Библия Раджниша. Том 3. Книга 2 - Страница 28

Махавира очень ясно выражается, и я согласен с ним: по крайней мере, что-то одно предельное должно быть оставлено -для индивидуальности. Просветление - это предельное переживание. Его нельзя занять у кого-то, нельзя передать, купить, произвести над ним насилие; иначе оно не будет чем-то реальным.

Благодаря именно христианской глупости была распространена идея о том, что никакая другая религия до христианской и не помышляла о спасении кого-либо. Если вы знаете путь, то познаете радость пути; вы можете петь песню, вы можете танцевать танец. Если кто-то чувствует, что способен идти вместе с вами и стать вашим попутчиком, но не последователем, то это всегда получит одобрение. Здесь нет места насилию, и вы не обязываете его ничем.

Это прекрасные характерные черты, которые возникли в сознании человека на Востоке несколько тысяч лет назад: если вы указываете путь, сообщаете все детали этого пути и обучаете, как пройти по нему, то даже в этом случае вы не принуждаете кого-либо быть вам обязанным. Вы это делаете не для него; это просто ваше личное переживание, которым вы хотите с кем-то поделиться. Это он обязывает вас тем, что слушает вас, что дает вам возможность поделиться с ним своим переживанием. Он помогает вам облегчить вашу ношу; а если вы хотите облегчить свою ношу, вы должны быть благодарны ему - здесь нет и вопроса о спасении.

Но после возникновения христианства это стало почти всеобщим явлением. После христианства пришло мусульманство, и, конечно, они дошли до самого логического конца: или вы должны быть готовы к своему спасению, или должны быть готовы умереть. Вам не предоставляют иного выбора, потому что они верят в то, что если вы живете, не будучи спасенными, то тем самым вы совершаете грех и поэтому будете мучиться в аду. Убивая вас, они, по крайней мере, избавляют вас от возможности попасть в ад.

А погибнуть от руки спасителя - это почти то же самое, что быть спасенным. Именно это говорили мусульмане, что если вы убиваете кого-то, чтобы спасти его, то он спасен; об этом позаботится Бог. Этот некто спасен, а вы приобретаете еще больше добродетели, спасая людей таким образом. Мусульмане убили миллионы людей на Востоке. И самое странное то, что они верили в правоту своего дела. Наиболее опасное явление, когда кто-то, совершая ошибку, верит, что он все делает правильно. Его невозможно переубедить, он не предоставляет вам возможности переубедить себя. В Индии я пытался любым способом постичь мусульманских грамотеев, но они непостижимы. Они не хотят обсуждать религиозные вопросы с людьми; не являющимися мусульманами.

Они порицают человека за то, что он не мусульманин. Точно так же, как христиане называют нехристиан еретиками, мусульмане называют немусульман каффирами - это еще даже хуже, чем еретик. Каффир произошло от слова куфр, что означает грех, грешник. Каффир означает грешник: всякий, кто не является мусульманином, - грешник. Других категорий не существует; есть только две категории. Если ты мусульманин, тогда ты святой... Чтобы быть святым, надо лишь быть мусульманином, и тогда ты спасен, поскольку ты веришь в одного Бога, в одного пророка - Мухаммеда - и в одну священную книгу - Коран. Достаточно верить в эти три вещи, чтобы стать святым. А те, которые не являются мусульманами, - каффиры, грешники.

Странно то, что в Индии наибольшая часть населения -мусульмане, даже сегодня, после отделения Пакистана. До отделения Пакистана Индия, несомненно, была самой большой мусульманской страной в мире. После образования Пакистана была надежда, что у мусульман будет своя собственная страна. Они получили большую часть страны в соответствии с многочисленным мусульманским населением, но не все мусульмане переехали в Пакистан. Все индусы в Пакистане были убиты, поэтому Пакистан - чисто мусульманская страна. По мусульмане, не переехавшие в Пакистан, а оставшиеся в Индии, по своему количеству превосходят всех мусульман других стран мира, включая Пакистан.

В Индии, хотя это и индусская страна, проживает самое большое количество мусульман. Поэтому осуществить взаимное общение все еще невозможно. Я прилагал все усилия, но если вы - не мусульманин, то как можно достичь взаимопонимания? О каком-либо диалоге даже нет и речи: вы - каффир. В университете у меня был коллега-профессор, который меня очень любил. Он был мусульманин. Я спросил его: «Фарид, не могли бы вы организовать?..» Джабалпур - один из самых больших мусульманских центров, и там много великих ученых. Там жил очень знаменитый ученый, Бурха-нуддин. Он был стар и известен по всей Индии и вне Индии как ученый в области мусульманства. Я попросил Фарида: «Найдите способ, чтобы я мог поговорить с ним».

Он ответил: «Это будет очень трудно до тех пор, пока вы не сможете притвориться мусульманином».

Я сказал: «Это слишком трудно, потому что, тогда вы должны обучить меня основам ислама - их молитве и тому, как они себя ведут. И, кроме того, Бурхануддин знает меня, -много раз мы выступали в одном и том же месте, - поэтому мне будет очень трудно действовать. Я могу попробовать, вреда не будет. В худшем случае нас с вами разоблачат и мы сможем посмеяться над всем этим».

Он сказал: «Вы можете посмеяться, но мое положение будет не из завидных. Меня убьют и скажут: «Ты - мусульманин, а оказываешь поддержку каффиру и обманываешь одного из великих Учителей». Но у него было желание помочь мне. Он начал обучать меня языку урду. Его очень трудно изучить, потому что он абсолютно отличается от любого языка, который произошел от санскрита. Написание на языке урду начинается в верхнем правом углу страницы и идет справа налево.

Поэтому очень трудно приспособиться: там все наоборот. Книгу надо начинать читать с конца; там начало книги. Все предложения начинаются справа и идут налево. Из-за способа написания на языке урду еще пока не найден метод печатания на урду. Способ письма на урду совершенно не научный, надо все время догадываться о том, что написано. Поэтому те, кто привык читать на урду, делают это на основе догадок относительно того, что должно быть написано. Но для изучающих этот язык строить догадки очень трудно.

Я старался в течение шести месяцев. Я изучил достаточно для того, чтобы обмануть кого-нибудь и заставить его думать, что я не слишком образован, но немного образован. Я изучил их молитвы; а Фариду удалось достать для меня парик, и он подстриг мою бороду на мусульманский манер. Их бороды имеют такой странный вид, что когда я думаю об этом, то в животе у меня начинает урчать. В конце концов мне полностью сбрили усы и оставили только бороду.

Я воскликнул: «Боже мой! Если бы ты сказал мне обо всем этом раньше, я не стал бы тратить на это шесть месяцев!» Во всяком случае они были правы, поскольку я знаю, что усы доставляют много хлопот - особенно такие усы, как у меня, неподстриженные и неухоженные. Я не позволяю Мукте подстригать их. С такими усами очень трудно пить чай или фруктовый сок, потому что половина напитка остается на усах. Именно поэтому мусульмане нашли способ: они сбривают усы, а бороду оставляют. Но вид получается ужасный.

Но я сказал: «Все в порядке, мы справимся. Несколько дней я не буду покидать свой дом. Дайте мне парик и позвольте мне увидеться с Бурхануддином». Мое лицо совершенно изменилось, когда Фарид подстриг мою бороду на мусульманский манер, - по бокам борода была очень густая, а на подбородке - очень редкая; почти как у Ленина. В парике и без усов у меня был совершенно другой вид.

Мы отправились к Бурхануддину; старик сделал замечание относительно моих глаз. Он сказал: «Где-то я видел эти глаза».

Я воскликнул: «Боже мой! Фарид, где же Маулана, -маулана означает учитель, он был известен как Маулана Бурханудцин - мог видеть меня? Я ведь никогда не бывал в этом городе».

Фарид задрожал, у него был нервный срыв: мы не подумали о глазах. Старик продолжал смотреть, затем он промолвил: «Я кое-что подозреваю».

Я сказал: «Фарид, он что-то подозревает». Фарид припал к его ногам и произнес: «Не надо ничего подозревать - вы знаете этого человека. Простите меня, я просто старался помочь ему, так как он хотел поговорить с вами».