Библия Раджниша. Том 3. Книга 1 - Страница 17

Стать копией пытались миллионы людей, но, к счастью, они потерпели неудачу. К сожалению, все-таки есть вероятность, что вы можете преуспеть. Тогда это означает, что вы стали душевно больным. Ничего другого это не означает; это просто означает, что вы стали душевно больным, вы начали верить в то, что вы Христос. Ваше сновидение завладело вами настолько, что перестало быть сном, оно стало для вас реальностью.

Стать душевно больным - это значит уйти от себя.

В этом для меня смысл душевной болезни.

Здравомыслие, нормальность означает быть ближе к себе, все ближе и ближе. Наступает день, когда вы приходите в самый центр своего существа; тогда вы становитесь самым нормальным человеком в мире... когда вы как раз и есть вы сами, а не кто-то другой, чистые, подлинные, и ничья тень не падает на вас.

Быть душевно нормальным - это быть в центре своего существа.

А быть душевно больным - это уйти далеко от себя.

И вот, если вы становитесь Христом, то это означает, что вы достигаете самой удаленной от себя точки; или если вы становитесь Буддой или мною, то и тогда вы достигаете самой удаленной от себя точки. Это может весьма удовлетворить вас: увидеть разочарованного сумасшедшего невозможно, невозможно увидеть, чтобы сумасшедшие люди совершали самоубийства. Слышали ли вы о таком деле? Невозможно увидеть сумасшедшего человека несчастным. Нет, ведь его мечта стала реальностью. Он так счастлив, как только может быть счастлив человек.

Один из моих санньясинов, вы знаете его, это Нарендра, -у его отца сменялись фазы: шесть месяцев он душевно нормальный, шесть месяцев он душевно больной. Такой был четкий период. Самым странным для его семьи, докторов, всего города был о то, что, когда он был душевно болен, он был счастливейшим человеком во всем мире и самым здоровым. А когда он был душевно нормальным, он становился несчастным, больным, со всеми видами болячек; все шло не так, он становился сварливым и брюзгливым. Его семья постоянно молилась: «Если он останется сумасшедшим на целый год, это будет величайшим блаженством », - для него и для семьи.

Но у него была собственная программа: шесть месяцев. Когда он был душевно нездоров, в семье восстанавливалось равновесие, потому что он никого больше не беспокоил, и он всеми возможными способами радовался себе. Я видел, как он это все проделывал, - Нарендра был еще очень маленьким, но когда его отец был душевно больным, даже маленький ребенок в доме использовался для того, чтобы смотреть за магазином.

У них был ювелирный магазин, где были дорогие вещи -золото, серебро, алмазы. И когда он был сумасшедшим, он постоянно воровал все это. А ведь магазин был его собственным! Нарендра был таким маленьким, но и он следил в магазине и бывало кричал матери: «Сюда... скорее сюда! Ка-Ка открыл сейф!» Мать прибегала бегом, и все дети тоже. У него было много детей, я думаю дюжина, и все они прибегали; даже самые маленькие дети следили за ним.

Скажем, он отправлялся на рынок и самый маленький, пятилетний ребенок шел за ним. Если я наталкивался на них, я говорил ребенку: «Куда это ты собрался?» Он отвечал: «Вслед за Ка-Ка... ведь он постоянно берет отовсюду вещи взаймы, а мы потом вынуждены платить». Он заходил в кондитерский магазин и ел там столько, сколько хотел, и приглашал всех прохожих, незнакомых людей присоединяться к нему: «Заходите!» А ребенок заставлял его: «Ка-Ка, тебе нужно идти домой, иначе прямо сейчас я приведу маму».

Единственным человеком, которого он боялся даже в своем безумии, была его жена. Это подтвердило для меня еще одну сентенцию: даже душевная болезнь не может изменить отношений между мужем и женой. Он также раздавал всем свои вещи. За ним должен был ходить кто-нибудь, что и делали все его дети; никого другого не было, только эти двенадцать детей и жена. Он был счастлив на протяжении этих шести месяцев, и все в городе были счастливы, потому что быть с ним было радостно и всегда весело. Он немедленно начинал толстеть, здороветь, становиться сильнее. А в тот момент, когда эти шесть месяцев заканчивались, он становился слабым, больным. Он сидел в магазине - больше не нужно было следить за ним, - но он был несчастен.

Душевнобольные люди не могут страдать. Так что если вы страдаете, будьте счастливы, - но, как минимум, вы не больны душевно. В вас, как минимум, еще осталось какое-то здравомыслие, отсюда и страдание.

Что такое страдание?

Страдание — это ощущение того, что вы не являетесь самими собой.

Есть провал между вами, какие вы есть, и вами, какими вы должны быть по вашим ощущениям.

Этот провал и есть страдание. Чем больше провал, тем более вы страдаете. Идиоты не страдают по той простой причине, что у них нет разума увидеть этот провал.

Самые разумные люди в мире - они и самые страдающие, потому что так ясно видят этот провал, что не могут забыть его, не могут отодвинуть его в сторону. Он всегда здесь, чем бы они ни занимались, провал всегда перед ними. И этот провал ранит: «Почему я не могу быть просто самим собой?»

Вот почему я говорю, что если вы, к сожалению, преуспеете в том, чтобы стать Христом, или Кришной, или мною, то это будет означать, что вы больше не принадлежите здравому миру, вы стали полностью безумными. Теперь вы не в состоянии провести различие между реальностью и сном, грезой, - а забыть разницу между сном и реальностью - это великая потеря: это духовное самоубийство.

Я бы сказал Чжуан-цзы: «В этом нет проблемы, просто поднимитесь со своей постели». Я бы собрал его учеников и сказал им принести ледяной воды и полить ею на этого человека, чтобы он узнал, что он не бабочка. И я прекрасно знаю, что еще до того, как они начнут лить воду, он вскочит с постели и скажет: «Подождите! Я Чжуан-цзы. Я просто шучу».

Только Чжуан-цзы может видеть разницу между реальным и нереальным. Бабочка на это не способна, бабочка - это лишь сон.

Сон не имеет своего собственного разума. Сон - это просто облако, окружающее вас; вы отождествляете себя с ним только потому, что спите. И ваше пробуждение не приводит вас в настоящее бодрствование. Вот почему вы отождествляете себя со столь многими вещами.

Вы становитесь индусом; вот оно отождествление. Вы становитесь христианином, иудеем; вот оно отождествление, - и оно показывает, что вашего бодрствования нет. Вы пробудились только по названию. Это такой тонкий слой бодрствования, что все, что угодно, нарушает его, и вы немедленно засыпаете. Мимо проходит красивая женщина, и вы засыпаете. Вы вступаете в сновидение, в мечту о том, как бы получить ее, как овладеть ею. Вы совершенно забыли, что вы же не спите.

Один из романов Достоевского, Преступление и наказание, описывает одно происшествие. Главное действующее лицо романа — Раскольников; он студент университета. Он живет в маленькой комнате перед весьма парадным домом, в котором живет одна старуха, - может быть восьмидесяти, восьмидесяти пяти или даже девяноста лет. В России это не трудно. В России можно найти людей ста пятидесяти лет и даже больше, иногда ста восьмидесяти, и они все еще работают. И не один-два, а тысячи, особенно на Кавказе, откуда родом Гурджиев. Человек ста пятидесяти, шестидесяти, семидесяти лет все еще работает в поле, совсем как молодой человек.

У Раскольникова весьма философский склад ума, и он постоянно видит через окно эту старуху. У нее очень много денег, она владеет почти половиной домов в городе. И у нее никого нет, она одинокая, и живет в таком огромном дворце. Все ее дело заключается в том, чтобы давать людям взаймы деньги под высокие проценты.

Раскольников, сидя перед окном, видит бедных людей, которые приносят ей свои вещи, ведь она не даст денег, если не оставить ей что-нибудь в залог. Он видит этих бедных людей, приносящих ей свои вещи и получающих какие-то деньги под процент. Они прекрасно знают, и Раскольников знает, что они никогда не смогут вернуть даже проценты, что же говорить о самих деньгах! И что же они оставляют? Они, например, могут оставить часы, какие-нибудь драгоценности, что-нибудь, чем они владели, и вот теперь это уходит от них. А старуха дает за них всего лишь половину цены.