меня нет способа смешивать мою религию с чем-нибудь еще, она не смешивается. Это единственный законный город во всем мире. Если смешение религии делает город незаконным, то тогда все города мира являются незаконными, потому что религия смешивается везде. Это единственное место, где религия вообще не смешивается. Фактически, здесь религии не существует вообще. То, что существует, совсем не религия - это религиозность.

А это аромат, благоухание.

Вы не можете дать ему название.

Вы не можете сделать из этого святое писание.

Я знаю, что я не знаю себя, но это то, что подразумевается под выражением «познай себя». Под этим выражением «познай себя» Сократ подразумевает именно это ощущение, которое вы испытываете, когда оказываетесь в состоянии «наивысшего незнания».

Но все слова опасны. Вам надо быть очень внимательными и осторожными, когда вы пользуетесь словами; вот почему я использовал такие слова: я ничего не знаю о себе.