Библиотека душ (ЛП) - Страница 1

Впервые опубликовано на английском языке издательством Quirk Books, Филадельфия, Пенсильвания

Переведено по изданию:

Riggs R. Library of Souls: The Third Novel of Miss Peregrine's Peculiar Children: A Novel / Ransom Riggs. – Quirk Books, 2015. – 464 p.

© Ransom Riggs, 2015

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление обложки, 2016

© ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», г. Белгород, 2016

СТРАННЫЕ – тайная ветвь человеческих существ или животных, благословением – или проклятием – которой являются сверхъестественные черты. В древности их почитали, позднее они стали внушать окружающим страх и их стали преследовать. В настоящее время странные – это изгои общества, старающиеся не привлекать к себе внимания.

ПЕТЛЯ – ограниченная местность, где без конца повторяется один и тот же день. Петли создаются и поддерживаются имбринами как убежища для их странных подопечных, в обычном мире подвергающихся постоянной опасности. Петли на неопределенное время откладывают процесс старения их жителей. Но обитатели петель ни в коем случае не являются бессмертными. Время, проведенное в петле, представляет собой постоянно накапливающийся долг, за который приходится расплачиваться стремительным старением, стоит им задержаться вне петли дольше определенного промежутка времени.

ИМБРИНЫ – способные менять свой физический облик матриархи мира странных существ. Они могут по собственному желанию превращаться в птиц, производить манипуляции со временем, и на них возложена защита странных детей. На древнестранном языке слово имбрина (которое произносится имм-бринн) означает «оборот» или «обращение».

ПУСТÓТЫ – чудовищные, в прошлом странные существа, которые алчут душ своих бывших соплеменников. Их изможденные тела похожи на трупы, но у них мускулистые челюсти, в которых скрываются мощные, похожие на щупальца языки. Они тем более опасны, поскольку невидимы ни для кого, за исключением некоторых странных людей. В настоящий момент известно лишь об одном таком ныне живущем человеке – Джейкобе Портмане. Такой же способностью обладал и его покойный дедушка. До недавнего усовершенствования, расширившего их возможности, пустÓты не могли проникать в петли. Именно поэтому странные люди и предпочитали петли в качестве места жительства.

ТВАРИ – пустÓта, поглотившая достаточное количество странных душ, превращается в тварь, которая видима всеми и ничем не отличается от нормальных людей, за исключением одной детали – своих лишенных зрачков, абсолютно белых глаз. Они невероятно умны, а также являются ловкими манипуляторами и искушены в искусстве смешиваться с толпой. Они способны потратить годы на то, чтобы проникнуть в общество как нормальных, так и странных людей. Они могут оказаться кем угодно – бакалейщиком из лавки на углу, водителем автобуса на вашем маршруте, вашим психоаналитиком. История их борьбы со странными людьми – это история убийств, ужаса, похищений и иных преступлений с использованием пустот как убийц. Смысл собственного существования они видят в том, чтобы отомстить странным людям и взять их мир под свой полный контроль.

Чудовище стояло так близко, что с легкостью могло дотянуться до нас языком. Оно не сводило с нас глаз, а в его ссохшемся мозгу роились фантазии на тему убийства. Даже окружающий его воздух был наэлектризован жаждой нашей смерти. Пустóты рождаются с жаждой поглощать души странных существ, и мы стояли перед ней наподобие буфета, прижавшись спинами к искореженной телефонной будке. Эддисон, которого можно было заглотить в один присест, смело стоял у моих ног с грозно поднятым хвостом. Эмма оперлась о мою руку в поисках поддержки. Она еще не оправилась от удара и не смогла бы зажечь огонек ярче спички. Станция подземки напоминала ночной клуб после бомбежки. Из лопнувших труб с визгом вылетал пар, образуя дрожащие призрачные завесы. С потолка свисали расколотые мониторы. Казалось, какой-то великан свернул им шеи. Все вокруг, включая пути, было усеяно разбитым стеклом, сверкающим в истерических вспышках красных аварийных фонарей подобно гигантскому диско-шару. Бежать нам было некуда – с одной стороны стена, с другой море битого стекла. А всего в двух шагах перед нами существо, единственный инстинкт которого требовал разорвать нас на части. И все же оно не двигалось с места и даже не пыталось сократить расстояние. Пустóта покачивалась на пятках, подобно пьянице или сомнамбуле. Казалось, она вросла в пол. Ее голова с маской смерти поникла, а ворох языков напоминал гнездо усыпленных мной змей.

Я. Это сделал я, Джейкоб Портман из Флоридской глубинки. В настоящий момент этот ужас – воплощение ночных кошмаров и мрака – убивать нас не собирался, потому что я попросил его этого не делать. Я бесцеремонно приказал ему снять свой язык с моей шеи. Пошел, – сказал я. Вон, – сказал я. Я не знал, что человеческий рот способен воспроизводить звуки языка, на котором я это произнес. И – о чудо! – это подействовало. В его глазах пылала ярость, но тело повиновалось моему приказу. Каким-то образом я укротил это чудовище – наложил на него заклятие. Но спящие существа просыпаются, а действия заклятий заканчиваются. Особенно если эти заклятия наложены случайно. Я чувствовал, как звереет пустóта под обмякшей телесной оболочкой.

Эддисон ткнулся носом в мою ногу.

– Сейчас сюда явятся другие твари. Это чудище нас отсюда выпустит?

– Поговори с ним еще, – дрожащим и срывающимся голосом попросила Эмма. – Прикажи ей проваливать.

Я попытался подобрать нужные слова, но они от меня ускользали.

– Я не знаю как.

– Минуту назад знал, – напомнил Эддисон. – Мне показалось, что в тебя вселился демон.

Минуту назад эти слова просто сами слетели у меня с языка, прежде чем я успел хоть что-то понять. Теперь, когда я пытался их повторить, это напоминало ловлю рыбы голыми руками. Они ускользали, едва я успевал их коснуться.

Убирайся! – закричал я.

Это прозвучало по-английски. Пустóта не шелохнулась. Я напрягся, впился взглядом в ее чернильные глаза и предпринял еще одну попытку.

Убирайся отсюда! Оставь нас в покое!

Снова английский. Пустóта наклонила голову, как озадаченный пес, но в остальном осталась неподвижна, как статуя.

– Она ушла? – спросил Эддисон.

Кроме меня, ее по-прежнему никто не видел.

– Она все еще тут, – ответил я. – Я не знаю, что с этим делать.

Я чувствовал себя ужасно глупым и беспомощным. Неужели мой дар так быстро исчез?

– Ничего страшного, – вмешалась Эмма. – В любом случае, бесполезно что-то объяснять пустóте.

Выбросив вперед руку, она попыталась зажечь пламя, но оно тут же зашипело и погасло. Это ее, похоже, окончательно обессилило. Я крепче обнял ее за талию, опасаясь, что она упадет.