Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 1 - Страница 48

– Итак, новичок, понимаешь ли ты, что такое жизнь?

Я долго сидел молча, глядя на Дейниса.

– Жизнь - это очень сложное явление природы, - наконец произнёс я.

Кто-то громко хихикнул. За ним хихикнул ещё один. Затем ещё и ещё. Все обитатели палаты смотрели на меня, как на человека, сказавшего непристойную глупость. Один Дейнис смотрел на меня укоризненно и покачивал головой.

– Плохи твои дела. Тебе придётся многому учиться, - сказал он.

– Если я сказал неправильно, то объясни.

– Объясни ему, Дейнис, объясни! - закричали со всех сторон.

– Хорошо. Слушай. Жизнь - это непрерывная циркуляция кодированных электрохимических возбуждений по нейронам твоего организма.

Я задумался. Циркуляция возбуждений по нейронам. Где-то когда-то я слышал нечто подобное или читал в популярной книге.

– Дальше, Дейнис, дальше.

– Все твои ощущения, которые составляют сущность твоего духовного «я», - это электрохимические импульсы, двигающиеся от рецепторов в высшие регуляторы головного мозга и после обработки возвращающиеся к эффекторам.

– Ну? Объясняй дальше.

– Всякое ощущение внешнего мира передаётся по нервным волокнам в мозг. Одно ощущение отличается от другого формой кода и его частотой, а также скоростью распространения. Эти три параметра определяют качество, интенсивность и время действия ощущения. Понял?

– Допустим.

– Следовательно, жизнь - это и есть движение закодированной информации по твоим нервам. Ни больше, ни меньше. Мышление есть не что иное, как циркуляция частотно-модулированной информации по нейронным петлям в центральных областях нервной системы, в мозгу.

– Я этого не понимаю, - признался я.

– Мозг состоит примерно из десяти тысяч нейронов, являющихся аналогами электрических реле. Они соединены в группы и кольца волокнами, называемыми аксонами. По аксонам возбуждения передаются от одного нейрона к другому, от одной группы нейронов к другой. Блуждание возбуждений по нейронам и есть мысль.

Мне стало ещё более страшно.

– Он ничего не поймёт до тех пор, пока не побывает под генератором или между стенками! - закричали вокруг.

– Хорошо, допустим, ты прав. Что из этого следует? - спросил я Дейниса.

– А то, что жизнь можно делать какой угодно. При помощи импульсных генераторов, которые возбуждают нужные коды в нейронных петлях. Это имеет огромное практическое значение.

– Объясни какое, - прошептал я, чувствуя, что сейчас я узнаю нечто такое, что откроет мне существо деятельности фирмы Крафтштудта.

– Лучше всего это объяснить на примере стимуляции математической деятельности, В настоящее время в отсталых странах создают так называемые электронные счётно-решающие машины. Количество триггеров, или реле, из которых такие машины составляются, не превышает пятидесяти тысяч. Математические разделы мозга человека содержат около миллиарда таких триггеров. Никогда и никто не сможет построить машину с таким количеством триггеров.

– Ну и что же?

– А то, что значительно выгоднее использовать для решения математических задач аппарат, который создан самой природой и который лежит вот здесь, - Дейнис провёл рукой по надбровным дугам, - чем строить жалкие дорогостоящие машины.

– Но машины работают быстрее! - воскликнул я. - Нейрон, насколько я знаю, может быть возбуждён не более двухсот раз в секунду, а электронный триггер - миллионы раз в секунду. Поэтому быстродействующие машины выгоднее.

Вся палата снова грохнула от смеха. Один Дейнис оставался серьёзным.

– Это не так. Нейроны можно тоже заставить возбуждаться с любой частотой, если подводить к ним с достаточно высокой частотой возбуждение. Это можно делать при помощи электростатического генератора, работающего в импульсном режиме. Если мозг поместить в поле излучения такого генератора, его можно заставить работать как угодно быстро.

– Так вот каким образом зарабатывает фирма Крафтштудта! - воскликнул я и вскочил на ноги.

– Он наш учитель! - вдруг заголосили все. - Повторяй, новичок. Он учитель!

– Не мешайте ему понимать, - вдруг прикрикнул на всех Дейнис. - Придёт время, и он поймёт, что господин Крафтштудт наш учитель. Он ещё ничего не знает. Слушай, новичок, дальше. Всякое ощущение имеет свой код, свою интенсивность и свою продолжительность. Ощущение счастья - частота пятьдесят пять герц в секунду, с кодовыми группами по сто импульсов. Ощущение горя - частота шестьдесят два герца, со скважностью в одну десятую секунды между посылками. Ощущение веселья - частота сорок семь герц, возрастающих по интенсивности импульсов. Ощущение грусти - частота двести три герца, боли - сто двадцать три герца, любви - четырнадцать герц, поэтическое настроение - тридцать один, гнева - восемьдесят пять, усталости - семнадцать, сонливости - восемь и так далее. Кодированные импульсы этих частот двигаются по специфическим петлям нейронов, и благодаря этому ты ощущаешь все то, что я назвал. Все эти ощущения можно вызвать при помощи импульсного генератора, созданного нашим учителем. Он открыл нам глаза на то, что такое жизнь. До него люди жили во мраке и в неведении о самих себе…

От этих объяснений у меня помутилось в голове. Это был или бред, или нечто такое, что действительно открывало новую страницу в жизни человечества. Сейчас я в этом ещё не мог разобраться. Голова шумела от наркоза, который мне дали в кабинете Крафтштудта. Я вдруг почувствовал себя очень усталым и прилёг на кровать, закрыв глаза.

– У него доминирует частота в семь-восемь герц. Он хочет спать! - крикнул кто-то.

– Пусть поспит. Завтра он начнёт постигать жизнь. Завтра его поведут под генератор.

– Нет, завтра будут снимать его спектр. На него составят карточку. Может быть, у него есть отклонения от нормы.

Это было последнее, что я услышал. После этого я забылся.

Человек, с которым я встретился на следующий день, вначале показался мне симпатичным и умным. Когда меня ввели в его кабинет на втором этаже главного здания фирмы, он, широко улыбаясь, пошёл ко мне навстречу с протянутой рукой.

– А, профессор Раух, рад вас видеть!

– Добрый день, - ответил я сдержанно. - С кем имею честь разговаривать?

– Называйте меня просто Больц, Ганс Больц. Наш шеф поручил мне довольно неприятную задачу - от его имени извиниться перед вами.

– Извиниться? Разве вашего шефа могут терзать угрызения совести?

– Не знаю. Право, не знаю, Раух. Тем не менее он приносит вам свои искренние извинения за все случившееся. Он погорячился. Он не любит, когда ему напоминают о прошлом.

Я усмехнулся:

– Я ведь пришёл к нему вовсе не для того, чтобы напоминать ему о его прошлом. Если хотите, меня интересовало другое. Я хотел познакомиться с людьми, которые так блестяще решили…

– Присаживайтесь, профессор. Именно об этом я и хочу с вами поговорить.

Я уселся на предложенный мне стул и начал рассматривать улыбающегося господина Больца, сидевшего против меня за широким письменным столом. Это был типичный северный немец, с продолговатым лицом, светлыми волосами и большими голубыми глазами. В руках он вертел портсигар.

– Здесь, у шефа, я заведую математическим отделом, - сказал он.

– Вы? Вы математик?

– Да, немного. Во всяком случае, я кое-что смыслю в этой науке.

– Значит, через вас я смогу познакомиться с теми, кто решал мои уравнения…

– Да вы с ними уже знакомы, Раух, - сказал Больц.

Я в недоумении уставился на него.

– Вы провели с ними вчера весь день и сегодня всю ночь.

Я вспомнил палату с людьми, бредившими импульсами и кодами.

– И вы хотите меня уверить, что эти сумасшедшие и есть гениальные математики, решившие мои максвелловские уравнения? - Не дожидаясь ответа, я расхохотался.

– Тем не менее это они и есть. Вашу последнюю задачу решил некий Дейнис. Кажется, он вчера вечером преподал вам урок нейрокибернетики.